Дневник одного директора
Шрифт:
Снаружи кафе представляло из себя типично пляжное сооружение: стен не было, вместо них на ветру развевались белые занавески. Крыша представляла из себя соломенный настил. Внутри предприимчивые рестораторы перекрасили, покрыли лаком строительные поддоны и сделали из них столики и сиденья-скамейки.
– Так и кажется, что сейчас в дверь войдет типичный представитель трущобной карибской субкультуры, – заявил Альберт.
– Я понимаю, Алик, ты, конечно, соскучился по братьям-музыкантам и тебе что-то там мерещится. Типа мы на Карибах. А мне приятно думать, что мы в Якутии, в тайге,– сообщила
Альберт спрятал улыбку, он хотел сказать: «В пандемию ты стала толерантней…». Но не сказал, так как боялся заработать штраф и нарушить правила игры. Они заказали плов, который молодежь делала на костре в большом казане. Потом они побежали к морю-озеру, одели оранжевые спасательные жилеты и двинулись по волнам на белобоком катамаране под названием «Солнечный дельфин».
Альберт с удовольствием управлял катамараном, они плыли вглубь озера, разглядывая окрестности. Оливия подставляла лицо солнечным лучам. Посередине озеро оказалось полноводным и глубоким. Можно было вдохнуть полной грудью и это давало ощущение счастья. Особенно это было ценно в пандемийное лето. Но, тсс, об этом мужчина и женщина не говорили вслух.
Альберт смотрел на озеро, лесистые берега, бегающих вдоль кромки берега людей. Потом сказал с беззаботной улыбкой:
– Ты знаешь, Оливия, вот о чем я подумал – я поменяю профессию. Да, я не буду музыкантом. Ну, сколько можно? Тем более сейчас…, – Альберт скомкал конец предложения, зажевал его. Он хотел сказать «нет концертов», но данная концовка могла трактоваться как скрытая форма депрессии. И Альберт сказал так, – сейчас очень популярна профессия судоводителя. Я же всегда мечтал об этом.
– Да что ты?! – изобразила удивление Оливия.
– Ну да, – невозмутимо ответил Альберт. – Вот смотри, я же отлично веду этот катамаран! А водитель нашего бойкого катера, на котором мы переплыли Лену? Как он был брутален и мужественен! И вот смотри, в катере ехало 14 человек, каждый из них заплатил по 500 рублей, чтоб переправиться на ту сторону реки. Водитель речного такси, назовем его судоводителем получил за один рейс семь тысяч рублей, за день он заработает примерно семьдесят тысяч, за месяц, если работать через день – один миллион рублей.
– Ух ты! – воскликнула Оливия. – Но учти, это в том случае, если все деньги утекут в карман «судоводителя».
– Да, – ответил Алик. – Других случаев я и не рассматриваю! Конечно, я же буду не только судоводителем, но и судовладельцем. Это обязательное условие.
– Прекрасный план! – сказала Оливия. – Назови свой первый катер «Титаником». Именно такая судьба его ждет!
Алик уехал с пляжа пораньше, торопился посмотреть футбол по телевизору. Оливия осталась и легла в горячий песок у воды. Вечером, часов в восемь она подсела в машину к молодежи, которая направлялась в Бестях. В такси сидели две красивые девицы, обе были в черных платьях с пышными воланами, у дам были длинные черные волосы. На обеих было много красной навязчивой помады. От них пахло духами, алкоголем, озером и …сексом. Таксист был от девушек просто в восторге. Он так и ерзал на месте, потому что ему хотелось скорее с ними познакомиться.
– Вы не знаете, где купить алкоголь? – спросила одна из красоток.
– Знаю, –
– Нет, мы не пьем, – стала оправдываться одна из них, расценив этот взгляд как осуждение. – Но вы не представляете, какие на этом озере бывают дискотеки! Как все само- само- самозабвенно танцуют! – с трудом выговорила она слегка заплетающимся язычком.
– Но это намного лучше, чем само-само-самоизоляция! – поддержал разговор таксист. И посмотрел на девчонку с вожделением. – Я к вам сегодня приеду, – не выдержав, заявил парень. – А чё не танцевать-то, все равно все умрем.
– Надо танцевать все лето, потому что осенью будет еще хуже. Пандемия будет нас просто душить…, – сказала Оливия, совсем забыв, что произносит запрещенное слово. Но Алика, слава богу, не было рядом.
Молодежь в машине оживилась, подогретая разговором и все закричали в каком-то восторге отчаяния:
– Да, да! Надо танцевать! Надо как можно больше танцевать!!! Dans, Dans, Dans!!! – кричали они лозунгами героев Харуки Мураками.
– А, может, и вы присоединитесь к нам? – любезно предложила Оливии одна из девчонок. Та самая, которую раздевающим и страстным взглядом рассматривал таксист. Она была такой доброй, потому что чувствовала, что сегодня вечером он приедет к ней.
– Это очень мило, ребята. Я обожаю гавайские вечеринки. Но меня в номере отеля уже заждался любимый… , – сказала Оливия.
Ночью, в гостинице «судовой магнат» и его подруга уснули довольные. Начало их новой жизни и новой игре было положено. Было немного жарковато и только к утру стало прохладнее. Но ничего не поделаешь – таким душным бывает лето в Якутии. Альберт и Оливия были счастливы, что оказались прямо посередине этого жаркого лета в необычных местах, в эпицентре летнего отдыха и вели себя в этот день как настоящие курортники.
Табагинский мыс
Альберт и Оливия шли по каменистому дикому берегу огромной реки, которую эвенки когда-то назвали Элюена, что означало Большая вода. Русские переделали это название в более привычное их уху имя Лена. Якутам тоже больше понравилось короткое нежное имя, тем более что они очень любили называть так своих дочерей.
Альберт и Оливия снова сбежали из болеющего и уставшего лечиться города на природу. Ходили слухи, что на въезде в старое ямщицкое село Табагу, что расположено примерно в девятнадцати километрах от Якутска, будет дежурить полиция и стражи порядка планируют разворачивать нарушителей карантинного режима обратно домой. Но, к счастью, наших героев никто не остановил. Пара поселилась в Доме отдыха и сразу же спустилась к воде.
Они взялись за руки и пошли по кромке берега. По реке плыл небольшой туманчик, он был пудрового цвета. Было ни тепло, ни холодно – так себе прохладно. Вдалеке на реке виднелись острова. Они были пустынны. Здесь завис какой-то особый воздух – серо-сизый. Сбоку возвышались коричневые сопки, прямо перед мужчиной и женщиной простиралась река, по ней бежали серебристые холодные волны. Просторы были величественные, но заплывать, да и вообще входить в воду было страшновато. Казалось, что река закрутит тебя и унесет-унесет куда-то.