Дневник участника Российской антарктической экспедиции
Шрифт:
16:30. Проходим Землю Эндерби. Идем сравнительно близко от материка, несколько километров. На горизонте видны горы Нейпир. Сегодня и завтра банные дни. Два раза сходил в баню. Один раз вместо обеда, когда в сауне никого не было, и второй раз с ребятами в 22:30. Баня на судне одна из немногих радостей жизни. Завтра у Оли день рождения. В качестве подарка мы сделали ей ликер Бейлис, по рецепту Дениса.
12 Апреля 2003 г., суббота, 9:25, (67о43,76’S; 26o45,00’E, гл. 3800 м.). Судно: 260о, 12,8 узлов. Ветер: 258о; скорость: 19 м/сек, Т воздуха = — 2,4оС, Т воды = — 1,3оС Р= 952 НРА. Находимся в море Рисер-Ларсена. Переменная облачность, продолжает штормить. Идем носом на волну, поэтому не так сильно качает. Судя по метеосводкам и давлению, мы сейчас где-то глубоко в чреве циклона. Поэтому не исключено дальнейшее ухудшение погоды. С утра очень долго не расцветало. Обычно в 6:30 за окном уже начинало расцветать, а сегодня и в 7:30 было еще совсем темно ни намека на расцвет. Удивившись, я пошел на завтрак и только там понял, что это объясняется тем, что мы уже сравнительно далеко продвинулись на запад, а часы не переводили. Т. е. судно продолжало жить по московскому времени, на которое мы перешли пару-тройку дней тому назад, а природа за бортом уже живет по среднеевропейскому. Через некоторое время, мою нехитрую догадку подтвердил старпом, объявив по спикеру: «Сегодня ночью на вахте второго помощника в 4 часа часы будут переведены на один час назад». Ну что же, это не плохо. На целый час будем больше спать.
Вчера в сауне от наших вертолетчиков «малыша» Игоря и его брата, почти такого же «малыша», Жени я узнал, что наша судьба в очередной раз не определена. В первоначальный план нашего похода в море Лазарева на ст. Новолазаревская входила лишь доставка со станции на борт «Федорова» очередного больного, представителя фирмы «Интари», у которого случилось предынфарктное состояние. В данном случае наши медики, напуганные большим количеством несчастных случаев и болезней, решили перестраховаться и, наверное, это правильно. Нельзя оставлять на зимовку человека, если имеется даже малейшее подозрение, что он эту зимовку может не пережить. Теперь же оказывается, что для нас там нашли еще работенку. Во-первых, нашим летчикам предстоит откопать на новолазаревском аэродроме из-под снега, расконсервировать, завести и перегнать в другое место два самолета АН-2. А во-вторых, от барьера, на который мы в прошлый раз перегрузили горючее, контейнеры и технику, откололся и ушел в море в виде айсберга кусок, на котором вся эта техника и горючее преспокойненько оставались после нашего ухода, вместо того, чтобы быть переправленными на станцию. Дурдом в чистом виде! Теперь, по одному из сценариев, нам предстоит разыскать «беглеца», что несомненно потребует значительных затрат времени. По-другому, более счастливому для нас сценарию, высказанному представителем компании, которой все это принадлежит, все уже утонуло или расплылось по океану и искать там нечего, как-нибудь спишут. Завтра приходим в море Лазарева, где всё должно проясниться.
13 Апреля 2003 г., воскресенье, 8:20, (69о03,55’S; 13o12,12’E, гл. 2073 м.). Судно: 224о, 7 узлов. Ветер: 245о; скорость: 2,1 м/сек, Т воздуха = — 6,7оС, Т воды = — 2,4оС Р= 975 НРА. Идем сквозь битый лед. За бортом опять похолодало и несмотря на то, что сегодня ночью часы были передвинуты на 1 час назад, все еще темно. Лишь на востоке появилась тонкая желтоватая полоска, предвещающая скорый рассвет. Небо чистое, ветра почти нет. Хорошо видны звезды, но ярче других на небосклоне в этот час не мигая сияет Венера — самый заметный объект над нами. Постепенно светает, и звезды одна за другой исчезают. Вот уже и ближайшая к нам звезда Альфа из созвездия Центавра потухла и на небе в одиночестве воцаряется Венера. Царство это, однако, длится не долго и с первыми лучами солнца утренняя красавица Венера скромно исчезает с небосвода, оставляя сцену действия своему могущественному патрону.
До барьера, где «Федоров» обычно останавливается, когда приходит на Новолазаревскую, остается по словам Леонтьича и Кирюши около 60 миль. По мере нашего продвижения к континенту льды становятся все толще и плотнее и вот уже в каюте опять ощущаются толчки. Время от времени слышен скрежет льдин о борт и раздаются характерные удары, после которых все судно содрогается в течение нескольких секунд. С одной из льдин нас с интересом рассматривает парочка императорских пингвинов. Насмотревшись вдоволь они заторопились прочь, лихо заскользив на пузе к ближайшей полынье. Жизнь на судне становится веселее.
17:50. Встали в дрейф в молодом припайном льду напротив барьера. До этого с утра ходили галсами по заливу: вероятно искали уплывший айсберг с бочками и контейнерами. Вокруг нас, на некотором удалении громоздятся огромные столовые айсберги размеры некоторых из них, в поперечнике, достигают нескольких километров. Вдалеке, по левому борту, примерно в 300–400 м расположилась у полыньи маленькая колония из 4-х императорских пингвинов. Все лежат, чтобы легче было противостоять сильному леденящему ветру. Никакого желания подходить к «Федорову» в такую погоду у них не возникает. Время от времени кто-то из них встает и машет крыльями — то ли разминается таким образом, то ли подмышки проветривает. Вообще, время от времени энергично помахать крыльями — любимое пингвинье занятие, как у пингвинов Адели, так и у императоров.
13. Возвращение
14 Апреля 2003 г., понедельник (70о01,44’S; 12o17,18’E). Ветер: 105о, 25 м/сек, Т воздуха = — 12оС, Р= 970 НРА. Слабая облачность, высокие перистые облака. Заря высветила их в розовом, телесно-желтом и нежно-голубом пастельных тонах. Продолжаем стоять во льдах, на удалении от барьера. Молодой лед сковало морозом вокруг «Федорова». Лед стал белым — это говорит о том, что толщина его заметно увеличилась. Пока свистит такой ветер, вертолеты летать не будут. Из-за ветра и холода на палубе стало очень неуютно. Ветром тебя так и несет по палубе, как только выйдешь из-за надстройки. Днем стало еще холоднее -17оС, а ветер усилился до 27 м/сек. По своей силе ветер приблизился к ураганному, который начинается с 29 м/сек, по шкале Бофорта, принятой на море. Ветер со скоростью 27 м/сек (примерно 100 км/час) классифицируется как жестокий шторм, по той же шкале. Никуда не двигаемся, стоим там же, вмерзшие в лед. Судя по направлению ветра (дует с востока), ветер не стоковый, т. е. не с купола Антарктиды, а циклональный, что, как говорят, хуже, т. к. может продлиться дольше. Перед обедом в каюту заходила Немировская и сказала, что вряд ли нас отправят из Кейптауна, слишком много заявок. Отправят, скорее всего, только летчиков и больных.
21:50. Зашел в нашу лабораторию поставить сушиться сухари в сушильный шкаф. Ветер несколько ослаб, до 21 м/сек, хотя, как только выходишь из-за надстройки, так и норовит бросить к правому борту. Дует с левого борта, поэтому он закрыт для хождения. Давление тоже упало, что не радует, т. к. падение давления обычно ничего хорошего не предвещает. Звезд не видно. На небе дымка, сквозь которую проглядывает размытая призрачная луна. Делать нечего, поэтому весь день читали и смотрели кино в столовой. Сегодня работала библиотека, и я поменял книги. Не сказать, чтобы в судовой библиотеке было много литературы, но кое что интересное иногда удается выловить. Заканчиваю с книгой Г. Ушакова, Немировская на очереди. Я эту книгу сильно разрекламировал, и теперь все хотят её прочесть.
15 Апреля 2003 г., вторник (70о01,39’S; 12o15,96’E, гл. 450). Дрейфуем со льдами. Ветер: 103о; скорость: 26 м/сек, Т воздуха = — 8оС, Р= 966 НРА. Снег, метель. Видимость не более 100 м. Под утро я проснулся от жуткого скрежета и грохота. Оказалось, что ветер и волны стали надвигать на нас лед и эти звуки издавали льдины, которые со скрежетом терлись о борт «Федорова» и ломались с громким грохотом и хрустом. В данном случае это не опасно, т. к. это молодой лед толщиной всего 15–20 см, а вот когда судно затирают льды толщиной 2–3 м, это уже на много хуже. После завтрака судно сделало циркуляцию вокруг ледяного поля и опять легло в дрейф. Вокруг все бело. Небо ото льда невозможно отличить по цвету, горизонта не видно. Ветер так раскачал море, что зыбь ощущается даже во льдах, где мы стоим, чувствуется как судно качает. Ураганом покололо лед, и льдины наехали друг на друга, образовав что-то похожее на мелкие торосы.
После обеда к нам в каюту пришла Инна и принесла для меня радостную весть: ААНИИ дал добро, и я вылетаю из Кейптауна прямо в Москву, минуя Питер. Потом она пригласила в нашу каюту Арнольда Богдановича Будрецкого, у которого вчера был день рождения — 75 лет. Мужик оказался интересный, из старых полярников. Зимовал на СП в Арктике и неоднократно в Антарктиде, включая станцию Восток. Во время одной из зимовок, в которой он принимал участие, 21 июля 1983 был зарегистрирован абсолютный рекорд холода на Земле –89,2оС. Позже, я читал, что японские и американские спутники регистрировали в Антарктиде и более низкую температуру, — 94оС или -95оС, но на земле это никем не было подтверждено, так-что наш рекорд официально до сих пор не побит.
16 Апреля 2003 г., среда (70о01,39’S; 12o15,96’E, гл. 232 м). Судно в дрейфе. Ветер: 110о; скорость: 21,7 м/сек, Т воздуха = -8оС, Т воды = -2,5оС Р= 965 НРА. Стоим в чистой воде по которой проходят полосы снежуры. Летчики, несмотря на сильный ветер, все-таки собрали вертолет и после обеда слетали на Новолазаревскую за больным. Сейчас он уже на борту. Под сильным нажимом Инны и Ольги мы сделали пытку забросить с кормы сеть Джеди и отобрать планктон. Ничего не получилось. Из-за ветра сеть сильно сносило, и она не хотела заглубляться, а попытки половить планктон с поверхности привели только к отлову битого молодого льда, который тут же плотно забил стакан, закреплённый в нижней части сети и предназначенный для сбора пробы планктона.