Длинная тень ожиданий
Шрифт:
Милана перевела взгляд на него, словно проверяя, правду он говорит или лжет, в самом деле любопытно: любимый муж не знал кода? Но вспомнила, как отец учил обеих дочерей: «Девчонки, я прошел тяжелую школу, пока достиг своего уровня. Вам придется заниматься… не люблю это слово, да только другие у нас не в ходу… да, вам придется заниматься бизнесом, я хочу, чтобы вы на себя работали. Это прежде всего свобода, но и сложности. Так вот, хорошо запомните, вы попадете в сферу, которая не терпит доверчивости. Доверчивый, по-современному лох, обычно теряет не только деньги, но случается, что и свободу, и жизнь у него отнимают.
– А что еще в сейфе? – спросила Милана.
– Я туда не заглядывал. А, стекляшки хранила! После банкетов снимала с себя и туда прятала. Деньги там лежали на всякий случай, это знаю, остальное… на фиг оно мне?
Типичный паразит, про себя подумала Милана и отвела глаза. В народе подобных называют альфонсами, но, по ее мнению, на данную категорию беспринципных мужчин он вряд ли тянет. Обычно альфонсы предприимчивые юные пацаны у старых баб на содержании, а этот ни рыба ни мясо, которому повезло влюбить в себя Нию. Впрочем, сейчас не Кент на первом месте.
– Итак, вор узнал код, – произнесла она задумчиво. – Интересно, как?
– Выведал у Нии! – воскликнул Викентий.
И не только поморщился, но и застонал, однако мысль явилась логичная и заставила его сесть, не обращая внимания на побитое лицо, которое болит при каждом движении. А дальше Викентий, тараща в пол глаза, заговорил, словно великий ученый, рассказывающий теорию относительности от имени Эйнштейна:
– Нию пытали в загородном доме, вот откуда кровь. Потом увезли оттуда… наверняка живой! Да, она была жива. Спрятали и продолжили пытать, пока она не сказала код сейфа… А ключи? Ключи в сумочке, сумочка в загородном доме осталась. Надо съездить туда и посмотреть, если нет ключей, значит… Значит, я прав? Слушай… А вдруг следак ошибается? Вдруг Ния жива?
– Может быть, во всяком случае, ночной тип, ограбивший сейф, дает нам надежду, но… Но картина слишком фантастичная, сюжет для тупого сценария. Я думаю, вор бывал здесь, возможно, мы оба его знаем. Он заходил в кабинет, таким образом узнал про сейф. Нужно всех знакомых просеять, особенно тех, кто бывал в вашей квартире, конечно мужчин. Ударил-то тебя мужик, вон как рожа распухла от одного удара.
– Смеешься? – огрызнулся Викентий.
– Даже не улыбаюсь.
– Здесь побывала хренова туча народу! Ния общительная… чересчур, я бы сказал, общительная. То устраивала вечеринки, то приятельниц приводила, то с работы могли нагрянуть, среди ночи приезжали гости. Да ты сама в курсе.
А она, казалось, его не слушала, бубнила себе под нос:
– Пытали… хм. Полтора месяца пыток мало кто выдержит… Когда выбивают богатство, а другой цели быть не может, то пытают крепко, а не развлекаются. Но если вор добыл коды и пароли, почему сейчас решил ограбить, а не раньше? А, он выследил, когда ты покинешь
– Пф! Я был пьян, но открытый сейф от закрытого отличить способен. Даже сумку заметил, висевшую через плечо. Такие кадры запоминаются на всю жизнь.
– А денег много было в сейфе?
– Не считал. Полагаю, прилично. Стопка из разных валют. Большая.
– Ну, раз вор порылся в сейфе, деньги наверняка забрал, да и драгоценности вряд ли оставил. А зачем ноутбук спер? Комп староват, это же видно. И сейф закрыл на код зачем-то, мог и открытым оставить, чтобы менты и мы не мучились.
В это время заглянул Леха:
– Сейф взломали, вас зовут.
Когда смешливый дядечка открыл дверцу, все увидели… пустые полки, будто никогда и ничего там хранили под грифами «ценно» и «секретно».
3. Однажды темной ночью…
Ксюша вышла из душа, завязывая халат и намереваясь предаться чревоугодию, с утра не удалось поесть, а перекусы – дрянь, надоели. Перспектива поесть жареной картошки с яйцами представлялась высшим счастьем, к тому же все готово, доходит на плите под крышкой, и вот сейчас… но раздался звонок, нехотя Ксюша отправилась открывать.
– Ты? – подняла она чудненькие бровки, слегка подправленные татуированными штрихами, придавшими им дивную форму.
– Не ждала? – потеснив ее, вошел Викентий, уловивший едва заметное разочарование в интонации девушки, это его оскорбило.
– Скорее, не узнала, – проворчала она.
Разумеется, Ксюшеньку шокировал его вид: явно кто-то умело боксировал эту холеную физиономию, и сомнений нет, что Вик заработал.
– Странно, – бросил он через плечо, проходя дальше.
– Что же тут странного? – последовала за ним в комнату Ксюша. – Тебя не было полтора месяца, на звонки не отвечаешь, я стала искать другую квартиру…
– И покровителя? – ввернул Вик.
– Об этом тоже подумывала, но не всегда…
– … везет на дураков, – закончил он «глубокую» мысль.
А сам гадал про себя, чем, интересно, она подумывала? Мозгов в этой красивенькой и юной головке мало, впрочем, ему и не нужны мозги, только тело для релакса. Разумеется, выбрал качественное тело, чтобы глаз поднимал один важный и капризный орган, а разговоры разговаривать с ней не о чем. Разве что о суммах за квартиру и на карман, которые Ксюшенька регулярно клянчила сверх обещанной таксы. Да, Викентий содержал любовницу, впрочем, любовницей ее с трудом можно назвать, потому что к любви их связь не имела отношения, это чистая коммерция. Следуя за ним, она поинтересовалась:
– Слушай, где тебя так?
– Упал. С лестницы. Пьяный.
Всегда, когда приходил сюда, первым делом он снимал верхнюю одежду – свитер, пиджак или рубашку, затем кивком головы указывал Ксении на диван, дескать, работать пора, детка. А сегодня Вик снял летний пиджак, небрежно кинул его на спинку кресла, в которое рухнул сам. Пиджак упал со спинки на сиденье, так вот Вик уселся прямо на него, а он так любит свои шмотки, так бережно к ним относится, просто дрожит над каждым пятнышком и пуговицей. Итак, Викентий развалился в кресле, веки прикрыл, словно устал от тяжкого труда, и замер. Будто умер. Ксения рассматривала его…