Диверсант
Шрифт:
Вскоре Стрельбицкого пригласили в контрразведку.
— Вы дружите с военным атташе Конго?
— Дружу. А что, нельзя? Он же не ваш подчиненный.
Контрразведчик замялся, однако быстро взял себя в руки.
— Но мы ему очень доверяем.
— Прекрасно. В конце концов это ваше право. А у меня, как вы знаете, есть свои права.
— Господин Стрельбицкий, но, согласитесь: вы интересуетесь вооруженными силами Бельгии, НАТО.
— Я же офицер аппарата военного атташе, что же мне, кукурузой интересоваться?
Бельгийский «контрик» примолк:
— А что конкретно вас интересует?
— Вот проходят учения. Тому же Бабия вы даете итоговый релиз с оценкой учений. Мне — нет. Опять же, списки офицеров Вооруженных сил. Они, насколько мне известно, не секретны. Так в чем же дело?
Контрразведчик молчал, видимо, понимая справедливость аргументов советского помощника военного атташе. Но напоследок у Владимира Васильевича был припасен «скелет в шкафу». Так, на всякий случай:
— И, наконец, я доподлинно знаю, мы не чиним препятствий бельгийскому атташе в Советском Союзе. На учения приглашаем регулярно, документы даем, — сказал он.
Собеседник только руками развел:
— Это удар ниже пояса, господин Стрельбицкий. СССР великая держава, в Варшавском блоке ни перед кем не отчитываетесь. А мы маленькое государство, у нас членство в НАТО…
— Понимаю… — сочувственно сказал Владимир Васильевич. — И тем не менее, что у нас в результате?
— Хорошо, — вздохнул контрразведчик, — мы будем вам предоставлять релизы по итогам учений. Ну и фамилии офицеров, вы верно сказали, у нас не засекречены.
Вскоре после этого разговора из контрразведки доставили три тома списков офицеров ВВС, ВМФ и Сухопутных войск. Стали чаще приглашать на учения, иногда вручали релизы.
Однако, несмотря на эти небольшие уступки, «повадки» бельгийской контрразведки в целом не изменились.
Как-то, будучи в Страсбурге, Владимир Васильевич остановился в одной из местных гостиниц. Вечером вышел прогуляться, проехаться по городу и обнаружил, что забыл ключи от машины. Возвратился, а номер заперт изнутри. Позвал консьержа. Тот долго извинялся, мол, номер, по ошибке, дали другому постояльцу.
Оказалось все значительно прозаичнее: его номер обыскивал контрразведчик, да Стрельбицкий не вовремя возвратился. «Контрику» ничего не оставалось, как упасть в постель и прикинуться спящим, а работникам гостиницы извиняться и раскланиваться за «ошибку».
Случалось, контрразведчики, позволяли себе и вовсе беспардонные поступки. Однажды на приеме в Доме правительства Стрельбицкий познакомился с офицером — авиатором и протянул, как обычно, свою визитку. Руководитель отдела внешних отношений бригадный генерал Депю, увидев это, подбежал и выхватил из рук офицера визитку советского военного дипломата.
Кстати, с бригадным генералом Депю произошла забавная история уже в Советском Союзе. Как-то в отпуске, летом, отдыхая в Сочи в санатории имени Фабрициуса, Владимир Васильевич с женой поднимался с пляжа в свой корпус. Издали увидел группу туристов-иностранцев. Они говорили по-французски. Каково же было удивление Стрельбицкого когда среди туристов он увидел генерала Депю. Как гостеприимный хозяин вечером Владимир Васильевич пригласил бельгийского гостя в ресторан, отменно угостил и подарил набор фирменных советских коньяков. Генерал был растроган до слез. Долго извинялся, говорил, что ему стыдно за тот случай, мол, вел себя неприлично. И все время приговаривал: что поделаешь, такая служба.
Что ж и вправду у Депю была своя служба, а у Стрельбицкого своя.
«Я представляю великую страну»
Дверь кабинета начальника Генерального штаба распахнулась. Высокий, щеголеватый майор, в новом с иголочки кителе кивнул Стрельбицкому:
— Товарищ полковник, маршал Захаров ждет вас.
После возвращения из Бельгии прошел всего-навсего год, а начальник управления, уже в который раз, то ли в шутку, то ли всерьез говорил Владимиру Васильевичу:
— Что-то ты засиделся в конторе…
Стрельбицкий воспринимал эту фразу как спринтер команду: «На старт». Потом последует короткое: «Внимание!» — и выстрел стартового пистолета. Надо понимать, этот миг настал, и стартовый пистолет сейчас в руках у начальника Генштаба.
— Долго я вас инструктировать не стану. Это ни к чему, — сказал маршал.
Он взял со стола «объективку», в которой коротко излагались основные этапы службы Стрельбицкого, пробежал глазами.
— Вы человек опытный. Четыре года во Франции отработали, столько же в Бельгии, что мне вас учить. Теперь вы едете военным атташе в Швейцарию. Должность высокая и ответственная. И помните: Генштабу нужны разведматериалы. Ценные материалы…
Захаров пристально посмотрел на полковника Стрельбицкого, словно ожидая его реакции.
— Товарищ маршал. Мы готовы выполнить поставленные задачи, но обстановка тяжелая. Просто так в секретный сейф не залезешь, — пожаловался Владимир Васильевич, пытаясь донести до главного шефа всю сложность разведдеятельности за рубежом.
— А я никогда и не думал, товарищ полковник, что это просто и легко. Но это ваша работа. Вы разведчик. Поэтому давайте поглубже в сейф — и материалы мне на стол.
С таким напутствием маршала Захарова и отправился в Швейцарию полковник Владимир Стрельбицкий. Здесь, в Берне он прослужит шесть лет, и вся его деятельность будет подчинена проникновению в те самые секретные сейфы, о которых говорил начальник Генштаба.
Разумеется, советскую военную разведку мало интересовала крохотная швейцарская армия. По-прежнему задачей номер один было проникновение в НАТО.
В те годы Стрельбицкий «прославился» (если такое выражение применимо к разведчику) в Главном разведуправлении как умелый, высокопрофессиональный «добытчик» новейших образцов военной техники и оружия стран Северо-атлантического альянса. У него была небольшая по составу, но весьма работоспособная резидентура: офицеры молодые, амбициозные, но уже достаточно опытные и знающие.