ДМБ: Дембельский аккорд
Шрифт:
Солнышко уже опустилось настолько, что не обжигало и не жарило, а только слегка припекало. Самое лучшее время для загара - вечер и утро, Валетов об этом читал. Не пропадать же такой возможности, в самом деле? А то скоро обратно в Россию, а шкура бледная, как у… Надо будет лейтенанта спросить, какие звери бывают бледные от недостатка света, он биологом когда-то был. И выбрать что-нибудь солидное - все сравнения, приходившие Фролу в голову, к себе он даже в мыслях применять не хотел. К другим - пожалуйста. И в любом случае, проблему с отсутствием загара следовало срочно решать, пока это еще возможно. Подумайте только - приехать с юга и не загореть! А как это, скажите, объяснять девушкам? Можно, конечно, похвастаться, что света белого не
Собственно, бронежилет он и так снял. И все остальное, кроме трусов, тоже. Что являлось несомненным и злостным нарушением устава, поскольку младший сержант Валетов и ефрейтор Резинкин не просто вылезли на крышу, а заступили на пост. Однако заслуженного и сурового возмездия со стороны лейтенанта Мудрецкого можно было не опасаться - командир взвода успел поужинать и теперь вовсю пользовался законным правом отоспаться перед ночным дежурством. Разбудить его сейчас мог только выстрел или какой-нибудь идиот, которому срочно потребовалось бы начальство с ценными указаниями. В окрестностях Хохол-Юрта не стреляли уже третий день - с тех самых пор, как местное население удостоверилось в высокой боеготовности резервной группы специального назначения, а также в намерении этих бешеных химиков отравить всю округу. Вместе с собой. В случае чего. По агентурным сведениям, полученным от торговых партнеров Валетова, это привело к некоторому росту напряженности в других районах Чечни, куда потянулись на заработки несколько помятые соплеменниками минеры-любители и снайперы-профессионалы… Впрочем, оперативная обстановка очень мало интересовала Фрола. По крайней мере до тех пор, пока не касалась его самого - ну, или кого-нибудь из приятелей. Или покупателей. Или продавцов. Поэтому сейчас следовало ловить спокойный момент, расслабиться и приятно завершить еще один день, приближающий к неизбежному дембелю.
– Ну, Витек, ты и зажрался.
– Откуда-то с дальней опушки леса прилетел солнечный зайчик, нагло засветил Валетову прямо в глаз, и младший сержант недовольно поморщился. Еще раз перевернулся, лег на спину, заложил руки за голову, чтобы обеспечить себе равномерный и повсеместный загар.
– Уже и рис тебе не нравится… Что, лучше одни макароны?
– Не вспоминай!
– Резинкин содрогнулся так, что край каски задел бинокль и глухо загудел.
– Слушай, а здесь что, картошка совсем не растет?
– Не знаю.
– Фрол хотел пожать плечами, но передумал. Все равно никто не увидит, так зачем зря дергаться?
– Может, и есть, если поливают хорошо. Жарко тут, сухо. Зато виноград уже созрел. Хочешь винограда? Могу достать, совсем недорого.
– Картошки хочу. Жареной. С грибами, - проворчал Витек.
– Грибы тут должны быть, как раз время им после тех дождей в полный рост подняться. Достанешь картошки - останется только летеху уговорить в лес прогуляться. А виноград я и сам найду. Двадцать минут - и собирай прямо с забора, никто слова не скажет, тут его как у нас вишни, все равно весь не соберешь… Как на Шелковскую ехать - слева за каналом виноградник видел? Там его, говорят, вообще никто не трогает, одичал весь. Надо бы съездить, набрать пару ведер, а лучше - мешок.
– Никто не трогает, говоришь? Не, тогда вы туда без меня, - забеспокоился Валетов.
– Вон, на рыбалку уже ходили, тоже никто не мешал… А куда тебе целый мешок? Торговать собрался? Так кому он здесь нужен-то!
– Вот ты умный-умный, а иногда как скажешь!
– неодобрительно качнул каской Резинкин.
– Мне он нужен, а будешь меньше трепаться и выеживаться - и тебе потребуется. Из винограда делают что?
– Вино, - нехотя отозвался Фрол.
– А ты знаешь, сколько на это времени нужно?
– А мы нормально не будем.
– Виктор перехватил бинокль и поерзал, устраиваясь поудобнее.
– Мы брагу поставим, а если все путем - то и выгнать получится. Помнишь, как мы на насосную ездили?
– Не помню. Это вы ездили, а я здесь торчал. Ну насосная - и что? Если ты оттуда самогонный аппарат привез и до сих пор молчал, я тебя, блин, Простакову заложу! Потому что у меня самого сил не хватит тебя в этот бетон по шляпку заколотить, а…
– Бэ!
– остановил друга Резинкин.
– Нету аппарата. Зато в окне я там разбитый кондиционер видел, а в нем, чтоб ты знал, есть вполне подходящие трубки. Дальше дело техники, на полчаса работы. Во-он там, в углу, старые огнетушители, в них и поставим. Ну, что скажешь?
– Подумать надо, - солидно отозвался Фрол.
– Дело хорошее, народ одобрит, только куда мы Мудрецкого денем?
– Сам уедет, - отмахнулся Витек.
– Приедет за ним кореш из комендатуры, умотает с ним планы на ближайший пузырь уточнять, все и сделаем. Меня теперь не дергают, у нас в гости ездить не на чем. В общем, если получится - с тебя картошка!
– А что праздновать-то будем?
– Внештатный снабженец взвода заинтересовался, приподнялся, повернулся к другу…
Ответить Резинкин не успел. На опушке снова что-то сверкнуло, на этот раз не так ярко. Звонко чирикнула неведомая и невидимая птичка, и в тот же миг из невысокого бетонного бордюрчика на краю крыши брызнули крошки пополам с пылью. Через пару секунд донесся какой-то несерьезный, еле слышный шлепок.
– Епыть!!!
– заорал Валетов, подскакивая и прямо в воздухе переворачиваясь пузом вниз.
– Не «епыть!», а тревога!
– Резинкин подхватил свой автомат, почти не целясь, прошелся длинной очередью по лесу и заорал еще громче: - Боевая тррревоога-а-а!
– Прикрой, я хоть оденусь!
– Фрол по-пластунски елозил на горячем, залитом старым битумом бетоне и шипел, обжигая живот. Схватить одним движением форму и снаряжение не получалось - во-первых, все лежало отнюдь не в общей куче, во-вторых, охапка набиралась солидная, и, в-третьих, - попробуйте в придачу ко всему легким движением подхватить и утащить почти пудовый броник! Поневоле приходилось извиваться, дергаться и мечтать только об одном - чтобы эти движения помешали снайперу прицелиться поточнее.
– За вышку ползи, за вышку!
– Виктор попытался взять на мушку примерно те кусты, в которых заметил быстрый огонек выстрела. Дал еще две очереди, покороче.
– Да брось ты штаны, потом наденешь! Хватай ствол и броник!
А внизу, во дворе, уже гремел Простаков:
– Тревога! Тревога, вашу душу!!! Кисляк, «шишигу» заводи, ворота закрывай, ворота! Багор, ну куда прешься, наверх давай! Забо… Извините, товарищ рядовой, проходите, пожалуйста!
– Через несколько секунд сибиряк осторожно выглянул на крышу: - Вы тут чего?! Живые? А куда стреляем-то?
– Вон туда, по лесу!
– Резинкин выпустил остаток «рожка», отстегнул магазин, перевернул и вставил второй, примотанный изолентой.
– Щас покажу!
– Да погоди ты трещать!
– Леха выполз целиком.
– Че тут было-то?
– Снайпер тут был.
– Валетов добрался до уложенных вместо бруствера тракторов, скорчился за мотором и начал натягивать штаны.
– Только не тут, а там. Лежим, никого не трогаем, и вдруг - бац! Фьють! Хорошо, с первого раза не попал!
– Хорошо, а тебе особенно.
– Простаков подполз к Виктору, отобрал бинокль и начал лично осматривать поле боя.
– Вот ранили бы, а потом объясняй лейтенанту, почему в пузе дырка, а одежда целехонька. Все люди как люди - сменятся с поста и загорают, один ты вечно учудишь… Не вижу я там ни хрена. Ни в бинокль, ни простым глазом, а он у меня наметанный. Может, уполз уже? Чего ему сидеть, если вы его обнаружили?