Дмитрий
Шрифт:
– Клянусь белым орлом Польши 18 , святой отец, мы должны держать московитов в кулаке! Да когда уже придет этот человек? Что же это такое?
Тут дверь открылась, и Дмитрий вошел в комнату.
VIII
Князь порывисто шагнул ему навстречу и не успел что-либо сказать, ибо Дмитрий начал:
– Князь Адам Вишневецкий, я знаю, почему вы послали за мной, и я также знаю, что вы хотите вывести меня на чистую воду. Я вижу, отец Сисмонди все вам рассказал, надеюсь, что смогу подтвердить все свои притязания существенными доказательствами и убедить вас, что я не самозванец. Задайте мне какие угодно вопросы, – я на все отвечу. Я буду только рад, если вы подвергнете меня испытанию.
18
Белый орел на красном фоне – официальный государственный символ Польши с 1295 г., один из старейших в мире.
Его внешний вид и спокойная уверенность его речи, несмотря резко побледневшее лицо, произвели на князя гораздо большее впечатление, чем его слова, ибо верно говорят: красота – лучшая из всех рекомендаций. Его манера поведения казалась столь веским аргументом, что Вишневецкий, не зная, как обращаться к человеку, являвшемуся одновременно его конюхом и претендентом на трон, хранил молчание в изрядном сомнении. Иезуит пришел ему на помощь.
– Молодой человек, – сказал он, – я передал князю Адаму ваши откровения. Разумеется, он стремится узнать правду. Вы говорили мне об имеющихся у вас доказательствах: драгоценностях и бумагах, которые могли бы установить вашу личность, – вы должны немедленно предъявить их князю.
Дмитрию чрезвычайно повезло, что самоуверенность его не покинула в этот момент. Напротив, она лишь возросла, когда он увидел по их отношению к нему, что его истории наполовину поверили. Любой неверный шаг – колебание, преждевременный восторг – плохой актер мог бы все испортить. Ситуация была чрезвычайная.
– Князь, – продолжал он, – я выбрал вас первым хранителем моей тайны, потому что о вас отзывались как о человеке, чьи честь и благородство не подлежат сомнению. Разве ведомо кому-либо, какие муки и угрызения совести охватывают меня в этот момент? Даже теперь, разговаривая с вами, я чувствую себя наполовину самозванцем, так долго я бездействовал и лишь лелеял свою тайну в глубине души. Но теперь я понимаю, что был прав. В ваших руках я в безопасности. Я правильно сделал, что пришел к вам. Доказательств у меня много, и нынче вы увидите, что это не просто слова.
Он расстегнул ворот, перерезал ножом шнурок, который явно носил на шее долгое время, и протянул принцу две драгоценности.
– Когда мой спаситель, монах, о котором я расскажу вам подробнее, в ту роковую ночь тайно увез меня вниз по Волге из Углича, он не забыл взять с собой то, что помогло бы мне отстоять свои права в лучшие дни. Алмазный крест – подарок моего крестного, князя Ивана Мстиславского. А это была моя печатка до того, как Дмитрию пришлось бежать из дворца своих предков.
Князь машинально взял драгоценности, но не взглянул на них. Он постоял мгновение в раздумьях, а затем поднял голову:
– Где ты украл эти драгоценности, мерзавец, и чего добиваешься, явившись сюда с этими жалкими бреднями? Ты безумен? Или ты меня за дурака считаешь, пытаясь с помощью грубой выдумки выдать себя за царя Московского? Но посмотрим, не исцелит ли тебя хорошая порка от всех этих прекрасных притязаний.
Дмитрий презрительно выпрямился.
– В какой-то мере я ожидал этого, – сказал он, как бы про себя. – Да, я должен был знать. Верните мне мои драгоценности, князь Адам, и снова считайте меня своим конюхом. Да, я сумасшедший, полный безумец, раз возомнил, что кто-то должен услышать мою историю. Но забудьте об этом, забудьте, я всего лишь ваш конюх, а насчет порки, – он усмехнулся, – поступайте, как вам угодно. Порка! Силы Небесные! Что такое порка перед адовыми пытками, которые я испытываю от того, что меня отвергают как мошенника и лживого негодяя? О! вы говорите как глупец, но я забыл, что я всего-навсего ваш конюх. Что ж, пусть будет порка.
Он повернулся, чтобы уйти, его грудь вздымалась, а глаза сверкали негодованием и презрением, но его остановил Вишневецкий, выкрикнув ругательство, от которого его духовник подскочил на месте.
– Прошу прощения, отец, – сказал князь. – Я покаюсь за это ругательство в другой раз. Царевич Дмитрий, примите мое сочувствие и любую помощь, которую способен вам оказать Адам Вишневецкий, недостойный потомок Ягеллонов 19 . Простите, я был готов считать вас самозванцем, но после всего, что я услышал и увидел, я больше так не думаю. Нет, даже сам дьявол так не поступил бы. Как разозлили вас, царевич, как оскорбительны были для вас мои сомнения, – не мудрено, что вы решили, что я рассуждаю как глупец? Ха-ха! не так уж я глуп, как вы думали, ха-ха! Завтра сюда приедет мой брат, и через несколько дней я отвезу вас в Сандомир 20 , а после представлю королю Сигизмунду. Думаю, пожалуй, смогу обеспечить вам благоприятный прием. Я слышал множество разговоров о вас, но до сегодняшнего дня не думал, что вы истинный царевич. Но это мы еще обсудим. Отец Сисмонди, извольте сообщить княгине, что я вскоре представлю ей царственного беглеца. Тем временем, окажите мне честь, царевич, я и мой кошелек – к вашим услугам. Я в своей стране человек влиятельный. Для меня всегда будет большой честью то, что вы сочли меня первого наиболее достойным вашего доверия. Вы правильно поступили – да, уверен, вы чувствуете, что сделали мудрый выбор.
19
Вишневецкие не состояли в прямом родстве с Ягеллонами.
20
Город в Польше, в 180 км. к юго-востоку от Варшавы.
Дмитрий поклонился. В тот момент, даже если бы от этого зависела его жизнь, он не смог бы произнести ни слова.
IX
Как-то раз поздним вечером или, вернее, ранним утром 1603 года в роскошном зале одного из многочисленных великолепных дворцов, украшавших столицу Польши Краков 21 , сидело несколько десятков молодых дворян. Они разговаривали, смеялись и азартно делали ставки на выигрыш: двое играли в пикет 22 . Вдруг дверь отворилась, и вошел молодой человек, одетый по самой высокой моде, принятой при дворе французского короля Генриха IV 23 . На нем были светло-голубые шелковые штаны, камзол с черной прорезью на темно-зеленом бархатном плече, плащ и черная шляпа, сверкающая драгоценностями и украшенная белым орлиным пером.
21
Краков являлся столицей Польши с 1038 по 1596 гг. После пожара в Вавельском замке в Кракове король Сигизмунд III перенес свою резиденцию в Варшаву. При этом столичный статус Варшавы был официально закреплен только в 1791 г.
22
Карточная игра со взятками для двух игроков. Одна из старейших карточных игр.
23
Французский король Генрих IV Наваррский (1553–1610), родившийся в виконтстве Беарн в Гаскони, первый из династии Бурбонов король Франции с 1589 г., но формально с 1594 г., не раз менявший свою религиозную принадлежность и заколотый 14 мая 1610 г. католическим фанатиком.
– Иваницкий! – крикнули сразу полдюжины голосов. – Ура! откуда ты свалился?
– Только нынче вечером вернулся из Сандомира, господа, – негромко ответил Иваницкий, пожимая руку одному за другим. – Гостил у Константина Вишневецкого в Яловичах 24 . Вы двое, бросайте свои карты, идите все сюда и слушайте. У меня новости, которые заставят всех нас позабыть про карты надолго, а некоторых – навсегда.
– Давай, выкладывай.
– Угадайте, – сказал Иваницкий, усаживаясь на стул и осушая поданный хозяином кубок.
24
Село в Ровненской обрасти Украины.
– О, Сигизмунд сделался протестантом?
– Нет.
– Заклинателем змей?
– Нечто гораздо более чудесное.
– Ха! Что бы это могло быть, если только мертвые вновь не ожили?
– Именно это и произошло.
– Что ты имеешь в виду?
Иваницкий откинулся назад, наслаждаясь своим триумфом.
– Вы когда-нибудь слышали историю царевича Дмитрия из Углича?
– Какого? Отрока, которого убил Борис Годунов? – воскликнул молодой дворянин по имени Пац.
– Сын старого дьявола во плоти, Ивана Васильевича? – добавил Немцевич.
– Он самый. Так вот, он снова жив.
– Не может быть!
– Факт, господа. Адам Вишневецкий нашел его в Брагине.
Молодые люди переглянулись.
– Послушай, Иваницкий, ты шутишь, это одна из твоих старых уловок, – сказал хозяин по фамилии Салтыков.
– Нет, любезный хозяин, не в этот раз, это так же верно, как то, что мое имя Болеслав.
– Но откуда ты знаешь, что это в самом деле царевич Дмитрий? – спросил Пац.
– О, это длинная история, но вполне достоверная. Он рассказал все капеллану Адама, который передал все Адаму. Вам стоит спросить у Адама подробности. При нем всякие драгоценности, печатка и тому подобное, он очень складно говорит о себе, знает все о России, знает все, что ему следует знать на самом деле. Адам без ума от него.