ДМБ: Дембельский аккорд
Шрифт:
– Не знаю, товарищ Сорок два полста первый, - искренне удивился Юрий.
– Вроде все нормально, взаимодействие налажено. И с комендантом, и с местной администрацией. Все тихо, мирно, в гости ездим друг к другу, помогаем чем можем. А что такое? Прием!
– Слыхал? В гости к нему ездят! Помогает он!
– куда-то в сторону от микрофона прорычал генерал. Видимо, кому-то из своих собственных гостей. А может, и из подчиненных.
– А теперь ты еще скажи, что не накачал главу администрации какой-то дрянью! Родня пишет, что он стал сам на себя не похож, вторую жену не узнает, все к первой вернуться пытается! Слышишь, Тридцать пятый?
–
– Я с тобой разберусь, - пообещал Крутов.
– Я вот приеду и разберусь, откуда у тебя такие препараты и кто тебя вообще подослал на мою голову! Вот же, мать его передвинуть, сделай добро человеку! Надо было тебя Дубинину отдать, пусть он бы долбался! В общем, если еще я что-нибудь о тебе услышу - я даже не сам приеду, я тебя особистам отдам! Думаешь, если к нам сюда попал, хуже уже ничего не будет? Так вот, ты у меня будешь Чечню как райское место вспоминать! Ты у меня…
«А интересно, почему это я у него?
– пришла в распухшую от шума лейтенантскую голову вполне здравая мысль.
– Мой командир - подполковник Стойлохряков, он меня сюда не посылал… хотя и грозился… Из Шиханов нас только по устному приказу выдернули… Ну, сам я дурак…» На этом мысль закончилась, и Мудрецкий попросту отложил шлемофон в сторону и щелкнул тумблером. Нет связи. Рация старая, была-работала - и вдруг вся кончилась. Надо будет этому Крутову - пускай приезжает. Хоть с особистами, хоть с генштабистами. А вот сесть бы на машины да и податься своим ходом до Чернодырья… Хотя нет, тогда точно могут пришить дезертирство, да еще из зоны боевых действий. Так что придется пока что эти действия вести на два фронта: за свой взвод и против своего начальства. Однако где же комендант?! Не иначе придется самому за данью ехать, как какому-то древнему князю. Вот только дружину бы еще подходящую… А то здешние абреки могут не понять, что и без большого ствола можно больших дел наделать. Вчерашний пример убедителен только для тех, кто на себе почувствовал.
Мудрецкий посмотрел на рацию, потом на мерно колышущуюся в светлом полукруге люка голову Валетова. Нет, не те у него дружинники. Совсем не те. Не орлы, это точно. Хотя, впрочем, и его дятлы могут кое на что сгодиться. Летают, может, и не высоко, но задолбать могут кого угодно. Послать, что ли, кого-нибудь к коменданту, поторопить с подарками? Да и разобраться заодно, каким там родственникам что не понравилось… Наверняка как раз второй жене. Или второй теще - еще вернее. Юрий вспомнил свою тещу и понял, что в «бээрдээмке» холодно. По спине сквознячок тянет, хотя вроде бы и неоткуда ему взяться в дважды бронированной коробке. Вылезти, что ли, на солнышко? Нет, не надо, еще дела есть.
Снова негромко клацнул выключатель. В шлемофоне монотонно бормотал полусонный голос дежурного связиста: «Сорок два тридцать пятый, отвечай Сорок два полста первому!» Ага, значит, генерал все-таки выдохся. Или решил заняться более важными делами. Ну-ну, удачи. А мы уж тут постараемся, чтобы о нас не забывали. Если и не будем стараться - все равно не забудут. Не смогут. Уж это за свою недолгую по офицерским меркам службу Мудрецкий усвоил крепко. Во-первых, прервать долго готовившийся втык…
Это с чем хотите, с тем и сравнивайте - мало не покажется. Алкоголик, которому с похмелья
Во-вторых, в детстве мальчик Юра очень любил всяческие приключения. Но они происходили почему-то только в книжках, в жизни все как-то не получалось их встретить. А мальчик мечтал о чем-нибудь этаком - необычном и геройском…
Вот и сбываются мечты. Вырос мальчик, и приключения ему ответили взаимностью - теперь они его ищут. Причем очень успешно, да так, что хочется немножко поскучать. Ан нет, не дождешься! Они уже идут, встречайте! Остается только приготовиться. Для этого, например, нужно все-таки связаться с комендантом.
Мудрецкий движением пальца заставил замолчать штабного радиста и включил частоту, на которой переговаривались соседи-»вэвэшники».
– Сорок два тридцать пять - Триста шестьдесят шестому, отвечайте, прием.
И тишина была ему ответом.
– Триста шестьдесят шестой, я Сорок два тридцать пять, вы меня слышите? Спишь, Триста шестьдесят шестой? Прием!
Только потрескивает что-то, да вдалеке яростно ругают ржавые столбы.
– Триста шестьдесят шесть, Триста шестьдесят шесть, отвечай Сорок два тридцать пятому! Блин, я сейчас тут Хиросиму кому-то устрою! А ну-ка, прием!
– Сорок два тридцать пять, я Триста шестьдесят шестой, слышу тебя.
– Голос старлея Чиркова был не то что усталым - выжатым как лимон. Причем лимон, попавший на бетонной дороге под гусеницы танковой колонны.
– Пока нет возможности. Никакой возможности нет. Как понял? Прием!
– Понял, понял. Тут до меня все-таки наш Полста первый докричался, так говорит, родня нашего знакомого претензии предъявила. Того знакомого, что на дембель проводили. Понял, о ком речь? Прием!
– Вас понял, Тридцать пятый.
– Состояние коменданта нуждалось в уточнении. Похоже, лимон еще и высохнуть успел, но не стал от этого менее кислым.
– У вас все?
– В наушниках что-то захрипело, щелкнуло, и старлей все так же сухо продолжил: - Есть возможность выполнить вашу просьбу, если вы подъедете лично. Вы меня хорошо поняли? Прием!
– Да ты что, Шестьдесят шестой, кирпич на каску поймал?!
– изумился Мудрецкий.
– На чем я к тебе подъеду? На той «Ниве», что на берегу валяется? Или прикажешь прямо на «бээрдээме» ехать, со всем ее нынешним апгрейдом и тюнингом?
После щелчка Юрию пришлось вслушиваться в атмосферные шумы минуты три, пока наконец Чирков не отозвался - точно покойник из-под заколоченной крышки:
– Сорок два тридцать пять, к вам приедет представитель местной администрации, будете с ним вести переговоры по интересующей вас проблеме. Возможно, потребуется ваше присутствие в комендатуре. Повторяю - ваше личное присутствие в комендатуре. Как поняли меня, Сорок два тридцать пять? Прием.