Дневник одного директора
Шрифт:
– Будем вести себя так, как будто это Сочи или Хургада! Мы настоящие курортники! – настаивал Альберт.
Оливия смотрела на бой-френда со снисходительной улыбкой, которая означала примерно следующее: «болтай, болтай что хочешь, лишь бы не грустить…»
Впрочем, когда они с Аликом дошли по теплой, прогретой солнцем улице до набережной, и вступили
На городском пляже было уютно. Это были настоящие дюны: кремовый чистый песок, протока реки Лены, над водой плыл легкий туманчик. Купаться в протоке было не так холодно, как в самой реке. Кое-где из воды поднимались зеленые кусты – это потому, что вода постоянно то прибывала, заливая пляж, то отступала, оголяя берег в камнях. На реке был полный штиль. Чаек не было видно. Даже они, наверное, отдыхали. Людей на пляже было немного, и лежали они друг от друга на приличном расстоянии. Самое главное – здесь не чувствовалось дыма от пожаров, в котором в это время утопали все окрестности.
Алик с Оливией упали в горячий песок и несколько минут лежали, ничего не говоря, просто радуясь жаре, отчаянному солнцу и полной беззаботности. Про себя Оливия обрадовалась, что загорающих было немного. Во-первых, это придавало особый шарм их отдыху и во-вторых, ясно было, что полиция сюда не придет – правила поведения в пандемию не нарушались. Напротив – это было, наверное, одно из самых безопасных мест в городе, здесь было много воздуха, можно было заниматься спортом и получать в большом количестве витамин D.
Алик и Оливия скинули с себя одежду, до купальников, конечно, расстелили плед
– Подожди! Полежи еще, позагорай, подкоптись. Я хочу прочесть тебе Дневник одного гения. Это Сальвадор Дали. Специально взял, чтоб порадовать тебя. Вот слушай: «Весь день стоит оглушающая жара. К тому же я на проигрывателе поставил Баха на максимальную громкость. Ощущение, что голова у меня вот-вот расколется. В сумерки задул жаркий южный ветер, и холмы напротив запылали пожаром. Гала возвратилась с ловли лангустов и послала ко мне служанку сказать, чтобы я посмотрел на пожар, который окрашивает море сначала аметистовым, а потом ярко-красным цветом. Из окна я знаком ответил ей, что уже видел. Гала сидит на носу лодки, крашенной неаполитанской желтой. В этот день она показалась мне красивей, чем когда бы то ни было. Рыбаки на берегу любуются пламенеющим пейзажем. Я опять упал на колени, чтобы снова возблагодарить Господа за то, что Гала также прекрасна, как женщины, которых писал Рафаэль. Клянусь, такую красоту невозможно вынести…». Это ведь про нас с тобой, да? – и Алик посмотрел на Оливию торжествующе. Ему нравилось, да что там, ему очень льстило, что они похожи с Оливией на Сальвадора и Гала.
Оливия не улыбнулась и не обрадовалась, она ничего не сказала. Она сняла солнцезащитные очки, бросила их на плед и молча пошла, нежно ступая по песку, к реке. Она красиво ступала, как какая-нибудь натурщица Дали. Альберт с задумчивостью смотрел ей вслед, не понимая, чем она была не довольна.
Женщина с наслаждением погрузилась в холодноватые струи воды и быстро поплыла вперед. Ей очень хотелось доплыть до кустов и продефилировать в их зеленых коридорах. Пока она плыла, она разглядывала противоположный берег. Там стояло довольно симпатичное здание и несколько лодок. Наверное, это была лодочная станция. И, возможно, люди отплывали от нее на острова.
Конец ознакомительного фрагмента.