Для тебя
Шрифт:
Это тоже было неожиданностью, но я не стала скрывать своё удивление, потому что под ним лежал иррациональный страх, который я не могла контролировать.
— Почему? — не удержавшись, спросила я. В моём голосе явно слышалось обвинение, и направлено оно было на переговорщика из ФБР.
Тёмные брови Уоррена сошлись над глазами с ресницами, как у девочки.
— Лейтенант Колтон объяснил вашу историю.
Сомневаюсь, что Колт рассказал эту историю в подробностях, но сейчас это неважно.
— Он хороший полицейский.
— Речь не об этом, — заявил Уоррен.
— На самом деле то, что он добровольно отказался, доказывает, что ваше утверждение — правда, — впервые заговорил Родман.
Я
— Он хороший полицейский, — повторила я.
— Феб, — сказал Колт, но я даже не взглянула на него.
— Он может быть пристрастным, — сказал мне Уоррен.
— Он этого не сделает, — сообщила я Уоррену.
— Возможно, но мы не можем рисковать, и он не хочет нас вынуждать, — ответил Уоррен.
Тут до меня дошло, что я говорю, что делаю и что я не имею ни малейшего понятия об их работе.
Так что я наконец заткнулась.
— Лейтенант Салливан возглавит местных полицейских, — сказал Уоррен. — Мы будем держать Колтона в курсе, и он будет участвовать в расследовании с правом совещательного голоса.
Он разговаривал со мной специальными терминами, другими словами, я понятия не имела, что значит «право совещательного голоса», и не могла спросить. Не сейчас, не при Колте, и вообще никогда ни у кого, потому что, если они начнут рассказывать, как сильно я хочу узнать и что всё это говорит о моём желании, чтобы Колт работал над этим делом, люди могут прийти к неверным выводам.
Мне это не нравилось, но я молчала.
— Есть ещё несколько человек, с которыми я хочу вас познакомить, — сказал Уоррен. — Потом, боюсь, мы будем вынуждены отнять у вас довольно много времени.
Представители ФБР заняли конференц-зал — помещение со стеклянными стенами в торце первого этажа.
Раньше в этом здании располагалась городская библиотека, пока не была построена библиотека побольше, современная и расположенная ближе к школам. Полицейский участок был старым, симпатичным зданием из кирпича. Из-за этого его фасад выглядел, как старинный полицейский участок, включая два чёрных фонарных столба на широких бетонных постаментах у подножия лестницы. На столбах висели большие круглые белые фонари с надписью «полиция» на плафонах.
Несколько лет назад во время одного из своих приездов я водила Палмера и Тьюздей на экскурсию, когда участок открыли для публики. Мне было любопытно посмотреть, где работает Колт, хотя я и убеждала себя, что делаю это ради Палмера, который хотел стать, как его дядя Колт.
В подвале находились камеры и изолятор. Первый этаж занимало обширное открытое пространство с картотекой, большой стойкой напротив входной двери и несколькими столами за ней. Сбоку располагался конференц-зал, несколько отгороженных кабинетов с противоположной стороны и кабинеты сзади. В дальнем углу, в маленькой звукоизолированной комнатке с окошками находилась диспетчерская. В центре комнаты стояло оборудование и два стола друг напротив друга, а между ними колонка с ручками и дисками. Диспетчеры сидели лицом друг к другу, надев наушники, как Конни Макинтайр и Джо Фредерик сейчас. На верхнем этаже находилось место, которое Кольт называл стойлом, но официально оно именовало «отдел расследований». Там стояли столы нескольких детективов и располагались допросные. Также наверху находились шкафчики, большая душевая с несколькими душами и склад, где хранилось оружие, патроны, бронежилеты и прочая хрень.
Салли отправился вместе со мной и агентами в конференц-зал, а Колт, даже не взглянув в мою сторону, пошёл к лестнице.
Я встретилась со специалистами по поведенческому анализу и некоторое время пересказывала им большую часть того, что уже говорила Колту.
Я уже много лет не спала так долго. Так долго, что мне показалось, будто я пропустила много дней, а не часов. И всё-таки я встала, стряхнула с себя сон с помощью душа и вступила небольшой спор с Джесси, которая считала, что мне следует приодеться для встречи с агентами ФБР, и притащила половину своего постоянно расширяющегося гардероба в гостевую комнату, чтобы помочь мне с этим. Я же думала, что лучше, если я, как всегда, буду просто собой.
Победила я.
Сотрудники ФБР спрашивали о вещах, о которых им, по моему мнению, не нужно было знать, но я всё равно им рассказала. Я не хотела, чтобы они подумали, что мне есть что скрывать, и не хотела, чтобы они подумали того же о Колте. Так что я рассказала им, что мы с Колтом встречались, когда учились в школе, что он всегда был и до сих пор остается практически членом семьи. Я не сказала им, почему рассталась с Колтом, но рассказала всё о Пите, сообщив, что он поступил правильно, покинув город, но ясно дала понять, что он принял это решение с небольшой помощью семьи и друзей.
В дальнейшие подробности я не вдавалась.
Также я как можно подробнее рассказала обо всех своих путешествиях, о местах, в которых работала, как долго я там оставалась. Пятнадцать лет — мне пришлось многое вспоминать. Некоторые годы моей жизни были выжжены у меня в памяти. Первая половина и последние два года. Пятнадцать лет моих путешествий к ним не относились.
Когда я задумалась об этом, отвечая на вопросы, мне показалось странным, что я прожила эти пятнадцать лет словно в каком-то тумане. Я считала, что пыталась заново отыскать себя, но, кажется, просуществовала эти годы совсем не на пути к открытию.
Мы снова (в который раз) обсуждали возможного психопата, который долгое время присутствовал в моей жизни, следил за мной и довёл себя до убийственного безумия, когда я увидела, как Колт торопливо спускается по лестнице, глядя на входную дверь, и проследила за его взглядом.
В участок входили мама и папа. Папа нёс что-то в пластиковом пакете, он держал пакет между большим и указательным пальцами, как что-то противное.
Я автоматически встала и замолчала на середине предложения о том, что ни хрена не знаю, кто зарубил людей, с которыми меня сводила жизнь.
Я не заметила, как все агенты и Салли повернули головы, чтобы посмотреть сквозь стеклянные стены, потому что уже шла к закрытой двери конференц-зала.
— Мисс Оуэнс, — окликнул Уоррен, но я даже не услышала его и вышла.
— Что это? — спросила я с другого конца помещения. Мама с папой вздрогнули и повернулись ко мне. Колт, стоявший ко мне спиной, развернулся, и я увидела, что теперь пакет держит он.
Пакет, который я увидела, смотрелся бы забавно, скажем, в сериале. Все zip-пакеты у меня дома были с полоской из больших розовых маргариток спереди. Но я знала, что листок бумаги внутри не был забавным, даже если лежал в пакете с маргаритками. Ещё менее забавным было осознание: этот листок пришел ко мне домой по почте, поэтому его и положили в пакет. Родители собирались проверить мой дом, мама говорила мне об этом. И очевидно, так они и сделали.