Днепровский вал
Шрифт:
А я «Накануне» тоже хорошо помню, как там героиня в конце говорит: «А что мне делать в России?» И если то восстание, 1853 года, турки подавили со страшной жестокостью — то, значит, просто не написал Тургенев, как Елена погибла, попавшись озверевшим янычарам. Хорошо еще, если в бою сразу убили, а если живой к ним в руки… Это мне в лесу страшно не было, пока СВТ со мной, и гранаты, убить меня могли бы, но вот поймать — нет! Так каким же болотом должна быть та Россия, чтобы тихой и спокойной жизни там предпочесть такое? И если так, то что же было при «застое»?
Как сделать, чтобы такого не было? Чтобы такие люди не бежали куда-то, а искали свою цель здесь? Ведь если нам удастся этого добиться — это и будет наша главная Победа. Тогда нас не остановит уже никто и ничто.
А
А «Синие кони» мне понравились. Хотя я с Михаил Петровичем пошла бы на что угодно — даже когда летели назад, на север, уже в одном самолете, то я думала: если и разобьемся, то вместе. А в пьесе той слова были очень правильные, в конце: «Никто не может помешать победе коммунизма, если сами коммунисты не помешают себе, не сойдут с верной дороги». Мы ведь победим, Михаил Петрович, не только в этой войне, но и в той, за наше будущее? Все мы победы хотим — и я, и вы, и товарищ Пономаренко, и товарищ Берия, вся передовая советская общественность, и сам товарищ Сталин! Нас много, и все мы заодно — а значит, нас не победить. Если только сами с пути не собьемся.
А с Михаил Петровичем мы все же поцеловались. А что после было между нами, и было ли вообще, этого я никому не расскажу.
Каир, штаб Монтгомери.
22 июня 1943
Полным ходом шло очередное совещание. Впрочем, «очередным» его назвать было сложно. Штаб не прекращал работу ни днем, ни ночью с того самого момента, как стало известно о предательстве поляков. Эти мерзавцы, которых облагодетельствовали, не пожелали умирать за империю, над которой не заходит солнце! Исключительно благодаря им Лису удалось взять Александрию, причем порт и большинство складов с запасами достались немцам в целости. И тогда остановить немцев, готовых с ходу форсировать Нил, удалось лишь чудом.
Монтгомери помнил, какая паника началась в штабе, когда пришло сообщение, что немцы захватили Александрию и плывут по Нилу сюда. Фельдмаршал приказал выдвинуть на берег танки, подтянуть артиллерию, отразить немецкий десант! После оказалось, что это были беженцы из Александрии, военные и гражданские, но прежде, чем удалось это понять, было потоплено больше половины катеров, лодок и яхт — в тот день крокодилы получили вдоволь еды. Монтгомери знал, что за этот приказ очень многие офицеры его же штаба и армии, имевшие в Александрии знакомых или даже семьи, прозвали его «мясником». Что поделать, война — занятие очень жестокое и грязное!
— Я считаю, джентльмены, что Роммель не станет форсировать Нил прямо здесь, у Каира, — уверенно высказался один из штабных.
— Почему? — прервал его несомненно подготовленный доклад Монтгомери. — У них численный перевес, нет проблем со снабжением и авиация!
Тут фельдмаршал взглянул на представителя КВВС.
— Сэр, мы делаем все, что можем, — пожал плечами летчик. — Ребята взлетают по пять-шесть раз в день. Техники перешли на трехсменный график работы. Для завоевания превосходства в воздухе нам не хватает трех сущих мелочей: самолетов, пилотов и запчастей. Когда у нас их будет в достатке — мы вышвырнем гуннов из этого неба.
Несмотря на все то дерьмо, в котором находились войска Великобритании, джентльмены улыбнулись. Старый добрый английский юмор — это, без преувеличения, один из тех самых китов, на которых покоится империя.
Как бы то ни было — увы, о завоевании превосходства в воздухе пока можно только мечтать. Транспорты с новыми самолетами приходилось гнать вокруг Африки. Чем-то помогут «кузены» — но и им остался только этот же длинный маршрут. Насколько известно было Монтгомери, сейчас дипломаты обговаривали с дядюшкой Джо вопросы снабжения группировки через север СССР и далее через Иран… но проклятые турки смешали все карты.
— Как бы то ни было, — повторил задумавшийся Монтгомери, — почему вы считаете, что Роммель не попробует форсировать Нил прямо здесь? Он вполне может попытаться вытолкать нас. Больше авиации, больше артиллерии, больше солдат.
— Сэр, — штабной стоял на своем. — Роммель так не работает. Лису попросту претит воевать в стиле русских — марш-марш, атака до победного и тому подобное. Готов поставить свою жизнь пробив зубной щетки Роммеля — он готовит удар выше по течению. А то, что мы здесь наблюдаем… Да, французы, безусловно, пойдут в атаку. Но это будет отвлекающий маневр. А уж учитывая то, что мы здесь приготовили для отпора — будет больше похоже на «атаку легкой кавалерии». [13] А главный удар Роммель нанесет километрах в тридцати или пятидесяти южнее — вряд ли его войска способны пройти больше без необходимости передохнуть. А так — можно ожидать отвлекающего удара здесь. Они заставят нас втянуться в бои, а потом переправятся на юге и ударят.
13
Поговорка, рожденная Крымской войной и знаменитой атакой английской конницы на русские батареи, закончившейся как и положено закончиться атаке конницы на подготовленные к отпору батареи — картечь и ружейный огонь выкосили большинство атакующих, среди коих наличествовал цвет английской аристократии.
— Красиво, — кивнул Монтгомери.
Он чуточку отстраненно и задумчиво глядел в окно приспособленного под штаб обычного, невзрачного домика — люфтваффе уже давно приучило англичан не выделять штабные здания чем-то особенным.
— Красиво и разумно. А вы, друг мой, понимаете, что если мы оттянем часть сил для парирования подобного удара — Роммель вполне может ударить и здесь? Вот просто взять и передумать в последний момент.
— Сэр, — смешался поначалу штабной. А потом, молодец этакий, все же взял себя в руки: — я по-прежнему ставлю собственную жизнь и репутацию против зубной щетки: Роммель так не воюет. Отвлекающий удар — и сразу за ним основной, выше по течению. Если мы не будем к этому готовы — «тонкая красная линия» оборвется. [14]
14
Еще одна идиома Крымской войны. «Тонкая красная полоска, ощетинившаяся сталью» — это строй шотландской пехоты, отбивавший русскую кавалерию в ту войну.
— А что скажут дипломаты? — обратился английский военачальник к представителю Министерства иностранных дел.
Немцы так здорово продвинулись, что поневоле всем приходилось действовать сообща. Так что при штабе находились и высокопоставленный дипломат, и нешуточный чин из СИС. Данные они получали с самого верха и оперативно, пусть и крайне неохотно, делились ими с военными. Жизнь заставит, знаете ли.
— Мы работаем, — скупо ответил дипломат. — Турок предупредили. Они обещали не мешать нашим поставкам, хотя и потребовали определенных уступок. Предложили считать то, что творится, не войной, а этакой помощью нам. Вроде того, что они занимают Ирак, чтобы мы могли освободить силы. Мы торгуемся и давим… ну, в общем, работаем.