Дивная ночь на Ивана Купалу
Шрифт:
– По течению, – добавил Тузьев, и после этого в голове его, видно, что-то щелкнуло, соединилось, дальше он продолжил без остановки:
– Время в запасе есть, выйдем в Работках, доберемся на автобусе, два дня погуляем дома. В среду, в восемь утра, встречаемся там же, на пятом причале, ясно?
«А бугор-то не дурак шлангануть», – подумал Паша. Сначала он обрадовался, что можно будет два дня балдеть вдали от «производства», потом приуныл, поскольку Марию Верескову в эти два дня он тоже не увидит. Быть может, он даже остался бы на катере, только никто ему этого не предлагал. К тому же неизвестно еще, не отправится ли на
От этой мысли у него сразу испортилось настроение, он сошел на берег безо всякого воодушевления. Правда, капитанская дочка осталась на катере с отцом, это отчасти успокоило.
Мать удивилась и обрадовалась, увидев сына дома так скоро.
Переночевав, Паша поехал поутру к Раскатову.
– Как компания? – спросил Лев. – Дочь капитана понравилась?
– Лев Анатольевич! Вы и вправду всех знаете? – Паше было не очень приятно слышать, что «его» Мария столь известна.
– Ты думал, я брешу? Не смущайся! Правда, красивая девчонка. Я случайно увидел, как она на катер поднималась. Проходил мимо, встреча была на дебаркадере. Так что не теряйся, только головы не теряй. Отец ее в обиду не даст.
– Полно вам! У нее поклонников без меня…
– Конечно, – не стал его щадить Раскатов. – Но, ты ведь не боишься трудных задач, правда? Скорее – наоборот? Как ты в редакцию вломился: «Возьмите меня в журналисты!»
Паша был уверен, что его вползание на ватных ногах в помещение «Волги широкой» никак не подходило под определение «вломился».
– Молодец! Так и надо! – вдруг похвалил его Лев вместо того, чтобы издеваться дальше. – Я сам таким был.
– Вы и сейчас, по-моему…
– Да! – не стал прибедняться Раскатов. – Пока в силе, удар держу. У меня жена молодая, сынишке три годика. Сдаваться рано.
Паша улыбнулся и одобрительно кивнул.
– На вот, я тебе справку сделал, – Лев протянул бумагу. – Любые двери на реке отворит. Если что, ссылайся на меня. Лети, орел!..
От Раскатова Паша поехал к отцу, рассказать о своей попытке двинуться по его стопам и попросить фотоаппарат для стажировки. Дома Паша еще приготовил спиннинг, рыболовные снасти, и оставшееся время лишь ждал наступления утра среды, развлекаясь чтением да песнями под гитару.
В среду, без пятнадцати восемь, Паша, дыша полной грудью, спускался по Чкаловской лестнице. Спиннинг в чехле— в одной руке, вещмешок с катушками, блеснами, грузилами – в другой. На ремне через плечо – отцовский «Зенит». Еще сверху он приметил людей на корме. Когда он прошел за свою каюту, то сначала увидел Дружка. Пес что-то разжевывал. Булку, что ли? Потом увидел Ее, опирающуюся на фальшборт и смотрящую с прищуром на… рыжего козла! Напонтованного, разодетого в фирму, вальяжного, улыбающегося, знающего себе цену козла! Того самого, с которым она была тогда в баре «Огонек». Паша сразу узнал его!
Далее все было как в кино, в замедленной съемке. Занесенный над Пашиной головой ушат с холодной водой переворачивается, и на голову юноши обрушивается ледяной дождь! Струи проходят через тело, вымывая всю романтику к чертовой матери!
Паша опускает глаза. А когда снова поднимает их, прежнего, веселого, добродушного, доброжелательного Павельева больше не существует. На красавицу и ее рыжего ветрогона смотрит холодными серыми
– Здравствуйте, – кивнул он обоим и легкой походкой двинулся к своим мучителям, которые о такой своей роли, конечно, никогда ни за что не узнают. Он не доставит им такого удовольствия.
– Павел! – он протянул руку Рыжему.
– О! Здорово! – тот протянул в ответ свою клешню. Она была ватная. Павельев терпеть не мог мужиков, которые не отвечали на рукопожатие, а как будто давали подержаться за свою ладонь. – Михаил.
Паша не стал говорить, что ему очень приятно.
– Как Дружок? – спросил он Марию и посмотрел сначала на нее, потом на собаку.
Девушка глядела на Павла исподлобья, словно слегка смутившись, но с хитринкой. Она была прекрасна в любой своей мине.
– Нормально, – ответила она. – Съел тапочку у Варвары Никитичны.
– Га-га-га! – загоготал тут же рыжий. – Молодец!
Паша посмотрел на него, будто с удивлением, кто давал ему слова?
– Я считаю, это очень недальновидно со стороны Дружка, – высказал он собственное мнение. – Он бы еще у меня кроссовки погрыз!
– Ха-ха! – сразу стал фамильярничать нахал. – Ты чем особенный?
– Я за ним дерьмо убираю, – спокойно объяснил Павельев, – так что ты его не перекармливай. Мне лишняя работа ни к чему.
– Ха! – Рыжий кивнул Марии на Пашу с таким выражением: видала клоуна?
– Толоконников! – прикрикнула Мария на него, как на близкого знакомого. – Правда, хватит кормить собаку!
– Он есть хочет!
– Не хочет!
– Ладно, пойду барахло заброшу, – сообщил Паша, поворачиваясь к ним спиной. Мол, а вы тут спорьте, сколько хотите. Закрыв за собой дверь каюты, Паша уронил на пол вещмешок, отпустил спиннинг, и тот приткнулся в угол между шкафом и стенкой. Лишь отцовский фотоаппарат аккуратно снял с плеча и положил на стол рядом с «мыльницей», после чего рухнул на кровать.
Павельев был уничтожен, раздавлен, убит! Все хладнокровие его мгновенно улетучилось, едва он остался наедине с собой. Дураку было ясно, что у него шансов против рыжего хлюста в джинсе – никаких. Видно, что он из этих. Самоуверенный нахал, золотая молодежь. Он ей – ровня, у них свой круг, а Паша – кто? Сын простой парикмахерши и пенсионера? Что он может? Даже если бы Мария Верескова, в виде причуды, согласилась с ним встретиться в городе? Полтора раза сводить ее в бар «Огонек»? На большее у него денег не хватит. Просить же у матери, чтобы развлекать великосветскую козу, совесть не позволит.
Паша впервые подумал о Ней без благоговения, посмотрел не с подножия того пьедестала, на который сам же ее поставил, а – так.
Ну и наплевать! Он переживет. Обойдется без ее внимания, которого, к тому же и не было. Духу больше не будет его на корме, пока они там. Главное, никто из них ни под каким видом не должен догадаться, что он переживает. Как та лошадь, что, по мнению Павельева, улыбается про себя, он страдать будет про себя. С улыбкой на лице.
К тому моменту как катер отчалил, Паша немного успокоился. Тимофей Сергеевич, как в прошлый раз, пригласил его на учебу. К своей досаде, Паша увидел в кают-компании помимо Артема, с которым поздоровался за руку, еще Рыжего.