Шрифт:
СУББОТА, 15 ИЮЛЯ, 2009 года
МОЙ ДОРОГОЙ ДНЕВНИК,
Лучше я признаюсь... Я – ГРЕШНИЦА!
И хуже всего то, что я согрешила сегодня, в свой последний рабочий день…
Ежедневно, в течение последних шести месяцев (больше ста восьмидесяти дней!), я исправно выполняла все порученные мне задания и поручения, и каков результат?! Вот что возмущает меня больше всего!
Мне нравилась моя работа в издательстве. Почему я говорю о ней в прошедшем времени? Всё очень просто - сегодня меня уволили. Грёбаный кризис! Не думаю, что кто-то важный, кто решал мою судьбу в издательстве, долго колебался на мой счёт. Ведь я была простой офисной работницей отдела маркетинга «Currita». Вот горькая правда. Я проводила в сидячем положении более восьми часов в день, так что ты можешь себе представить, что мой зад (он же моя задница) ничуть не похож на прелестную «пятую точку» Дженнифер Лопес. Ну и ладно. На самом деле всё так плохо…Конечно, если верить словам Фернандеса, моего бывшего начальника, который во время всего нашего разговора сверлил меня взглядом своих маленьких мышиных глазок…Пффф… Меня уволил чёртов грызун!
Мой скутер уже месяц в мастерской. И это ещё одна сладкая печенька от судьбы для меня. Поэтому, я вынуждена каждый день в восемь утра терпеть толчки, трение чужих тел и благоухание духов всех оттенков в проклятом мадридском метро.
ДА ЗДРАВСТВУЕТ МЕТРО!
Каждый день, выйдя из подземки и направляясь на работу, я прохожу перед витриной магазина сладостей. То, что я вижу внутри, за тонким стеклом, так хорошо освещенное и заманчиво размещённое на всех этих полочках, вызывает во мне безумное желание скупить всё, что там есть. Но мне удаётся сдерживать себя и лишь любоваться этим сладким разнообразием с улицы, не пытаясь даже войти внутрь. Сладости - моя слабость, предмет почитания…
И хотя я счастлива из-за того, что в последнее время моя фигура начинает меняться, (ты же знаешь: “Прощай жирок, привет талия!”), сладости из витрины я еще не могу себе позволить. Еще нет. По утрам, когда мы с Флеки, моей сослуживицей, (из тех немногих с кем я дружу в офисе), выходим попить кофе в кафешке на углу, Боже мой, там, в витрине, по-прежнему всё равномерно разложено, с любовью и в ярких обёртках. И, казалось, каждая из этих сладостей кричит мне: «Ах, Ева, дорогая…, приди и купи меня..., я здесь…, я такая вкусная ..., ты ведь меня любишь!
Но я ограниваюсь только тем, что любуюсь разнообразием оттенков: белый, черный, шоколадный… Спустя пару минут, я отхожу от витрины и ухожу, хотя и знаю, что на следующий день соблазн будет там же, ждать меня и манить.
И знаешь, мой дневничок, из-за чего все эти страдания?
Всё началось в тот момент, когда я услышала, как моя тетя Паку прошептала моей маме: «Как жаль, Мона, что наша Ева совсем не такая, как Мерседитас…». Что моя тетя имела ввиду? То, что я не такая красивая, как моя сестра? Не такая стильная? Или не такая гордая, как она? В конце концов, я должна была знать об этом давно. Ведь говорила же нам когда-то наша бабушка Руфина, ныне почивавшая в мире, о различиях между нами... Она сказала нам тогда: «Мерседитас, твоё имя – это признак стиля и вкуса (и я понимаю, почему она так сказала, – моя бабушка водила Мерседес), а твоё, Ева – это чистый грех и искушение». Я поражаюсь твоей интуиции, бабушка, как же ты оказалась права!
Права в том, что хотя мы и близнецы с сестрой, но мы совершенно разные. Она – класс, а я - грех. Она - стержень, а я - размазня. У Мерседитас есть жених (сексуальный, как острый перец чили, пусть он немного глуповат, но, в принципе, неплохой парень), а у меня полный штиль на любовном фронте. В общем, за исключением того, что мы с сестрой обе блондинки с голубыми глазами и похожи внешне, как две капли воды, в остальном мы не похожи ни в чем.
Но сегодня, дорогой дневник, когда мой начальник сказал мне: «Извини, Ева, но кризис заставляет нас сократить штат», я признаюсь:
Я ГРЕШНИЦА! Сегодня я перечеркнула всё то, чего достигла в течение всех тех дней борьбы с собой и, забыв обо всех своих запретах и ограничениях, вошла в освещенный красивый магазин где, посмотрев прямо в глаза гламурно одетой продавщице, выпалила без какой-либо стыдливости, и даже не делая паузу: «Дайте мне печенье с белым и с черным шоколадом, и другие, какие есть». И вот теперь, готовясь улечься в постель, я пишу здесь обо всём этом и поглощаю изысканное шоколадное печенье. Хорошее начало моего вынужденного отпуска…
Эй, спокойной ночи!
А шоколад такой вкусный….
***
Дзилинь - дзилинь, дзилинь - дзилинь…
«Я убью её! Клянусь, я убью её!»
Дзилинь - дзилинь, дзилинь – дзилинь…
«О, Боже, я же в отпуске, пусть и вынужденном, но мне не нужно вставать так рано!»
Дзилинь - дзилинь, дзилинь - дзилинь…
– Твою, мать, Мерч!
– вскочив в кровати, я кричу, как безумная.
– Мерч! Выруби свой проклятый будильник, прежде чем я не засунула его тебе куда-то поглубже! И поверь мне, ты не будешь в восторге от места, которое я для этого выберу.
Нет ответа. Лишь противная крыса, которую моя сестра считает собакой, смотрит на меня своими выпяченными глазками.
«Бог мой, какая же она уродливая!»
– Мерч, поскольку твой грёбаный будильник всё ещё звонит, я сейчас возьму твою самую дорогую сумку и …
В этот момент Мерч, моя эффектная сестра – близнец, открывает дверь ванны и смотрит на меня с ангельским выражением на лице. Ну, вылитая кукла Барби!
– Успокойся, Евита, сколько шума из-за такой мелочи! Не будь занудой!
– Зачем ты его вообще завела, этот будильник?
– я кричу так, что голова начинает ходить туда-сюда, как у той куклы - заклинателя духов. – Ты совсем с ума сошла? Сегодня же воскресенье, и я очень сильно хочу спать, ты можешь это понять?
Дзилинь - дзилинь, дзилинь - дзи…
Мерч наконец - то глушит противный сигнал будильника, но в спешке наступает на подвернувшуюся ей под ноги крысоподобную собаку.
– О, мой бедный малыш, мамочка не хотела тебя обидеть. Ох ... у тебя ножка болит ... ай ... ай ... ай, - моя сестра поглаживает и расцеловывает крохотное существо, у которого, на мой взгляд, тела нет – одни только уши.
Внезапно Северянка смотрит на меня, часто моргая своими длиннющими ресницами, затем с очаровательной улыбкой бросается меня обнимать:
– Я говорила тебе сегодня, как сильно тебя люблю? Евита, ты моя лучшая подруга во всём мире, и ничто этого не изменит!
«Внимание…внимание… нужен твёрдый отпор».
– А я говорила, как сильно ненавижу тебя, Мерседитас? – стараюсь говорить сердито, но гнев уже прошёл. Я смотрю на ангельское лицо моей Северной Барби, и чувствую себя жалкой имитацией знаменитой куклы, купленной в дешёвом китайском магазине.