Дивный новый мир. Фантастика, утопия и антиутопия писателей русской эмиграции первой половины XX века
Шрифт:
– Мистер Росс, шефу угодно вас принять.
– Да, доложу вам, можно лопнуть со смеху, глядя на все их фокусы.
Это говорил шофер Руфус Джонсон, бездельник и игрок, но великолепный шофер, которого приняли на службу, потому что он действительно с необыкновенным искусством управлял машиной.
Как все игроки, Руфус был суеверен и аккуратно посещал церковь, так как думал, что это приносит ему счастье в игре. Его преподобие Меррик опустил свою широкую руку на плечо Руфуса и сказал с упреком:
– Руфус, клевета – большой
– Но, ваше преподобие, он ведь не человек, а…
– Он ничем не отличается от нас, – прервал его строгим голосом Меррик.
– Твое заблуждение происходит оттого, что твоя душа не озарена истинным духом христианской веры и ты взираешь на вещи не духовным оком, а своими жалкими плотскими глазами. Святой дух явился в виде голубя к нам на землю, и наш спаситель изображается в виде ягненка. Разве эти примеры тебе недостаточно ясно доказывают, что мы обязаны почитать всякую земную тварь, а не величаться перед нею.
Но Руфус не поддался.
– Ваше преподобие, почему же вы в прошлое воскресенье отняли у меня моего белого маленького слона, который принес бы мне счастье в игре, и назвали его идолом?
Но тут его преподобие рассердился.
– Если ты сейчас же не замолчишь, то я скажу герцогу (его преподобие больше всего любил титулы), чтобы тебя в 24 часа рассчитали.
Руфус замолчал.
И очень скоро искусственное уважение, оказываемое Дицци, перешло во вполне искреннее преклонение перед ним. Здесь действовали разные причины – вначале страх потерять место, затем взаимная конкуренция, потом привычка, еще позднее – подчинение общей традиции, и, наконец, все, решительно все без исключения высокопоставленные чиновники, финансовые короли, банкиры, газетные короли, пасторы, священники, офицеры, одним словом, «весь цвет общества» – пришли к заключению, что:
Дицци вполне на своем месте;
Дицци великолепно выполняет свои обязанности;
Дицци вполне заслужил свое богатство, свои экономические и социальные привилегии.
Вразрез с эти общим мнением шло только мнение мало влиятельных и малочисленных радикалов. Но влияние их агитации не распространялось за пределы фабрик.
IX. Дицци задает тон в общественном мнении
На заседания главного управления Дицци являлся с точностью, достойной его предшественника.
Опытный дрессировщик очень скоро научил Дицци сидеть в кресле «по-европейски».
Главные директора также скоро привыкли к своему шефу.
Более того, они ежедневно обнаруживали в характере Дицци все новые преимущества по сравнению с покойным Томасом Гирном.
Директора установили, как непреложный факт, что сравнение это говорит в пользу Дицци в следующих отношениях:
Большая уравновешенность характера;
Более внимательное отношение к чужому мнению;
Уступчивость.
В то же время они пришли к заключению, что Дицци в смысле:
хладнокровия,
выдержки -
никоим образом не уступает Томасу Гирну.
Дицци был молчалив, но его молчаливость была равноценна золоту. Редко вмешивался он в споры своих директоров, но партия победителей всегда находила тысячу признаков, на основании которых оказывалось, что Дицци на стороне большинства.
Как известно, большинство всегда право.
И очень скоро за Дицци установилась репутация никогда не ошибающегося финансиста.
Еженедельно газеты печатали подробнейшие сообщения о новых предприятиях и спекуляциях Дицци, имевших всегда успех и приносивших большие барыши.
На бирже Дицци играл так удачно, что всегда выходил победителем.
В одно прекрасное утро мистер Уигль явился к мистеру Стивену Россу с предложением, которое в первый момент так огорошило мистера Росса, что он от удивления разинул рот.
Мистер Уингль проектировал заняться изданием еженедельника, в каждом номере которого опубликовывались бы в виде передовиц политические и финансово-экономические взгляды Дицци.
– Мистер Росс, – объяснил свой план мистер Уингль, – мнение нашего шефа в этих важных вопросах имеет слишком большое значение, чтобы умалчивать о нем. К тому же положение, занимаемое нашим шефом среди финансовых королей нашей страны, такое выдающееся, что каждый гражданин естественно должен интересоваться мнением нашего шефа о современном политическом положении.
Мистер Росс повернулся на своем стуле и непонимающими глазами уставился на Уингля.
– Как же вы хотите устроить это? – произнес он наконец, с трудом овладевая собою.
Беззвучными эластичными шагами Уингль приблизился к главному директору и что-то шепнул ему на ухо.
– All right, – сказал мистер Стивен Росс, – начинайте.
С этих пор американская пресса обогатилась новым периодическим изданием. Оно называлось «Radiopolis’s Independent», что приблизительно обозначает «Независимый из Радиополиса».
Этот «независимый» был Дицци.
Его статьи помещались на первых страницах, они трактовали о всевозможных вещах, и в них выявлялась удивительная начитанность и ориентация решительно во всех политических и финансовых вопросах.
Судя по этим статьям, мировоззрение Дицци было либерально-консервативным и основывалось на убеждении и уверенности в том, что все на свете хорошо, что способствует делу – «business’y», а все, что ему вредит, не нужно и аморально.
Принцип частного предприятия и священного права собственности являлся, конечно, краеугольным камнем этого миросозерцания.
А лейтмотивом служил здоровый патриотический оптимизм.
Все находятся на своем месте, если не во всем мире, то, по крайней мере, в «этой излюбленной богом стране» (god’s own country).