Длинноногий папочка
Шрифт:
Подумайте только, Папочка, Ассоциация Самоуправления отменила десятичасовое правило. Мы теперь можем держать в комнатах свет хоть всю ночь, если хотим, при одном условии — что не будем беспокоить других; предполагается, что мы не будем устраивать вечеринки на широкую ноту. Результатом является прекрасная иллюстрация человеческой натуры. Теперь, когда мы можем сидеть, сколько нам угодно, нам уж больше не хочется. Мы начинаем клевать носом в девять часов, а к девяти тридцати перо выпадает из наших ослабевших рук. Сейчас половина десятого. Спокойной ночи.
Воскресенье
Только
Сегодня чудесный день — морозный и ясный. После обеда Салли, Джулия, Марта Кин, Элеонора Прэтт (мои подруги, но вы их не знаете) и я наденем короткие юбки и отправимся пешком на ферму Хрустальный Источник. Там мы поужинаем жареными цыплятами и вафлями, а затем мистер Хрустальный Источник отвезет нас домой на своей телеге. Нам нужно быть в кампусе в семь, но мы собираемся немного погрешить против правила и дотянуть до восьми.
Прощайте, всемилостивейший сэр.
Имею честь собственноручно подписать,
ваш почтительнейший, преданнейший,
искренний и покорный слуга
Дж. Аббот.
5 марта
ДОРОГОЙ МИСТЕР ОПЕКУН.
Завтра первая среда месяца — тяжелый день для Приюта Джона Грайера. Какое облегчение они испытают, когда наступит пять часов и вы погладите их по головкам и отбудете. Скажите, вы (лично) гладили меня когда-нибудь по головке, Папочка? Мне кажется, нет — в моей памяти сохранились только толстые опекуны.
Передайте, пожалуйста. Приюту мой привет — мой искренний привет. Теперь, когда я смотрю на него через дымку четырех лет, я испытываю к нему почти нежное чувство. Когда я впервые приехала в колледж, я была очень озлоблена тем, что у меня не было нормального детства, которое было у других девушек. Но теперь я думаю совсем иначе.
Я воспринимаю свое пребывание в приюте как своего рода необыкновенное приключение. Оно ставит меня в более выгодное положение для наблюдения над жизнью. Вступив в жизнь уже взрослой, я могла сразу охватить общую перспективу мира, на что не способны люди, выросшие среди изобилия вещей.
Я знаю многих девушек (Джулия, например), которые не сознают, что они счастливы. Они так привыкли к этому ощущению, что их чувства притупились; что же касается меня — я ясно сознаю в каждый момент моей жизни, что я счастлива. И я намерена оставаться счастливой всегда, какие бы неприятности меня ни подстерегали. Я буду считать все неприятности (даже зубную боль) интересными опытами и буду рада узнать, что все чувствуют так же. «Какая бы судьба ни ждала меня, я встречу ее с мужеством».
Однако, Папочка, не принимайте эту новую любовь к Пр. Дж. Гр. слишком буквально: если бы у меня было пятеро детей, как у Руссо, я не оставила
С любовью
Джуди.
Лок Уиллоу
4 апреля
ДОРОГОЙ ПАПОЧКА!
Вы обратили внимание на почтовую марку? Салли и я украшаем своим присутствием Лок Уиллоу на время весенних пасхальных каникул. Мы решили, что лучший способ использовать эти десять дней — это пожить в тихом, спокойном месте. Наши нервы дошли до такого состояния, что не вынесли бы столования в Фергюссене. Обедать в одной комнате с четырьмя сотнями девушек, когда вы утомлены, — это настоящая пытка. Там стоит такой шум, что невозможно услышать, что говорят сидящие за столом напротив тебя, если они не складывают руки наподобие рупора и не кричат. Истинная правда.
Мы бродим здесь по холмам, читаем, пишем и чудесно отдыхаем. Сегодня утром мы забрались на ту самую вершину «Небесного Холма», где Мастер Джерви и я однажды варили ужин, — кажется невероятным, что это было почти два года тому назад. Я могла еще разглядеть место на скале, где дым от нашего костра оставил след. Как странно, что некоторые места так тесно связаны с некоторыми людьми, что, возвращаясь в эти места, вы не можете не думать об этих людях. Я почувствовала себя без него совсем одинокой — на две минуты.
А как вы думаете, Папочка, чем я занимаюсь в последнее время? Вы сочтете меня неисправимой — я пишу книгу. Я начала ее три недели тому назад, и работа движется гигантскими шагами. Я уловила секрет. Мастер Джерви и тот редактор были правы; вы наиболее убедительны, когда пишете о том, что знаете. И на этот раз я пишу о том, что я действительно знаю — исчерпывающе знаю. Угадайте, о чем? О Приюте Джона Грайера! И хорошо выходит, Папочка, право же, хорошо, особенно когда речь идет о тех крошечных мелочах, которые случались каждый день. Я теперь реалистка. Я оставила романтизм, но вернусь к нему позднее, когда начнется моя собственная жизнь, полная приключений. Эта новая книга скоро будет закончена и напечатана! Вот увидите. Если вы очень хотите чего-то добиться и не теряете терпения, вы непременно в конце концов добьетесь цели. В течение четырех лет я пытаюсь получить от вас письмо и все еще не потеряла надежду.
До свидания, Папочка, дорогой (мне нравится называть вас Папочка, дорогой) — это так приятно звучит.
Любящая вас
Джуди.
P.S. Забыла сообщить вам деревенские новости, но они очень печальны. Пропустите этот постскриптум, если не хотите подвергнуть вашу чувствительность жестокому испытанию. Бедный старый Гров умер. Он стал так стар, что не мог больше жевать и пришлось его пристрелить. На прошлой неделе девять цыплят были убиты лаской, или хорьком, или крысой. Одна из коров заболела и нам пришлось позвать ветеринара из Корнера. Амазей всю ночь провел около нее, чтобы давать ей льняное масло и виски. Но у нас ужасное подозрение, что бедная больная корова получила только льняное масло.