Длинноногий папочка
Шрифт:
В половине восьмого они вернулись к приему ректора и к началу танцев. Наши хлопоты начались рано. Мы заранее приготовили для мужчин карточки, и после каждого танца оставляли их группами под буквами, соответствующими их именам, с тем чтобы следующие партнеры могли сразу их найти. Джимми Макбрайд, например, терпеливо стоял под буквой «М», пока его не приглашали (по крайней мере, ему следовало терпеливо стоять, а он все время расхаживал и смешивался с «Р»-ми, «С»-ми и всякими другими буквами). Он оказался очень взыскательным гостем и все время дулся, что протанцевал со мной всего три танца. Он сказал, что стесняется танцевать с незнакомыми девицами!
На следующее утро было веселое представление, и как вы думаете, кто сочинил новую смешную песенку специально для
Во всяком случае, наши веселые два дня удались на славу, и, кажется, наши мужчины остались очень довольны. Некоторые из них сначала ужасно волновались при мысли, что им придется предстать перед лицом целой тысячи девиц, но они очень быстро освоились. Нашим двум принстонцам было очень весело — по крайней мере они вежливо сказали, что это именно так, и пригласили нас на свой весенний бал. Мы приняли приглашение, так что, пожалуйста, не возражайте, милый Папочка.
Джулия, Салли и я были в новых платьях. Хотите послушать о них? Платье Джулии было из кремового атласа с золотой вышивкой и к нему были приколоты фиолетовые орхидеи. Это была настоящая мечта.Оно прибыло из Парижа и стоило миллион долларов.
У Салли платье было светло-голубое, отделанное персидской вышивкой и прекрасно шло к ее рыжим волосам. Оно стоило немногоменьше миллиона, но было так же эффектно, как у Джулии.
Мое было из нежно-розового крепдешина и отделано кружевами и розовым атласом. А в руках я держала темно-красные розы, которые Дж. Мкбр. преподнес мне (Салли сказала ему, какой цвет выбрать). И у всех нас были атласные туфли, шелковые чулки и шифоновые шарфы под цвет.
Эти детали туалетов, должно быть, произвели на вас глубокое впечатление.
Подумать только, Папочка, какой бесцветный образ жизни должен вести мужчина, для которого шифон, венецианское кружево и ручная вышивка, ирландская вышивка — только пустые слова. В то время как женщина — чем бы она ни интересовалась: детьми, микробами, мужьями, поэзией, прислугой, параллелограммами, садами, Платоном или бриджем — прежде всего всегда интересуется платьями. Это единственная характерная черта природы, которая делает весь мир похожим. (Мысль не моя. Я взяла ее из одной шекспировской пьесы.)
И в заключение. Хотите ли вы, чтобы я открыла вам один секрет, который обнаружила недавно? И обещайте не считать меня тщеславной. Тогда слушайте: я хорошенькая. Это действительно так. Я была бы полной идиоткой, если бы не знала этого, имея три зеркала в комнате.
Друг.
P.S. Это одно из тех злостных анонимных писем, о которых читаешь в романах.
20 декабря
ДОРОГОЙ ДЛИННОНОГИЙ ПАПОЧКА!
У меня только минутка, так как я должна прослушать две лекции, упаковать сундук и чемодан и успеть на четырехчасовой поезд, но я не могла уехать, не написав ни словечка о том, как я глубоко благодарна за вашу рождественскую посылку.
«Мне нравится, когда мои друзья знакомятся друг с другом»
Я люблю меха, и ожерелье, и шелковый шарф, и перчатки, и носовые платки, и книги, и кошелек — и больше всего я люблю вас! Но, Папочка, это не дело:так баловать меня. Я только человек и вдобавок — девушка. Как могу я сосредоточивать свои мысли на трудовой карьере, когда вы склоняете меня к такой мирской суетности?
У меня сильные подозрения, что вы тот самый опекун, который устраивал нам Рождественскую елку
До свидания, и желаю вам веселого Рождества.
Всегда ваша
Джуди.
P.S. Посылаю вам тоже небольшой памятный подарок. Как вы думаете, полюбили бы вы ее, если б знали?
11 января
Собиралась написать вам из города, Папочка, но Нью-Йорк — всепоглощающее место.
Я провела время очень интересно и поучительно, но я рада, что не принадлежу к такой фамилии! Право же, я предпочитаю иметь за плечами Приют Джона Грайера. Каковы бы ни были недостатки моего воспитания, оно было по крайней мере без всяких претензий. Теперь я понимаю, что подразумевают люди, когда говорят, что их подавляют Вещи. Вещественная атмосфера этого дома сокрушительна; я в первый раз свободно вздохнула, когда оказалась в скором поезде, возвращаясь обратно. Все там роскошно, лакировано и мягко; люди, с которыми я встречалась, прекрасно одеты, благовоспитанны и говорят тихими голосами, но поверьте, Папочка, я за все время пребывания там не слышала ни одного слова настоящего разговора, не думаю, что хоть какая-нибудь мысль когда-нибудь проникала в парадную дверь этого дома.
У миссис Пендльтон в голове только бриллианты, портнихи и визиты. Она совсем другой тип матери, чем миссис Макбрайд! Если я когда-нибудь выйду замуж и у меня будет семья, я постараюсь сделать ее как можно более похожей на Макбрайдов. Ни за что на свете я бы не позволила своим детям вырасти в Пендльтонов. Может быть, невежливо критиковать людей, у которых только что была в гостях? Если так, простите, пожалуйста. Это очень конфиденциальное письмо, только между нами.
Мастера Джерви я видела только один раз, когда он пришел к чаю, и мне не удалось поговорить с ним. Это очень досадно — мы так хорошо провели с ним прошлое лето. Не думаю, что он питает нежные чувства к этим родственникам, и уверена, что и они не любят его! Мать Джулии считает его неуравновешенным. Он социалист, за исключением того, что, слава Богу, не отращивает волосы и не носит красных галстуков. Она никак не может себе представить, где он выкопал свои странные идеи: вся семья из поколения в поколение была сторонницей англиканской церкви. Он швыряет деньги на всякие безумные реформы вместо того, чтобы тратить их на такие благоразумные вещи, как яхты, автомобили и скаковые лошади. Но конфеты он все-таки покупает! Он прислал на Рождество Джулии и мне по большой коробке.
Знаете, я, пожалуй, тоже стану социалисткой. Вы ведь не будете возражать, Папочка? Они совсем не похожи на анархистов; они не взрывают людей. Вероятно, я социалистка по праву; ведь я принадлежу к пролетариату. Пока я еще не решила, какого рода социалисткой я буду. В воскресенье ознакомлюсь с этим предметом и в следующем письме объявлю свои принципы.
Я видела множество театров, ресторанов и прекрасных домов. В голове у меня беспорядочная мешанина оникса, позолоты, мозаичных полов и пальм. Я все еще не пришла в себя, но рада, что вернулась в колледж, к моим книгам. По-видимому, я самая настоящая студентка; я нахожу, что эта атмосфера академической тишины гораздо больше укрепляет нервы, чем Нью-Йорк. Колледж — очень удовлетворительныйобраз жизни; книги, учеба и систематические классные занятия все время дают пищу нашему уму, а когда голова устает, можно пойти в спортзал или на спортивную площадку, и всегда много друзей, которые думают о том же, что и ты. Мы весь вечер проводим в разговорах — говорим, говорим и ложимся спать в таком приподнятом настроении, точно мы окончательно решили важнейшие мировые проблемы. А для заполнения пустых мест всегда находится целая куча всякой чепухи — просто шуток о разных мелочах, глупых, но имеющих успех. Мы умеем ценить собственные остроты!