Дневник советского школьника. Мемуары пророка из 9А
Шрифт:
– А чего это вдруг?
– Не знаю, – ответила она. – Так ты включи радио!
Когда я включился в радиосеть, я услыхал потоки бурных маршей, которые звучали один за другим, и уж одно это необычное чередование патриотически-бодрых произведений мне рассказало о многом.
Я был поражен совпадением моих мыслей с действительностью. Я уж не старался брать себя в руки, чтобы продолжить возиться с дневником: у меня из головы просто уже все вылетело. Я был сильно возбужден! Мои мысли были теперь обращены на зловещий запад!
Ведь я только вчера вечером в дневнике писал еще раз о предугадываемой мною войне; ведь я ждал ее день на день, и теперь это случилось.
Эта чудовищная правда, справедливость моих предположений были явно не по
По радио сейчас же запорхали различные указы, приказы по городу, передачи об обязательной светомаскировке всей столицы, и я узнал из всего этого, что Москва со своей областью и целые ряды других районов европейской части СССР объявлены на «военном угрожаемом положении» [91] . Было объявлено о всеобщей мобилизации всех мужчин, родившихся в период 1902–1918 годов, которая распространялась на всю европейскую часть РСФСР, Украину, Белоруссию, Карело-Финскую республику, Прибалтику, Кавказ, Среднюю Азию и Сибирь. Дальний Восток был обойден. Я сразу же подумал, что он, очевидно, не тронут для гостинцев Японии, если та по примеру Германии, пожелает получить наши подарки.
91
В соответствии с указом Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. в Москве и ряде других регионов страны вводилось военное положение, подразумевавшее переход власти от гражданских учреждений к военным советам фронтов или военных округов, трудовую повинность населения для выполнения оборонных работ, введение комендантского часа и ряд других ограничений.
Все эти вести по радио сильно действовали на меня, и я трагически думал о том, до чего дожила наша страна. И все это было из-за приведения в жизнь на наших границах одного лишь только слова – «война»!
23-го июня. Я с нетерпением ждал сводки по радио или в газетах! Ведь целые сутки прошли уже с начала военных действий, а за это время ведь кто-нибудь мог продвинуться, а кто-нибудь мог отступить. Кто?
Из речи Молотова, который вчера утром выступал по радио, я узнал, что немцы, не объявляя нам войны, вероломно напали на нас, подвергнув бомбардировкам такие города, как Киев, Каунас, Севастополь, Житомир и др. Нападение без объявления войны я как раз и ожидал от Германии.
Последние слова речи сильно подействовали на меня. Это были крепкие боевые слова: «Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!» [92]
Наконец-то я узнал из сводки, что «с рассветом 22-го июня 1941 года регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Черного моря и в течение первой половины дня сдерживались ими.
Нами было сбито 65 самолетов противника. На земле же немцы также понесли потери, захватив в Гродненском и Кристынопольском направлениях местечки Кальвария, Стоянув и Цехановец, первые два в 15 км и последнее в 10 км от границы» [93] .
92
22 июня объявление о нападении Германии на СССР от имени советского правительства сделал В. М. Молотов. Лева точно приводит заключительные слова его выступления.
93
Лева точно передает сведения о направлениях ударов гитлеровских войск, которые сообщали советские СМИ. Что касается сбитых в первый день войны советскими летчиками самолетов «Люфтваффе», то и сегодня в различных источниках этот показатель колеблется от 65 до 300.
Вот вам и первые шаги фашизма по нашей земле!..
Как
Страшно даже и подумать: теперь и нашей стране пришлось услыхать зловещий рев вражеских самолетов, увидать черную свастику на их крыльях и почувствовать смертоносные разрывы германских бомб.
Я раньше мало интересовался воздушной войной между англичанами и немцами, так как она очень пассивна и однообразна [94] ; теперь же я возымел е ней некоторый интерес, ибо каждый сбитый фашистский аэроплан английскими самолетами и зенитными батареями – это уже помощь нам; тем меньше Германия сможет бросить на русский фронт своих летающих аппаратов-стервятников.
К вечеру к нам пришла Гага. Нам пришлось с мамой уговорить по телефону Бубу, чтобы та позволила своей дочке у нас переночевать, так как теперь Москва не зажигалась, и можно было бы легко свернуть себе шею где-нибудь в таких центральных, ранее кишевших полной жизнью частях Москвы, как улица Горького, Охотный ряд и Театральная площадь.
94
Массированные бомбардировки Великобритании германскими военно-воздушными силами начались с августа 1940 г. в рамках операции «Морской лев» и продолжалась до весны 1941 г. Наличие хорошей противовоздушной обороны и использование англичанами радиолокационных установок существенно снизили ущерб, на который рассчитывало руководство Германии.
Я кончаю писать, а то уже темнеет… Окна мы еще не замаскировали, так что нам приходится отсиживаться уже второй вечер в темноте.
А Москва! Наша Москва, сияющая вечерами заревом миллионов огней, искрившимися вереницами освещенных окон!.. Где теперь ее краса?!
24-го июня. Эту ночь я никогда не забуду! Гага и мама улеглись на кровати, а я на своем обычном месте – на диване.
Я почувствовал, что меня кто-то тормошит за плечо. Я открыл глаза… Было дьявольски темно… еще была ночь…
Гага стояла возле дивана и каким-то странным голосом говорила:
– Вставай скорее! Тревога!!! Слышишь?!
Радио было включено, и я слышал ровный, спокойный, но душеубивающий, монотонный голос диктора, говорившего:
– Граждане, воздушная тревога! – Это было ужасно! Сквозь открытое окно с улицы доносились ревущие звуки заводских гудков и вой оглушительных сирен… Эти звуки я никогда не забуду… Это была какая-то душераздирающая бешеная гармония звуков, которая потрясала воздух над всем мрачным темнеющим городом…
У меня внутри что-то оборвалось… я быстро вскочил, но в темноте не мог своею быстротой угодить нетерпению мамы и Гаги.
– Скорее, ч-черт! Ну, чего ты возишься, как дурак! – торопила меня Гага, и я слышал в ее голосе испуг.
– Да, погоди ты, господи! – огрызнулся я, почему-то одеваясь довольно спокойным образом. На меня тревога подействовала лишь в первые моменты пробуждения; теперь же я быстро овладел собой, хотя у меня против воли яростно колотилось сердце…
«Боже! – подумал я. – Немцы под Москвой! Кто бы мог подумать?! Ну и времена!»
Самое трудное было нацепить сандалии, и я, в жгучей темноте, орудуя ими, злобно изрыгал все известные мне проклятия и ругательства.
С улицы и по радио неслись зловещие звуки сирен, которые так действовали на нервы, что я удивлялся, как только Луна от их дьявольского воя не перевернулась вверх «дном».
Во всем подъезде слышалось хлопанье дверей… Жильцы, заспанные и наспех одевшиеся, похожие на сборище бесов, катились на улицу в убежище.
Откуда-то издалека гулко прозвучали громоподобные залпы… Зенитки!!!