Дневник ангела-хранителя
Шрифт:
— Что я могу сделать? — наконец спросил он, зажав ее маленькую бледную руку между своих ладоней.
Марго вытащила руку.
— Я просто не знаю, как за это взяться, — сказала она. — Тео делает в точности то же, что делала я. Я — лицемерка, раз говорю ему так не поступать.
— Нет, не лицемерка, — ответил Кит. — Ты его мама. Как раз то, что ты сама так поступала, дает тебе больше прав надрать ему за это задницу.
Она пожевала ноготь.
— Может, я должна переехать туда…
Кит откинулся в кресле. Подумал несколько мгновений и сказал:
— Привези его сюда. Позволь мне с
Прошла минута. Марго размышляла. Готова ли она к такому?
Вскоре после этого Тео встретил в аэропорту Сиднея высокий абориген с тронутыми сединой косичками и шрамами на лице, который представился как Кит.
Если вы никогда раньше не встречали австралийских аборигенов, что ж, тогда вы можете вообразить реакцию Тео.
Кит отвел Тео к помятому джипу на автостоянке и велел запрыгивать внутрь.
— Куда мы? — зевнул Тео, бросив свой рюкзак на сиденье.
— Приклони голову, маленький приятель, отдохни! — сквозь шум двигателя прокричал Кит. — Вскорости будем!
Они ехали несколько часов. Тео уснул на заднем сиденье, свернувшись на своем рюкзаке. Он проснулся посреди пустынного района, под небом, на котором мерцали созвездия, а вокруг надрывались сверчки. Джип Кита стоял под деревом.
Тео осмотрелся, на мгновение забыв, что он в Австралии, и гадая, где его мама. Кит появился у пассажирской дверцы. Вот только на нем больше не было рубашки-поло и слаксов. Он был голым, если не считать красной ткани вокруг талии, его лицо и широкий торс были размалеваны толстыми белыми кругами. В правой руке он держал длинный шест.
Тео едва не выпрыгнул из собственной кожи.
Кит протянул ему руку.
— А теперь давай, — сказал он. — Выскакивай. К тому времени, как я с тобой покончу, ты будешь истинным туземцем.
Тео откинулся назад, подальше от протянутой к нему руки.
— И сколько на это уйдет?
— На это уйдет длина одной веревки, — пожал плечами Кит.
Три недели спустя Тео улетел домой. За исключением того времени, что Тео был с Марго в ее доме, ночи он проводил под широким небом, иногда просыпаясь, чтобы обнаружить змею, скользящую мимо его подушки, а низкий голос из тени наставлял его, как пронзить копьем эту змею и снять с нее шкуру. А днем он учился добывать огонь с помощью двух сухих кусков дерева или изготовлять пасту из камня и воды, чтобы потом разрисовать ею свою кожу или изнанку большого черного листа.
— Каковы твои сновидения? — спрашивал Кит снова и снова.
Тео качал головой и говорил что-то вроде:
«Я хочу вступить в „Никсы“. — Или: — Мне хотелось бы получить мопед на Рождество».
И Кит качал головой и рисовал акулу или пеликана.
— Каковы твои сновидения? — спрашивал он до тех пор, пока однажды Тео не взял у него палочку и пасту и не нарисовал крокодила.
— Вот мое сновидение, — ответил он.
Кит кивнул и показал на рисунок.
— Крокодил убивает свою жертву, утаскивая ее под воду и удерживая там до тех пор, пока жертва не утонет. Он лишает создание основного способа выживания. — Кит показал палочкой на Тео: — Не отдавай своих способов выживания так легко. А теперь, — зашагав прочь, произнес Кит, — мы закончили.
Тео
И он стал, до известной степени. Когда Тео вернулся в Нью-Йорк, он заглушал дрожь своего прошлого с помощью любого вещества, какое мог раздобыть, с помощью любой драки, в какую мог ввязаться. И Марго, приезжая домой на каждое Рождество, рассказывала Тео еще чуть больше о сиротском приюте, и каждый год просила его рассказать об исправительном учреждении, и каждый раз, когда она об этом просила, он уходил.
Но потом в жизни Марго появилось отличие от моей жизни, заставившее меня радостно воскликнуть: она позвонила Тоби и попросила его стать одним из ее клиентов. Тот согласился. Грандиозная идея! — завопила я. — Почему я такого не предложила? Это же идеально!И я начала мечтать о том, как они возобновляют совместную жизнь, как вторая попытка будет намного лучше, куда больше сосредоточена на любви и куда меньше на их хрупких «эго», и как счастлив будет Тео, как все мы будем счастливы, может быть, на Небесах…
А потом, едва Марго повесила трубку, в коридоре раздались шаги.
В дверях появился человек.
— Кит?
Он шагнул вперед, улыбаясь своей широкой, белозубой улыбкой, засунув руки глубоко в карманы.
— Разве ты не должен быть в Малайзии?
— Ненавижу давать интервью, — пожал плечами он.
Марго закинула руки ему на шею, сцепила их, целуя его лицо. Он подхватил ее, отнес, вопящую и смеющуюся, на балкон и сказал:
— Марго, любовь моя. Выходи за меня замуж.
С сильно колотящимся сердцем я наблюдала, как Марго отвела глаза и посмотрела на океан внизу. Волны бросались на открытые ладони берега.
А потом я увидела это.
Она посмотрела на Кита и улыбнулась, но ее аура была такого же золотистого оттенка, как и аура Тоби, и сейчас она текла, словно полноводная и обильная река со множеством течений, которые влекли ее сердце через весь Тихий океан к Тоби.
Но Марго начала кивать.
Нет! Нет! — вопила я, игнорируя голос в своей голове, напоминавший мне о моем обещании придерживаться только четырех направлений: наблюдать, защищать, записывать, любить,о том, что я не должна вмешиваться.
Я велела этому голосу проваливать в ад и сказала Марго: Не выходи за него!А она оглянулась на него и, лишь слегка нахмурившись, произнесла:
— Кит, я вся твоя.
25. Неподписанная строка
К моему огромному восторгу, с этим планом возникла легкая заминка.
Марго так и не подписала бракоразводные документы. Вообще-то ни она, ни Тоби не имели ни малейшего понятия, где эти документы находятся. Они уже столько времени жили порознь, что их взаимоотношения стали удобными для обоих, так как никогда не порождали ужасной жгучей боли с ярлыком «развод», но в то же время напоминали брак не больше, чем мышь напоминает плод манго.