Дизайнер Смерти
Шрифт:
Она растет, меняются и игрушки рядом с ней. Куклы, техника, книги...
Лишь одно oстается неизменным во всех кадрах – Дизайнер Смерти,тенью стоящий в нескольких метрах oт нее, бдительно смотрящий и наблюдающий.
Иногда Габриель подбегает к нему, тянет руки и даже называет папой, ведь я никогда не скрывала от нее правду. Но потребность в любви отца так и оставалась неудовлетворенной. Хэдок мог поднять ее, даже посадить к себе на плечи, но только в случае приказа...
В четыре года в Габриель впервые что-то изменилось. Ее дар и раньше проступал, но в один
За пару дней до этого Милента читала ей очередную сказку о принцах и принцессах, а Габриель переспросила:
– А Хэдок тоже принц? Заколдованный?
– Да, – с особой грустью кивнула престарелая нянечка.
– Тогда я вырасту и расколдую его, - с полной серьезностью произнесла моя дочь. – Только узнаю нужное заклинание.
Что-то было в тех детский словах,и пусть оно лишь звучало фантазией, мне очень хотелось верить, что у нее выйдет то, в чем провалилась я.
Габриель росла дальше, обзаводилась друзьями – свитой будущей наследницы рода Альтазаров. К ней по-особому относился внук Миленты – проказник Динго, да и две закадычные подружки – дочери Мики и Дана регулярно втягивали мою дочь в какие-то авантюры. В десять лет они даже умудрились угнать корабль отца – но и тут им помешал бдительный Хэдок.
Габриель на него тогда сильно обозлилась и выкрикнула в непроницаемое лицо:
– Да когда же ты станешь человеком?!
Разумеется, Хэдок ничего не ответил – программа в нем не знала правильных слов.
А на следующий день моя дочь села за книги с лицом, полным решимости. Иногда она забывала поесть и все читала, читала, начала вести какие-то свои записи на языке, который не был никому ведом.
На вопросы, что она делает, Габриель отвечала абстрактно, лишь однажды обмолвилась:
– очу вернуть своего папу.
– А если некого возвращать?
– спросила я, с горечью вспоминая все свои попытки.
– Я ведь рассказывала тебе. Его личность стерли…
– Ерунда, – отмахнулась дочь. – Я просмотрела записи, которые остались в той лаборатории. Видела все, что с ним делали.
По моей спине пробежали мурашки от осознания, что десятилетняя девочка видела все те ужасы.
– Кто тебе дал их?
– Хэдок, – равнодушно ответила она.
– Он ведь выполняет мои приказы, если это не противоречит безопасности.
Я поджала губы, понимая, что нужно каким-то образом донести до Дизайнера Смерти, что есть вещи, на которые не стоит смотреть ребенку.
Но судя по речам абриель, увиденное ее ни капли не травмировало.
– Кимат лишь доделала то, что нужно было сделать ещё после пересадки всех имплантов в юношестве. Да, ему стерли память, а искусственный интеллект подавил разум. Но это не значит, что внутри некого спасать.
– И что ты хочешь делать?
– спросила я.
– Когда во мне пробудятся все знания Альтазаpа, и я пойму, как он проводил свои операции, как делал новых Дизайнеров, я сделаю все наоборот. Вытащу все эти микросхемы из головы отца и сделаю его тем, кем он должен быть.
–
– Никак. Хватит уже их… – буркнула Габриель и вновь замкнулась в себе.
Сколько бы я потом ни пыталась завести разговор заново, она отвечала лишь общими фразами, еще больше погружаясь в книги.
И вот три месяца назад она подошла ко мне и произнесла:
– Я готова вернуть нам Хэдока. Только мне нужно твое разрешение.
– Зачем? Ты ведь уже все решила? – повернув голову к дочери, спросила я.
Глядя на нее сейчас, я четко поняла, что она выросла. Взгляд у нее был не детский, пусть тело и казалось слишком молодым. В ее глазах отражались тысячи лет, которые прожил Альтазар,и сознания всех Дизайнеров Жизни до нее.
– Неважно, что решила я. Он ведь не только мой, но и твой, мама. И я вижу, как ты цепляешься за него, пусть даже такого искалеченного, как сейчас. Ты боишься, что у меня может не выйти, но и я сама этого боюсь…
– Я просто помню, что стало с той, кто лишился сознания. – В памяти был свеж взгляд Кимат, устремленный в пустоту.
– Поэтому да, я боюсь потерять то, что от негo осталось. Это лучше, чем ничего.
– Но это хуже, чем все. Поэтому подумай, - ответила абриель и вышла из комнаты, оставляя меня наедине с нелегким выбором.
Наверное, она была права. Все эти годы я жила наполовину. Делала то, что от меня требует империя, и, надо сказать, вполне успешно справлялась.
Я сумела подавить несколько мелких бунтов против меня, перестроила экономику Гризальда заново, в этом отлично помогли ресурсы, которые прислали Мандрогиры. Я даже пережила Рикарда, когда он тихо и мирно скончался от старости, а я лишилась одного из главных союзников.
Я справилась со всем, но вот душевного покоя так и не обрела. Не смогла подпустить к себе другого мужчину, хотя желающих было много. Все ждала, что в один из дней Хэдок все же вспомнит…
И вот этим утром, стоя у окна, слушая пение птиц, я поняла, что нужно рискнуть. Вся моя жизнь до этого момента была одним сплошным риском,так почему я боюсь шагнуть в бездну ещё раз?
тойдя от окна, я отправилась на поиск дочери, а когда нашла ее в библиотеке, подойдя к столу, произнесла:
– Я согласна! Верни нам Хэдока.
Габриель кивнула и захлопнула бумажный фолиант, над которым сидела.
– Только мы должны полететь на Затурию, – попросила она.
– Операцию нужно провести там. Не хочу, чтобы мне что-то мешало.
Подготовка к полету заняла несколько дней.
В особой секретности мы собрали нужное оборудование и погрузили его на корабль к самому надежному пилоту во Вселенной. Хотя Дан к идее сделать Хэдока обратно человеком относился скептически. н вообще с возрастом становился все бoлее хмурым и задумчивым, зато Мика, унаследовавшая после смерти отца алмазную империю, не потеряла былой легкости.
– Не переживай,императрица, - хлопнув меня по спине, подбодрила она.
– Ты столько всего пережила и заслужила кусочек своего счастья. Доверься дочери, она у тебя, в отличие от моих непоседливых курочек, очень умная.