Дневник Габриеля

Фрост Скотт

— Другого раза не будет, — отрезала я.

Его взгляд умолял меня покинуть кабинет, пока не стало ясно, что я никуда не уйду.

— Вы привели с собой Лэйси?

— С тех пор, как вы отправили мою дочь домой, ее никто не видел, — сухо сказала я.

— Я не понимаю вас.

— Какую часть фразы «ее никто не видел» вы не понимаете?

Он нервно поерзал в кресле.

— Я уверен, тут какая-то ошибка.

Больше всего на свете мне хотелось с ним согласиться.

— А я не уверена, — ответила я.

Паркс уставился

на меня как человек, который изучал карту, не имея при этом ни малейшего представления, куда направляется. Пока мы ждали Лэйси, он сидел как мышка, перебирая какие-то бумажки на своем столе и время от времени косясь на мой пистолет.

Через десять минут Паркс наконец подал голос.

— Она часто опаздывает? — нервно спросил он.

Честно говоря, она хронически опаздывала, но только не в этот раз, несмотря на все мои надежды.

— Нет.

Мое воображение начало рисовать ужасные картины, обгоняя реальность и ведя меня теми тропками, на которых любая мать побывала в своих кошмарах, но, к счастью, лишь немногие в действительности.

Почему я слышала ее голос в тот момент, когда металась между сознанием и забытьём в доме Финли? Она действительно в тот момент обращалась ко мне? Пыталась позвать меня на помощь? Я исступленно искала смысл там, где его не было. Я воспроизвела наш телефонный разговор, изучая, что стоит за каждым словом. Я пыталась представить, сколько бензина в ее баке, в чем она сегодня одета, какой кофе заказала себе в «Старбакс», словно ответы на эти вопросы могли по мановению волшебной палочки заставить ее войти сейчас в кабинет директора.

Прошло еще пять минут. Паркс начал посматривать на часы. Еще через две минуты он откашлялся и неуверенно предложил:

— Может, мы начнем без нее, а она подойдет позже.

Лэйси опаздывала почти на двадцать минут. Впервые.

— Она не придет. — Слова сорвались с моего языка практически самостоятельно. И напугали меня, словно их произнес кто-то другой. Теперь в мозгу бился только вопрос «почему?». Почему она не приехала. Коп тут же предположил самое плохое. Но я сейчас в большей мере была матерью и цеплялась за любое возможное объяснение. Нет, это невероятно. Я достала мобильник и набрала дом. После каждого гудка я повторяла словно мантру: «Сними трубку, детка, сними трубку, детка, сними трубку».

Включился автоответчик.

— Доченька, если ты дома, подойди к телефону. Лэйси, сними трубку, это я…

Я подождала, пока в автоответчике не кончилась кассета, затем проверила входящие сообщения на случай, если она звонила Еще три звонка от репортеров. Но потом раздался голос, от которого у меня побежали мурашки.

— Твоя дочь сука.

Судя по голосу, звонил белый, средних лет, но определить национальность не удалось. Остатки тумана, окутывавшие мое сознание с тех пор, как меня стукнули дверью, сию секунду развеялись. Я повесила трубку. Надо отдать должное Парксу, он сразу почувствовал, что мне не сказали ничего хорошего.

—

Может, вам стоит поговорить с ее друзьями, возможно, перед уходом она что-то кому-то говорила.

Я посмотрела на него и поняла, что не слышала ни слова.

— Простите…

— Ее друзья… Почему бы нам не пообщаться с ними?

Я кивнула. Да, хорошая идея. Лэйси наверняка что-нибудь им говорила. Она всегда отличалась болтливостью.

— Вы знаете, кому из друзей она могла бы открыться?

Хорошая идея с треском провалилась.

Я посмотрела на Паркса и покачала головой. Только что я снова подвела свою девочку.

— Я вообще не знаю никого из ее друзей… Должна, но не знаю…

Тут за дело взялся Паркс.

— Может быть, только имя? Остальное мы вычислим.

Я взглянула на него и поняла, что ему не впервой вести разговор с родителями, которые только что обнаружили, что совершенно не знают собственного ребенка. Я почувствовала себя жалкой. Нет мне оправдания.

Я исступленно рылась во всех уголках памяти и наконец случайно нашла имя.

— Кэрри, — сказала я. — У нее есть знакомая по имени Кэрри.

Паркс соединился с приемной, и через секунду в кабинет вошла секретарша.

— Карен, нужно найти среди наших учащихся девочку по имени Кэрри. Выпускной класс, ну, или на год младше.

— У нас учатся три девочки с таким именем. Но в выпускном классе только одна — Кэрри Якобсон.

— Ты не могла бы посмотреть, на каком она сейчас уроке, и пригласить ее ко мне?

Когда секретарша ушла, я позвонила офицеру Джеймс и сообщила, что Лэйси не пришла на встречу с директором.

— Я разошлю в другие отделения ориентировку на ее машину, — отозвалась она.

Затем она попыталась как-то ободрить меня:

— Вы же знаете этих деток, лейтенант. Скорее всего, Лэйси сейчас в кино.

— На моем автоответчике сообщение с угрозой.

Короткая пауза, Джеймс не могла придумать, чем еще меня утешить.

— Ну, если что, запись нам пригодится, но пока…

— Офицер, не забывайте, я сама полицейский.

— Но… вы еще и мать.

Я повесила трубку, и в этот момент в кабинет директора ввели Кэрри Якобсон. Я думала, что одного взгляда на девочку будет достаточно, чтобы понять, дружила ли с ней моя дочь, но быстро поняла, что снова не знаю ответа. Никакой косметики, два колечка в левом ухе, белокурые волосы, в которые затесалась одна желто-зеленая прядь цвета лайма. Ботинки на десятисантиметровой платформе.

Паркс хотел было представить нас друг другу, но я его перебила.

— Ты дружишь с Лэйси?

Кэрри переводила взгляд с меня на директора и обратно. Представляю, что Лэйси рассказывала ей обо мне. Мамочка-коп. Самый ужасный кошмар подростков. Затем ее взгляд замер на кровавом пятне на рубашке, а потом с неохотой скользнул по синякам, украшавшим мое лицо, словно ей не хотелось видеть, откуда, собственно, взялась кровь.