Дневник (не)любимои? женщины
Шрифт:
Но это была единственная посторонняя женщина, которая так долго продержалась у нас. Потому что, в отличие от других, никогда не была замечена в любовной связи с моим отцом. А вот с мамой, как ни странно, она сблизилась. Нет, это не была дружба в обычном её понимании – мать к слугам всегда относилась с пренебрежением. Но все же, Татьяну Анатольевну к себе подпустила чуть ближе других.
А потом отец решил, что моей молодой жене нужна будет толковая помощница и перевел домработницу в мой дом. Мне же, честно сказать, тогда было глубоко пох...й,
В общем, по моей вине жена прожила в моем доме, как в аду. И все же любила!!! Находила что-то хорошее в каждом прожитом со мной дне, в каждом брошенным сквозь нее взгляде. Оптимистка, блин...
Это не слабость. Неет. Я просто восхищался её силой духа, её стремлением вопреки всему наладить семейные отношения. Она как стена, по которой били со всей силы, разбивая руки в кровь. А она после каждого удара подбирала отбитые от нее кусочки штукатурки-сердца и пыталась вставить их на место снова. И снова. И надеялась, что когда-нибудь на её голой, однотонной поверхности появятся красочные узоры. Узоры нашего совместного счастья.
Катя, Катюша. Я все же надеюсь, что еще не поздно. Что я еще нарисую на тебе всеми цветами радуги свою любовь. Только дай мне шанс.
Я еще раз провожу пальцами по чернильным строчкам. Мне тут же в глаза бросаются три слова: "наш третий раз". Я быстро закрываю дневник. Неет, как бы ни хотелось, я не буду читать этот отрывок. Просто не выдержу. Не хочу знать, чего я себя добровольно лишил.
Я откладываю дневник и откидываюсь на подушку, закрываю глаза. Неет. Мой третий раз с Катей, впрочем, как и первый, и второй еще будет. Позже. Немного позже.
Самое главное сейчас не думать об этом. Не думать.
Так что там считают?... Овцы.. бабочки.. цветочки...
Бл...! Я вскакиваю с кровати и по проторенной дорожке быстрым шагом направляюсь к ванной комнате.
Них...я они не помогают эти овцы. Только душ может помочь. Или Катя. Обнаженная.
АААААА....
Попросила.
Катя
Под пытливый взгляд секретарши я вхожу в свой рабочий кабинет и... крепче сжимаю сумочку в руках.
Неет. Только не сейчас. Не тогда, когда я собираюсь держаться от Димы подальше. Не тогда, когда мой план приобрел законченный вид. План, где моему мужу нет места.
Только вот... что делать с повсюду расставленными букетами моих любимых полевых цветов.
Он помнит. Он знает. Все-таки он замечал, какие цветы я люблю.
Сердце заходится в нежности, и я, протягивая руку, почти что касаясь лепестков белой ромашки, но тут же одергиваю себя.
Да очнись ты! Подарил цветы, и ты растаяла.
А ведь только сегодня утром сама себя настраивала на
Да это теперь касается не только тебя! Это, в первую очередь, угроза для твоего малыша!
Я решительно поворачиваюсь к секретарше:
– Виктория, я сейчас отлучусь ненадолго. И очень вас прошу – когда я вернусь, чтобы ни одного цветка в кабинете не было... И в коридоре тоже. И вообще нигде...
Секретарша бросает рассеянный взгляд в сторону открытой двери.
– Но – тихо произносит она – Ваш му...
– Вика – я делаю шаг в сторону выхода – ЭТО не обсуждается. Убрать!
И откуда у меня в голосе появляются эти командные ноты? Мне даже немного неудобно перед девушкой. Только... так надо. Это все ради малыша.
Я направляюсь во временный кабинет свекра. Если отец не захотел мне помочь, может быть, меня поймет папа Димы. По крайней мере, он мне ничего плохого никогда не делал.
Я стучу в дверь и дожидаюсь разрешения войти.
Вот уж действительно хозяин! У свекра совсем небольшой кабинет, но он восседает в своем кресле так, как будто сидит, по меньшей мере, в тронном зале. На троне.
Да уж, все-таки эту мощную царизму Дима унаследовал от отца.
– Здравствуйте – улыбаюсь я.
– Привет – мужчина на секунду отрывается от бумаг, кивая мне на стоящее около его стола кресло, и снова погружается в дела.
Я присаживаюсь, стараясь не издавать ни малейшего шума. И жду.
Проходит, наверное, минута, которая кажется мне вечностью, когда свекор наконец-то поднимает взгляд на меня.
– Я тебя слушаю – спокойно говорит он.
– Я насчет своего нахождения здесь – снова улыбаясь, начинаю я – Все-таки я думаю, что я здесь не нужна. Диму освободили и...
– Еще ничего не понятно – обрывает меня мужчина – Мой сын наворотил дел. Расследование еще не закончилось. Кто знает, может быть, его все же осудят.
Свекор говорит спокойно, а у меня волосы поднимаются дыбом. Как он может так? О своем собственном сыне? Неужели, он совсем не переживает о том, что Диму могут посадить. Это же ... жестоко.
– Ну что ты на меня смотришь, как на врага? – раздражается мужчина – Сейчас самое главное не потерять компанию! А уж Диму как-нибудь вытащить из тюрьмы я смогу. Поверь, если мы похерим бизнес, никто нам помочь не сможет.
Он замолкает ненадолго, осматривая мое тело с головы до ног.
– К тому же – останавливает он взгляд на моем животе – мой внук спасибо не скажет, если останется ни с чем.
– О чем вы? – я непроизвольно дергаюсь в кресле – Я не понимаю...
– Хватит – рявкает свекор и поднимается с кресла – Сказку об аборте можешь рассказывать моему сыну. А Я – он подходит ко мне сзади и кладет руки мне на плечи. Тяжелые стальные руки-тиски. – Привык проверять всю информацию. И поверь мне, может быть ты и смогла разжалобить врача и медсестру. Только вот деньги сильнее жалости.