Дневник Аси Лазаревой. В поисках простой любви. Часть первая
Шрифт:
Лестницу тоже обвешали бумажками формата А4 с кокетливыми завитушками, совсем не сочетающимися с гневно-запрещающим содержанием текста: «… плевать, курить, говорить, сорить. Запрещается, не разрешается, строго воспрещено… Штраф, штраф, штраф…».
Каждому входящему с первых шагов в голову закрадывается мысль: этот офис – прибежище плюющих, харкающих, курящих, невоспитанных, неблагодарных и болтливых дебилов, которых чудом пустили здесь поработать. Дальше входящий задумывается, что собрать в одном месте такое количество недоумков можно только в определенных медицинских учреждениях, но там им обычно не платят зарплату. А здесь должны платить. Чувствуется некое противоречие.
Но это
Первый мой настоящий рабочий день в этом месте начался своеобразно. «Вот», – нехотя плюхнул на стол передо мной ноутбук какой-то мужчина. Ни «здрасьть», ни «меня зовут Леша» (или еще как-нибудь). Из путаной речи безымянного ворчуна я поняла, что быть обладателем ноутбука в этой компании – великая привилегия: неизвестно какому сброду, то есть персоналу, их не выдают, но вот мне, Лазаревой, хотя я-то как раз точно «неизвестно кто», пришлось выдать. «Сам» распорядился. Поэтому, уж так и быть, вот он – ноутбук, но вы, ты, как вас там, хотя не важно, имейте в виду, что самый распространенный метод поломки ноутбука – это закрыть его, предварительно положив на клавиатуру ручку и смачно прихлопнув сверху крышкой. Мужчина, так ни разу и не взглянув на меня во время монолога, многозначительно помолчал и продолжил:
– Вы за него материально ответственны, – безымянный сунул мне бумажку для подписи, – если что, будете платить.
– Класс, – сказала я унылому мужику.
Кажется, тут мне не удастся почувствовать себя генеральным директором в полной мере. Прекрасно, значит у гордыни, поражающей сердца руководителей и являющейся смертным грехом, нет шансов. Смирение. Смирение, ну, и одна небольшая шалость.
– Представляете, я пару раз видела ноутбуки. И даже пользовалась ими. Вы не поверите, но на моем предыдущем месте работы у меня тоже был лэптоп! И за несколько лет работы мне ни разу не пришло в голову закрыть его с ручкой внутри.
Ворчун удостоил меня взглядом, почесался и быстро ускакал. Хорошие новости: у нас есть комната, Валя все это дело по-прежнему называет редакцией, но теперь, глядя на стопочки отпечатанного номера, я понимаю, что это слово не шутка. В комнате есть столы и стулья, компьютеры, Валя, Варвара и еще две девочки, которых Валя взяла сама, потому что она же главный редактор. Пока я соображала, что вообще я тут должна делать, ко мне подлетела неизвестная девица с бумажками. В бумажках я ничего крамольного не нашла и подписала, и еще через три дня мне принесли электронный пропуск. Правда, для того чтобы пропуска выдали всем остальным, мне пришлось побегать еще неделю. Ну, ничего, зато я познакомилась с новыми людьми.
10 декабря 2008 года
Стадо топ-менеджеров
Привет, дневник. Чтобы как-то переваривать эту сногсшибательную новую жизнь, я все пробки трачу на психотерапию с подружками. У меня их, кстати, три: Дуся, Ника и Орлова. С Дусей работали, с Никой учились, потом одновременно развелись и доблестно пытались снова устроить личную жизнь, пока на мою голову не свалился Эдуард с журналом. С Орловой у нас дружили бывшие мужья. Мужей больше нет, а мы все еще дружим. Только что обсуждала с Дусей, что в том, что Эдуард величает часть людей в компании «топ-менеджерами», и в том, как они реально себя ведут, мне видится что-то несовместимое. Объяснить, что именно, я почему-то не могу. Но попытаюсь…
Недавно
Это было совсем не то, что я понимаю под словом «топ-менеджер». Они боялись. Они натурально замерли от страха и уныло делали вид, что вовсе и не трясутся. Такое чувство, что здесь все не по-настоящему, и они только изображают из себя «топов», не веря в то, что они реально ими являются. Мне было бы смешно за ними наблюдать, если бы не одно маленькое обстоятельство – я тоже была там. Правда, Самая Главная (после Эдуарда, разумеется) женщина заметила, что я какая-то не такая: «Ты другая, Лазарева». Этим я сильно утешилась, типа, да, я-то не такая, я смелая, независимая и «не позволю!». Что не позволю, я пока не знаю, но по-моему, тут явно стоит что-то не позволить.
Кто тут главный после главного
Я осваиваюсь. Зинаида Борисовна и Нина Семеновна – это как бы второе и третье лица в компании.
Я так поняла, что они подруги, даже с работы они всегда ездят на машине Нины Семеновны. Зинаида Борисовна тут очень важная персона. Нет, не так: Самая Важная после Эдуарда. Но чем именно она занимается, я пока не разобралась, типа всем. Нина Семеновна (а для многих – просто Ниночка) хотя бы понятно, что делает: закупки, ассортимент, зарплаты «топам». Неприветливый предрекатель поломки ноутбуков ручками – муж Нины Семеновны и как бы четвертое лицо в компании, занимается технической стороной примерно всего.
Зинаида Борисовна с Ниной Семеновной удивили меня ничуть не меньше, чем весь странный офис. Вид этих двух дам никак не стыкуется с окружением. Они обе как будто не отсюда. То, как они одеты, укладка, маникюр, макияж, – все идеально и дорого. Редкая женщина может щеголять таким блестящим видом всего и сразу: обычно не хватает либо времени, либо денег, либо сил. У подавляющего большинства российских женщин не хватает всего перечисленного вместе. Мы с девочками из редакции молча относим себя к подавляющему большинству российских женщин. Выглядим мы тоже неплохо, но буковки на нашей одежке не те, да и вид несколько более замотанный. Меня всегда тянет потянуть посмотреться в зеркало в их кабинете, дабы удостовериться в том, что я не выгляжу, как полная лохушка.
У Зины Борисовны волосок к волоску на голове, волосок к волоску в бровях. Если я проторчу у зеркала два часа, то у меня и в этом случае ничего подобного не получится. Многослойный make up! Видно, что Зина Борисовна все наносит по правилам, как учат в модных журналах: основа, тон, румяна и далее по списку. Это вам не мой макияж на светофоре в зеркале заднего вида. В общем, эти две дамы в нашем понуром офисе – как яркие экваториальные птицы в гетто. Странно и то, что в своих «лабутенах», «прадах» и «гуччах» два самых влиятельных лица в компании сидят так же, как и все остальные: лицом к стене. С той только разницей, что на их стене висит здоровенный телек, на котором, как у охранников, транслируется все, что происходит в коридорах и кабинетах. На мой взгляд, этот телек их как-то унижает, как будто надсмотрщицы за рабами в версии 2.0 (все-таки двадцать первый век на дворе).