Дневник революции
Шрифт:
– Ну вот, все отлично! – сказал Бернхард, как ни в чем не бывало, и сел между мной и Сольвейг.
– Ну, ты-то не сомневался, что мы справимся! – равнодушно заметила Сольвейг.
– Ну… – Бернхард замялся, а потом повернулся ко мне и сказал, – Ну вот, наконец-то я смогу показать тебе свою планету! Мы ведь туда теперь летим, да?
Я испытывал странное чувство. Оно было похоже на разочарование, но… разочарование я испытал когда ушел Нэм, оно было не похоже на это. В обоих случаях к разочарованию добавлялось что-то еще. В ситуации с Нэмом меня охватило полнейшее непонимание, как можно не иметь цели? Относится ко всему так поверхностно? Проделав путь, который длился не один день, просто все бросить и уйти. Как? Что повлияло на него? Я не верю, что такие мысли могут возникать сами по себе, а тем более, когда дело доходит до действий, без видимых причин. По крайней мере, я их не видел. В случае с Бернхардом дело обстояло иначе. Я много общался с ним, больше, чем с кем бы то ни было в этом путешествии, но и подумать не мог, что в нем есть такое. Это называется малодушие. То, что произошло, не было единичным случаем. Это была черта характера. В сложных ситуациях он вел себя так, а когда все заканчивалось – как ни в чем не бывало. В любом случае и то, и другое вызывало у меня отторжение. На таких людей нельзя положиться. Меня так же удивляло поведение Сольвейг во всех этих ситуациях. Она знала, что рано или поздно уйдет Нэм, но все равно продолжала делиться с ним планами, продолжать общее дело. Так же с Бернхардом. Такое его поведение повторялось уже ни раз, но он все равно был здесь. Я стал задумываться, может быть у нее есть какие-то корыстные цели? Ведь я, увидев такие качества, просто не смог бы продолжать общаться с их обладателями. Даже со своим другом Бернхардом мне уже было неприятно вступать в диалог. Мои мысли прервал капитан Асбьерн, когда он вошел в комнату, мы все встали. Формально поинтересовавшись, как у нас дела, капитан махнул головой Сольвейг, и они поднялись на мостик, рядом с пультом управления кораблем. В это время я думал, может быть она так относится к Бернхарду только из-за того, чтобы поддерживать хорошие отношения с командой контрабандистов Видбьерн? Но тут же вспомнил, что она была в союзе с ними еще до того, как узнала Бернхарда. А точнее, он узнал ее. Бернхард как-то рассказал мне, что идеи Сольвейг вызывали у капитана Асбьерна уважение, он поддерживал их. Благодаря этому она стала достаточно популярна среди контрабандистов планеты Гард. И Бернхард решил попроситься в команду «Чайка». Так в чем же подвох? Мы так привыкли искать во всем какой-то корыстный умысел, что сознание уже волей неволей мыслит стереотипно. Если человек сильный, значит он злой. Если у него что-то получается, значит за ним кто-то стоит. Если принимает чьи-то недостатки, значит, делает это исключительно в целях получения личной выгоды. Я еще не раз задумывался об этом. Тут прибежал Барни с ясенем в руках.
– Аск! – позвал меня он, и я очнулся от своих раздумий – Смотри!
У него в руках был наш ясень. Барни обнаружил его на полу в каюте Сольвейг. Видимо, когда произошел сильный толчок, он упал. Несколько листочков были сломаны. Брат нашел для него новый дом. Это был контейнер в форме пирамиды. Он был устойчивым и накрывался прозрачным колпаком, который был вершиной пирамиды. Барни рассказал, что он наткнулся на эту пирамиду на складе контрабандистов, и они разрешили ему ее забрать, потому что не знали, что с ней делать. Внутри она была полая, Он пересыпал землю из ящика, в котором я привез ясень в эту пирамиду и пересадил его. Позже спустилась Сольвейг и сказала, что скоро мы приземлимся на планете Гард.
9 декабря 2772 года
Я задремал, и время пролетело для меня незаметно. Корабль уже шел на посадку. Мы остановились в маленьком городке, в котором находилась база команды контрабандистов Видбьерн. Им принадлежал один из районов этого города – это была огороженная территория на окраине. Здесь находилась база, а так же жилой квартал, состоящий из невысотных зданий. Это мне рассказала Сольвейг, когда мы перед приземлением смотрели на город в иллюминатор. Она уже бывала здесь. Корабль остановился на подземной стоянке, которая находилась под территорией их района. Стоянка вмещала в себя еще и огромный завод, который занимался ремонтом и производством кораблей. В основном команда Видбьерн на этом и специализировалась. Поэтому те два корабля Стражей Границ, скорее всего, пополнили их коллекцию. Необходимо было починить наш корабль, чтобы продолжить путь. Этим уже занимались механики капитана Асбьерна. Меньше, чем через сутки все должно было быть готово.
Когда я проснулся, Бернхарда уже не было, и мы не знали где он. Предположив, что он решил пойти к себе домой, чтобы проведать маму. Я, Сольвейг и Барни решили прогуляться по городу. Было утро. Как и рассказывал Бернхард, климат здесь был совсем не такой, как на планете Совуло. Оказалось очень душно, сильно парило. Из-за густого задымления над городом солнца не было видно, хотя здесь не было войны, как на моей планете Йера. Во втором секторе было множество заводов. Все они работали на «Единое Око». Мы, прогуливаясь по району контрабандистов, увидели только один заброшенный завод, который раньше специализировался на выпуске кораблей, но после запрета на перемещение между планетами, его закрыли. Теперь мне стало понятно, почему команда Видбьерн нашла себя именно на этом поприще. После закрытия завода около тысяч человек остались без работы и средств к существованию. Но они были специалистами в своем деле. «ЕО» взамен этой работе предлагал только служение в его рядах. На это согласились немногие. За столько лет правления «ЕО» положение жителей планеты Гард, да и всего сектора становилось только хуже. По началу, «ЕО» несколько поднял уровень индустрии, появились новые заводы, оборудование, были разработаны программы по подготовке более высококвалифицированных специалистов. Поскольку сектор «Асс» занимался машиностроением, кораблестроением, производством оружия и всеми техническими, химическими и биологическими разработками, «ЕО» вливало сюда огромное количество средств, но это было только для того, чтобы снарядить армию и подняться на новый уровень. Федерации Асс и Лагуз они захватили благодаря политике, но проделать то же самое с федерацией Йера не представлялось возможным, наши правители были против «ЕО», как и жители федерации. И уж тем более это не вышло бы с федерацией Зиу. Она всегда была абстрагирована от четырех федераций, находясь по ту сторону Великого Солнца. Мы о ней практически ничего не знали.
Мы пробыли в городе почти до самого вечера и успели перекусить, купив еду в одном из суплайнов, которые так же, как и на моей планете Йера поставляли продовольствие. Я заметил, что цены тут еще выше. А уровень жизни был немногим лучше, чем в колонии. Я мог связать это лишь с тем, что здесь правление «ЕО» началось раньше, и поэтому цены и налоги, уже были подняты. Видимо, вскоре это ожидало и четвертый сектор. Когда мы вернулись на подземную базу, то узнали, что корабль почти готов, повреждения оказались менее серьезными, чем предполагалось. Нам ничего не мешало через несколько часов отправиться в путь. Сольвейг и Барни принялись составлять новый маршрут. Я еще даже не знал, куда мы направимся. Решив осмотреть логово контрабандистов, я заметил, что все кого бы я ни встречал, обсуждали Бернхарда. А точнее его поступок. Я улавливал лишь обрывки разговоров.
– Этот Бернхард… Он позорит всех нас! Всю команду Видбьёрн!
– Капитан Асбьёрн должен выгнать его из команды с позором! – услышал я, проходя мимо двух механиков. Как быстро расходятся слухи, думалось мне, когда я вернулся к Сольвейг. Барни уже куда-то убежал.
– Примерно через час можем отправляться – сказала она.
– Хорошо, а что на счет Бернхарда? Тут ходят разговоры
о нем… – Сольвейг удивленно взглянула на меня. Немного помолчав, видимо, о чем-то задумавшись, она сказала:
– Давай сходим к нему. Странно, что он до сих пор не вернулся, – я кивнул, но навязчивое тяжелое чувство возникло в моем сердце. Бернхард жил в паре кварталов от базы. Вскоре я и Сольвейг уже звонили в его квартиру. Дверь открыла его мать. Поздоровавшись, мы спросили, где Бернхард. Она ответила, что днем они виделись, но сейчас его нет. После чего закрыла дверь. Мы вышли на улицу. У Сольвейг был задумчивый вид.
– Может быть, он уже вернулся? Может быть, мы просто разминулись? – предположил я. Сольвейг никак не отреагировала на мои слова. Мы стояли на месте. Через пару секунд я просил:
– А где его окно? – она посмотрела на меня, а потом на дом.
– Пошли, – мы поднялись на крышу соседнего дома. Он стоял почти вплотную и был такой же невысокий. Он жил на третьем этаже. И я сразу, еще до того, как Сольвейг сказала, какое окном мы ищем, увидел его. Воцарилась тишина. Бернхард лежал на кровати в своей комнате, забросив ногу на ногу. Рядом сидела девушка. Мы застали момент, когда в комнату вошла его мать, и он спросил:
– Это они приходили?
– Да, – сказала она раздраженно. Сольвейг сидела на краю дома, свесив ноги вниз и, не отрываясь, смотрела на них. Я даже не мог представить, что она чувствует. Они были друзьями, а теперь он просто не вышел к ней. Меня переполняли эмоции. То тяжелое чувство стало невыносимым. Это было предательство. На мгновение меня коснулось отчаяние и, будто почувствовав это, Сольвейг сказала:
– В нем всегда это было, неужели ты не замечал? – сев рядом с ней, я посмотрел в окно Бернхарда.
– Он о многом солгал тебе и мне, – сказала она не без обиды в голосе – он попросился в мою команду только потому, что мои идеи стали популярными здесь, их подержал капитан Асбьерн. Я думала, что он станет лучше, со временем, но этого не произошло, – она смотрела на него, нахмурившись, но говорила спокойно.
– И что же, мы просто уйдем? Ничего не сказав ему на его подлость?! – вскочил я. Она обернулась:
– Время.
– Время?! – переспросил я.
– Время все сделает за нас гораздо лучше. Сделает справедливо.
– Могут пройти годы! А может этого и никогда не случится! Откуда нам знать!
– А иногда достаточно, чтобы прошло пару секунд, – улыбнулась она. Я посмотрел в окно Бернхарда. В это самое мгновение он увидел нас. Я заметил, как они встретились глазами. А потом он уставился на меня. Подбежав к окну, Бернхард что-то бессвязно бормотал. Сольвейг нахмурилась, впервые в ее взгляде я увидел отвращение. Я смотрел на него пренебрежительно, хотя скорее это была крайняя степень брезгливости. Мы молча встали и ушли. Всю дорогу назад была тишина. Когда мы садились на корабль, Барни спросил, будем ли мы ждать Бернхарда. Тот же даже не пришел попрощаться. Два корабля капитана Асбьерна сопровождали нас, пока мы не покинули второй сектор. Я и Сольвейг сидели спиной к спине, когда я просил: