Дневник «Норд-Оста»
Шрифт:
Оля заметно повеселела, и у нас разговор перешёл в другое русло.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я заботливым голосом.
— Раны заживают хорошо и скоро выпишут.
— Бабушка уже не может тебя дождаться, ты знаешь, я ей всё рассказал.
Оля задумалась на минуту, но потом сказала.
— Ты поступил правильно, рано или поздно, но это бы пришлось сделать. У неё большой жизненный опыт, и она нам может во многом помочь.
— Как хорошо, что у меня есть ты, — сказал я Оле и крепко прижал к себе.
— А у меня ты, — и она нежно улыбнулась.
Долго мы сидели
— До завтра, я обнял её и поцеловал в губы.
— Эй, молодёжь, пора по домам, — сказала толстая медсестра, прикрывая двери больницы.
— Пока, любимый, — крикнула мне в след Оля и помахала рукой.
Домой я возвратился поздно. Бабушка отдыхала и я, чтобы её не разбудить, разделся и включил телевизор. Минут через десять уже спал крепко. Утром, вспоминал сновидения с интересом.
Вначале приснилось море, как я нырял без акваланга, вокруг плавали разнообразные рыбы. Я пытался ловить их руками, но у меня ничего не выходило. Потом приснилось, что я солдат, лежу в засаде. Дождь лил проливной, но мне необходимо было выполнить спецзадание. И всё остальное в том же духе.
Выпив кофе, я побежал на работу. В подъезде встретил соседку пенсионерку, которая попросила меня, помочь ей разобраться с газовой плитой. Я ей пообещал, что вечером зайду и помогу. Без приключений добравшись на работу, я оказался на совещании. Начальник был явно не в духе, и досталось всем — от редактора, до сторожа. По пути у меня начал созревать не плохой план и пока шла летучка, обдумывал детали. После совещания народ начал быстро расходиться по рабочим местам, но, а я решил задержаться.
— Что там у тебя, Саша? Выкладывай, только быстро, потому что я тороплюсь в банк.
— Александр Иванович у нас в издательстве не планируется поездка в Чечню?
— Нет, а что? К чему ты клонишь, не пойму?
И я рассказал ему в двух словах о том, что произошло с Олей.
— У тебя с головой всё в порядке? — спросил он.
Это не много меня задело, но я проглотил обиду.
— Да, нет, всё в порядке, не жалуюсь.
— Ты, что серьёзно думаешь туда поехать и разыскать сына этой Тамары?
— Да, хочу поехать.
— Саша, благородство дело хорошее, полезное, но ты, наверное, забыл, сколько из-за чеченцев погибло невинных людей? Выбрось из головы такую затею. Это всё ребячество чистой воды. Я понимаю, что женщина спасла жизнь Оле, но нельзя забывать о жертвах. В чём виноваты люди, которые погибли? Кто за это ответит? А дети? Ты только представь, что у многих травма на всю жизнь и искалеченная психика. Ты человек взрослый и вправе сделать сам свой выбор, но моё мнение ты слышал. И переубеди Олю. Только не сразу, не торопись. Я думаю, что она изменит своё решение. Всё-таки на неё оказал влияние стресс и вполне может быть, что она пока не совсем адекватна. Пока друг мой, я ушёл, а ты более серьёзно над всем подумай.
Он взял портфель и на прощание пожал мне руку.
Вышел я из кабинета без настроения, так как рассчитывал на помощь и поддержку, а тут… А сама идея была не плохая. До вечера я был на работе, но продолжал обдумывать эту ситуацию. Доля правды была
Глава 21
Через пять дней Олю выписали из больницы, и я вместе с её родителями поехал встречать. Купил цветы, в костюме, при галстуке я ждал своего дорогого и желанного человека. Оля прекрасно выглядела, и от прежних переживаний не осталось и следа.
— Ну, что давайте ребята к нам, — сказала мама Оли. — Я накрыла стол, и мы дружно отпразднуем выздоровление.
Отец Оли был в настроении, мы уселись в машину и поехали к Оле домой. По дороге Оля крутила головой во все стороны и рассматривая магазины, дома, прохожих. Видно было по выражению лица, что за эти дни она соскучилась за привычной для нас всех атмосферой.
— Саша, а в кино сходим? — спросила она у меня.
Я засмеялся и сказал: — Только будем смотреть фильм на последнем ряду, идёт?
— Идёт, — сказала она и прижалась ко мне.
Стол, конечно, был шикарный, вначале, мне показалось, что нам не осилить такое количество еды. Позже Олина мама принесла торт с начинкой из кураги и орехов.
Отец Оли позвал меня на балкон. Воздух пьянил своей чистотой и свежестью. Геннадий Петрович, так звали отца Оли, был высокого роста, с чёрными волосами и глубоко посаженными карими глазами. Пронзительный взгляд этого крепкого физически человека обезоруживал и подчинял. Широкие плечи, статная фигура, вызывали уважение. Как бывший военный он говорил чётко, густым басом с едва заметной хрипотцой. Нос с маленькой горбинкой, аккуратно подстриженные усики, делали Геннадия Петровича неотразимым в глазах представительниц слабого пола. Волевой характер, целеустремлённость, вот черты настоящего мужчины, которыми в полной мере обладал Геннадий Петрович, и Олина мама довольно часто ревновала мужа.
— Ну что вы там задумали? — спросил он у меня и посмотрел с хитринкой в глазах. — Заговорщики.
— Мы? Да ничего особенного, — сказал я ему, а сам отвернулся, чтобы спрятать глаза.
— Я, Сашка, всё знаю, ты можешь мне доверять.
— О чём это вы?
Я сделал невинное и глупое выражение лица.
— Как скажешь, партизан, тогда я сам расскажу. У меня с Олей с детства сложились отношения полного взаимопонимания. И секретов, нет ни каких. Она мне рассказала о Тамаре, и о своём обещании.
«Вот так, да, — подумал я, — хоть бы предупредила».
— Мы пока ни куда не собираемся, и я хочу попробовать ещё раз с Олей поговорить и убедить её никуда не ехать.
— У тебя, друг мой, ничего не получиться. Если она решила, то обязательно так и сделает. Ты знаешь, я возражать не буду, единственное, чтобы никто из вас не проговорился матери. Если она узнает, то точно никуда вас не отпустит. Ты понял? А уговаривать Олю не стоит, тем более она обязана Тамаре жизнью. Да и мы, как родители, тоже. Я терял всякую надежду в те трагические дни. Слава Богу, что всё благополучно закончилось.