Дитя Всех святых. Цикламор
Шрифт:
Анн находился в городе уже несколько дней и ждал прибытия армии на паперти собора вместе с Филиппиной и отцом Сильвестром. Атмосфера, царившая в Реймсе, напоминала ему Орлеан, даже если воодушевление здешних жителей, не познавших испытаний, что выпали на долю орлеанцев, не достигало тех же высот. Но радостные возгласы, возносившиеся в чистое небо, были те же:
– Ноэль! Ноэль!
Почти спустился вечер, когда дофин и Девственница прибыли на паперть. Карл поднялся по ступеням, прошел в собор и выразил желание остаться в одиночестве, чтобы помолиться. Двери затворились. Дофина оставили наедине с благочестивыми размышлениями о
Тем временем Анн и Изидор искали друг друга. Но кругом было столько народа – жители Реймса, солдаты и постоянно прибывавшие крестьяне из окрестных деревень, – что, лишь когда уже совсем стемнело, они, наконец, встретились…
На следующий день в полдень они стояли бок о бок в нефе собора Богоматери; Филиппина и отец Сильвестр не осмелились войти и остались снаружи. Давка была такая, что едва можно было пошевелиться. Всех охватило сильнейшее волнение. Коронация короля Франции – событие само по себе исключительное, и не каждому выпадает удача присутствовать при нем хоть раз в жизни; но то, что происходило в Реймсе воскресным днем 17 июля 1429 года, было даже больше, чем коронация. Столь знаменательного дня люди никогда, быть может, и не знавали…
– Дорогу! Дорогу! Дайте дорогу!
Королевские стражи, облаченные поверх лат в короткие лазоревые туники с золотыми лилиями, прокладывали путь среди толпы, расталкивая рыцарей, благородных дам, горожан и горожанок рукоятью булавы. Анну и Изидору повезло – они очутились в первом ряду прохода, образовавшегося в центре нефа. Они смогли видеть, как кортеж вступает под своды.
Под многоголосое пение хора монахов главные действующие лица вышли на сцену.
Впереди нес крест священник в белом облачении. Его сопровождали восемь других, по четверо с каждой стороны, то в белом. Затем шествовал Реньо де Шартр, молитвенно сложивший руки. Сеньор архиепископ Реймский впервые оставил свой вечно насупленный вид и демонстрировал безмятежную улыбку. В своем пышном фиолетовом облачении он, несмотря на тучность, выглядел весьма величаво.
За ним шагали пэры королевства. Пэры церковные поместились слева: епископ Ланский, епископ граф Шалонский, епископы Сэ и Орлеана, замещавшие епископов Нуайона и Бове. Пэры светские находились справа, на той же стороне, что и Анн с Изидором: герцоги Анжуйский и Бурбонский, герцог Алансонский вместо герцога Бургундского и Бастард Орлеанский вместо своего брата Карла, находившегося в плену. Заключал шествие сеньор д'Альбре. Он нес меч коннетабля Артура де Ришмона, отсутствующего по воле фаворита Ла Тремуйля.
Наступила пауза. Анн и Изидор затаили дыхание. А затем появился тот, кого еще несколько мгновений назад величали «дофином» и кто по окончании церемонии станет Карлом VII, королем Франции.
Карл был в коронационном наряде – одновременно трогательном и величественном. То было длинное платье, совсем простое, похожее на одеяние кающихся, с прорезями на сгибах рук, на плечах и на груди для священного миропомазания.
Он прошел перед Анном так близко, что его можно было коснуться. Выглядел дофин моложе своих двадцати шести лет. У него были маленькие глаза, длинный нос, тонкие губы. Испытания, среди которых он рос, наложили на это некрасивое лицо не слишком приятный отпечаток, но приближение долгожданного мига преобразило его. Карл смотрел прямо перед собой, восхищенный и будто зачарованный.
В десяти шагах позади него тихо шла Девственница.
Единственная
Анн впервые видел ее по-настоящему, поскольку тот раз, когда ее силуэт промелькнул перед ним в Орлеане, в счет не шел. Как и Изидор, он был поражен ее женственной прелестью. Но было в ней и нечто другое, что гораздо труднее поддавалось определению. Верно отец Сильвестр корил Анна за то, что прежде он почитал Жанну неким дю Гекленом в юбке, гениальной авантюристкой. Теперь-то Анн де Невиль ясно видел: личность Девственницы не исчерпывается ее воинскими подвигами. От нее исходила какая-то сила, мощное духовное излучение, от которого Анн попросту онемел. Впрочем, не он единственный: даже при проходе короля шушуканье в соборе не прекращалось, но при появлении Девственницы наступила благоговейная тишина…
– Дорогу! Дорогу! Дайте дорогу заложникам Святого Сосуда!
Снова королевские стражи применили силу и рукоятками своих палиц расширили центральный проход, поскольку «заложники Святого Сосуда» въезжали в собор верхом.
Со времени папской буллы 1179 года Святой Сосуд с освященным елеем для миропомазания французских королей был доверен монахам аббатства Сен-Реми в Реймсе. Лишь высочайшим военным сановникам королевства жаловалась привилегия доставлять и сопровождать его из аббатства. Тех, кто выполнял эту миссию, называли «заложниками Святого Сосуда». В этот воскресный день, 17 июля, таковых было только четверо, поскольку коннетабль отсутствовал: трое маршалов и один адмирал.
Снаружи, вокруг собора, толпа собралась несметная. Вместе с армией и окрестными жителями Шампани в Реймс набилось вдвое больше его обычного населения. И не только на улицах, но и в окнах, и на крышах было черно от народа. Посреди необъятного человеческого моря медленно продвигался вперед Святой Сосуд, висевший на шее отца Канара, настоятеля обители Сен-Реми, сопровождаемого адмиралом де Кюланом, маршалами де Буссаком, де Гранвилем и де Ре. Ибо Жиль де Ре за свои подвиги во время кампании был сделан маршалом Франции – в двадцать пять лет.
В соборе стало тихо, песнопения смолкли. Через распахнутые настежь врата портала было слышно, как приближается гул толпы, завидевшей кортеж. Наконец, раздался столь необычный в этом месте цокот конских копыт по плитам пола. Анн повернулся к Изидору. Луч солнца, упавший из нефа, ярко осветил висящий поверх доспехов его товарища щит «пасти и песок». Анн положил Изидору на плечо руку в железной перчатке.
– Герб Вивре там, где должен быть!
Изидор Ланфан сделал то же самое.
– Герб Невилей – тоже!
Торжественный хор загремел под сводами Реймского собора Божьей Матери, и коронация Карла VII, короля Франции, началась… Со своего места Анн и Изидор могли видеть ее лишь урывками, когда перед ними немного смещались те, что заслоняли им обзор, но они легко домысливали остальное, и у них возникло впечатление, что они собственными глазами видели все.
Сначала Карл был посвящен в рыцари герцогом Алансонским. Он преклонил колена на ступенях алтаря. Красавец герцог слегка ударил дофина плашмя мечом по плечам, поднял с колен и поцеловал.