Для вкуса добавить "карри", или Катализатор для планеты
Шрифт:
– Подслушивал?
– Кое-что ус-с-спел... Почему он так тебя наз-з-зывал?
– Ещё в лесу, Карелл дал мне такое прозвище, они ведь не знали, как меня зовут. Я потом только Дайку сказала, как могла, языка-то я ещё тогда не знала...
– Понимаеш-ш-шь, что это з-значит?
– "Звёздочка"...
– Это у людей... У нас тож-же ес-сть такое с-слово, только произноситс-ся немного по-другому и з-значение отличаетс-с-ся...
– И какое же значение у вас?
– А вот встретимс-ся в Латрасе, тогда и узнаеш-ш-шь!
– Ну, Ма-а-акс! Я умру
– Нет, нет, нет! Не прос-си, не с-скаж-жу... Кари... Мне пора... Рассвело с-совс-сем...
Туман над рекой рассеялся, светила сияли единым целым, а лёгкий бриз успел подсушить на мне одежду. Я обняла ангалина крепко-крепко, вдохнула запах моря и свежей рыбы, исходящий от его чешуи и мягкой нежной шкуры:
– Мы столько времени провели вместе, а я... так с тобой и не наговорилась...
– Я тож-ж-же...
– Макс сильнее стиснул меня и уткнулся сзади в шею, вдохнул мой запах и нежно лизнул внизу затылка, там... где заканчивается рост волос... От такой интимной ласки я вздрогнула, а по его шкуре пробежали золотые и сиреневые искры.
Резко отстранившись, одним прыжком, он сиганул в воду. Холодные брызги смешались со слезами. Я сидела на берегу, вперив взгляд в синь воды, и пыталась угадать, где он вынырнет... Но его нигде не было видно...
В город я вернулась через пару часов. На подходе ожидала увидеть усиленную охрану, бегающих туда-сюда солдат и чиновников, интенсивное движение и суету, но... Ничего подобного не было. Охранников, у стен, у ворот и у проходов к мостам, было тоже количество, что и всегда. Народу, естественно, прибыло уже много, но пока ничего необычного я не заметила. Я спокойно вошла в город и прямиком направилась на центральную площадь. "Неужели пропажу заключённого ещё не обнаружили?!
– гадала я по пути.
– Если так, то это очень хорошо. Грас сумеет убраться подальше, до полудня ещё далеко".
На площади стояла виселица с пятью свисающими верёвками, а неподалёку на помосте - плаха. Картина, точь в точь, как я видела в разных исторических фильмах. Никаких дополнительных сообщений или приказов на досках для объявлений не было. Я не могла поверить: заключённый, смертник и к тому же не просто какой-то обычный преступник, а из "золотой" банды, исчезает из камеры, а никто и ухом не ведёт! Чудеса, да и только! Но мне-то, такая ситуация, как раз на руку! Фантастическое везение! Возможно только одно объяснение. Из Банкорской тюрьмы нельзя убежать! Все уверены в этом настолько, что никто даже не допускает мысли об обратном! Вот поэтому пока никто и не чешется. Что ж... Посмотрим, что будет дальше!
Крианн не очень сильно удивился, увидев меня на пороге. Он просто оглядел меня с ног до головы и сказал:
– Доброе утро, эрдана Карина... С вами всё в порядке?
– Доброе утро, фаэдр Крианн. Спасибо, всё хорошо...
– Тогда проходите, скоро будет завтрак.
Я достала жемчуг, предназначенный для хозяина, и сунула ему в карман:
– Наш общий знакомый просил передать...
Крианн одобрительно кивнул и похлопал себя карману.
– Он покинул Банкор, так что отдайте его долю мне... Я тоже скоро отправляюсь, поэтому, если можно, с продажей не тяните...
– Я всё понял, эрдана, будет сделано. А он вернётся?
Я пожала плечами:
– Не знаю... Возможно, что нет... Но его брат должен прибыть на замену...
Мужчина пристально посмотрел на меня, а потом тихо спросил:
– Откуда вы это знаете? Ангалины с людьми не разговаривают...
Я не придумала ничего другого, как ответить:
– Окатан слухами полнится...
Мой собеседник заулыбался в широкую бороду и погрозил мне пальцем:
– А с вами приятно иметь дело, эрдана Карина!
– Кари... Можно просто, Кари...
Казнь должна была состояться на следующее утро, а ещё через сутки начиналась праздничная неделя. Народу в Банкор прибыло столько, что на улицах, вернее мостах, было не протолкнуться. Почти целый день после того, как я распрощалась с Грасом и Максом, я провела в своей комнате: сначала плакала, потом заснула, а после, опухшая и зарёванная, заявилась к Мозговому в библиотеку.
Мой профессор ползал по полу, вычерчивая карту на большом плотном листе. Глянув в мою сторону, он, не говоря ни слова, полез в заветный шкафчик.
– Тебе не кажется, что если ты будешь продолжать меня спаивать, то я стану алкоголичкой?
Он достал бутылку красного вина и разлил по бокалам:
– Нет, не кажется...
– Почему?
– Я уверен, что тебе такая участь не грозит, моя дорогая... тебя не тянет, - и он хитро улыбнулся, - да и пьём мы, не по-настоящему... Хотя мне... очень нравиться это дело...
Я взяла бокал и уставилась в бордовую жидкость:
– Но ведь ты - это я...
– Верно...
– он присел рядышком и прижался головой к моему виску.
– Тогда... я опять ничего не понимаю...
– А надо ли понимать? Может важнее чувствовать?
Я сделала глоток, и терпкое вино разлилось теплом в желудке.
– Что ты хочешь этим сказать?
– я еле сдерживалась, чтобы опять не разрыдаться.
– Скажи, только честно... Какие чувства, эмоции, ощущения ты сейчас испытываешь?
Я глубоко вздохнула:
– Тоску... боль... жалость к себе, какую-то непонятную обиду и... острое желание того, чтобы всё это закончилось... Я опять осталась одна...
– Почему одна... А я?
Я глянула на Мозгового: его глаза были влажные и запах, который я периодически ощущала возле него, усилился.
– Прости... прости, Мозг...
– отставив бокал, я обняла его и спрятала лицо от пристального взгляда.
– Как я могла такое сказать... Ведь ты со мной, всегда со мной... По крайней мере, в этом мире...
Профессор нежно гладил меня по спине и шептал:
– Ты не одна... Не одна, девочка моя... Оглянись вокруг, у тебя здесь уже столько друзей и не только... А про меня и говорить нечего. Ты для меня всё... Всё, что в жизни есть у меня, как поётся песне. Я живу только благодаря тебе... Если бы не ты... Если бы не ты...