Дневник мамы неудобного ребенка
Шрифт:
– Жен-сы-кий зал, – одолевает первую вывеску дочь.
– Умница моя! Посмотри, Леш, как она хорошо прочитала!
– Мур-р-р-рж-ской зал.
– Мужской, – поправляет муж.
– Муржской, – соглашается дочь.
– Дан, где ты там букву «р» нашла?
– В серединке должна быть.
– Да нет там ее! Посмотри внимательнее.
– Должна, – упирается Дана. – Такой сильный звук «р-р-р-р», как может быть мужской зал без сильного звука?
– Погоди-погоди, – заинтересованно поворачивается Алексей. – Так это у тебя осознанная стратегия, что ли?
– Они же большие. Гек-ти-ан-ски-е. Вон сколько букв! Гигантские – совсем не то.
– Твоя дочь – умный, прекрасный ребенок. И не говори ей плохих слов. Сам дебил!
Дана с Лешкой смотрят на меня как на ненормальную. Они не понимают, что это мама взъелась на пустом месте? Только начнешь интересно общаться об умном, как тут же лезут всякие воспитатели.
А я что? Я тоже могу об умном. Вот, например: сто-ма-то-ло-ги-я. Трудное длинное слово, а как я его прочитала? На отлично! И между прочим, вот уже институт.
– Заканчивайте филологические дискуссии. Леш, мы тут подождем?
– Нет, я с папой, – заупрямилась Дана.
– Хорошо, зайдем, давно я на кафедре не была, – вздохнула я.
Легко радоваться новым встречам, когда ты милый ребенок с неотразимой щербатой улыбкой и рыжими кудряшками. А вот если тебе уже на – дцать лет больше, и кофточка немного застиранная, и лишние килограммы норовят выбежать прямо из-под ремня джинсов, то радуешься несколько меньше.
– Здравствуйте!
– О, Алексей Семенович, привет! – На кафедре, кроме неизменного Кушнарева, оказывается Слава Полянских, переводчик, друг мужа по грантам и конференциям. – Доброго дня, прекрасные дамы.
Дана польщенно улыбается.
– А что это у вас такое? – Внимание к еде, видимо, навсегда будет для моей дочери основным инстинктом. Да и забавную деревянную баклажку трудно не заметить.
– Мед – самая полезная вещь в мире, – поясняет Кушнарев. – Надо его есть, пока можно. А то пчелы скоро вымрут.
– Почему вымрут? – хором удивляемся мы с Даной.
– Экология, говорят, плохая. Думают даже искусственных выводить для опыления растений, но это дело отдаленного будущего. А мед-то уже сейчас кончается, – разводит руками Александр Альбертович. – Зима опять же суровая. Они, наверно, уже и обгадились, бедные.
– Фу-у-у… Как вы только можете, Александр Альбертович, с ними возиться? Они еще и в мед гадят?
– Да они вообще-то всю зиму сидят и терпят. А потом вылетают весной на улицу – и там уже делают все свои дела. Но если зима долгая и холодная, мы их медом подкармливаем.
– Жизнь не сахар, – резюмировал Слава, перебираясь в кресло заведующего кафедры Асламзяна. – Прикинь, ты пчела. Сидишь в своем домике, трясешься, только и думаешь, как бы не обосраться. А тут вдруг крыша открывается, и тебе на голову медом – плюх!
Он опер худые локти о столешницу и вкусно расхохотался.
Как недавно рассказывал по телевизору один физиолог, существует не два, а три основных инстинкта. Кроме инстинкта размножения и инстинкта выживания, очень важен также инстинкт доминирования. Любой человек хочет получить как можно больше влияния там, где он находится. Это может выражаться по-разному. Например, если Кушнарев сидит в кресле Асламзяна в его отсутствие, это значит, что он, как молодой самец-волк, хочет разорвать горло старому и встать во главе стаи. Но когда Асламзян на месте, то Кушнарев скромно располагается на табуретке, потому что понимает – пока у него нет сил отхватить такой большой кусок власти. Подобное доминирование ему не по заслугам. Интересно, а Леша тоже старается угнездиться в кресле завкафедрой?
Поскорее выбегаем на улицу, пока нас не начали потчевать медом. Дане будет очень трудно от него отказаться – все сладкое влечет ее как магнит.
– А давайте…
Телефонный звонок обрывает мои благие намерения на полуслове. Незнакомый московский номер.
– Слушаю вас, – официальным тоном говорю я.
– Это Савелий Потехин, вы хотели занять вакансию копирайтера в моей компании.
Ух! Сердце делает кульбит, чувствую себя пчелой, на которую вывалили полную ложку меда, – теперь надо как-то осторожно расправить крылья, не растеряв небесного подношения.
– Да-да, вы правы. Что бы вы хотели обо мне узнать?
– Да я, в общем, уже все узнал – в фейсбуке пошарил, – хмыкнула трубка. – Есть тестовое задание. Возьметесь?
– Разумеется, – четко артикулирую я, пытаясь заглушить проезжающий мимо трамвай.
– Задание из двух частей. Первая часть: соберите обо мне информацию в Сети и напишите два текста. Маленьких. На абзац. В одном докажите, что я мировое зло, а в другом – что я супергуру и спасаю мир.
– Мировое зло? Супергуру?
Дана отвлеклась от очередной вывески и стала прислушиваться к разговору.
– Да. Это позволит мне оценить ваши навыки поиска информации и владение слогом.
Не маньяк ли он? С одной стороны, задание интересное, но мировое зло? Спаситель мира?
– Гхм… Поняла вас, Савелий. А вторая часть? – осторожно интересуюсь я.
– Надо взять интервью у одной девушки, которая прошла наш тренинг, и прислать мне план статьи. Все прописывать не надо, тезисно обозначьте основные моменты, о чем будет текст. Все ясно?
– Контакты? – успеваю пискнуть я, прежде чем Мировое Зло рассоединяется.
Пиликанье эсэмэски возвещает о том, что мои слова не пропали втуне: «Екатерина. ХХХ-ХХ-ХХ».
– У меня почти появился первый заказчик! – радостно заявляю я домашним.
– Почти?
– Там еще надо сделать тестовое задание и немного поразмышлять о мировом зле.
– Это что же за должность такая? – поражается муж. – Теолог?
– Копирайтер!
– Хм, а что ты про мировое зло скажешь? Посмотри вот «Книгу Страшного суда», Англия, десятый век. Там про то, как ждали второе пришествие и король велел составить перепись всего королевства, рассказать Богу, как жили его подданные. Не хотел в ад, видимо. Или вот еще средневековая мифика про гога и магога, а также…