Дневник Великой Отечественной Войны Боровиковой Александры Никифоровны
Шрифт:
Да, полоса фронта недалеко.
Враг еще силён, но его сила будет сломлена, и сломлена окончательно, так что, зарвавшийся Гитлер, не выйдет из психиатрической больницы.
Там ему могила.
Сегодня четверг, но мы работали на погрузке баржи.
В 12 часов ко мне являются Шахмаширова, и Шваренгова, и, заявляя, что прибежали из Гатчины, и рассказывают многое.
Сначала я приняла очень близко, но потом, как говорится, махнула рукой.
Вообще публика любит поболтать, и создать паники.
Кто
Сижу, пишу, а где-то вдали слышно артиллерийскую стрельбу.
Сейчас пойду проверю, я вообще, очень любопытна.
В 17:00 дали «В.Т.», прошла спокойно.
В 15:30 передают с вышки, что к Финскому заливу летят 6 фашистских самолетов.
На юге летают два самолета, но далеко, и не видно чьи.
Над Кировским районом самолет, на большой высоте.
В районе “Большевика” (*Ныне: Обуховский Завод) кружатся самолеты, на большой высоте.
Рабочие цеха работали, на большой высоте.
Вечером темно, тепло, я отпустила рабочих.
Вечером в 7 час. было партсобрание.
Иванов А. категорически отказался записываться в рабочий отряд, по обороне Ленинграда.
Вот идиот, он проявляет себя так паразитически, как на работе, так и по общественной линии.
Считаю, Шашнев и Иванов способны кое-кого продать, чтобы спасти свою шкуру.
У меня, по крайней мере, такое предположение сложилось ещё при подписке на заём.
Вечером звонил Бецелев, и говорит, что завтра, наверное, уедет на фронт.
Просил, чтобы приехала Леля.
Вечером с Поповым пошла на баржу, что-то разговорились, он очень жалеет его.
Завязался разговор, я ему и говорю, что я хотела порекомендовать М.К. Русских начальником Катушечного цеха, а он отвечает, наоборот, я хотел поставить тебя.
Оказывается, он всё же меня ценит.
В 10 час. вечера я зашла к нему, а он мне и говорит:
“Ну, Боровикова, сегодня я рылся в столе, и нашел столько твоих заявлений, что ни один начальник за всю мою работу столько не писал”.
Недаром он меня раз назвал литератором (*Писатель, человек профессионально занимающийся литературным трудом).
В 7:45 сегодня прошел пароход с Ладоги с ранеными, но, наверное, раненые легко, т. к. все сидели.
Время уже 11:30.
Пора спать, Шурочка, спокойной ночи.
Да, сегодня пришла ещё одна мысль в голову, об Апостоле.
Надо написать ему письмо, и сообщить, что вагонеток сейчас уйма, и нет споров.
Вот “достижение”.
Вспоминаются мне эти эпизоды с вагонетками каждый день.
Когда-то они, эти защитники Отечества, занимались такими мелочами, как делали вагонетки.
Кто посильнее физически, и горлом, тот никогда не стоял из-за вагонетки.
К таким героям я отношу и его.
Тот ли был спец, на этот счет хороший мастер, грузчик, и отвозчик, хорошо таскал горбыли, и т. д.
Дай бог ему здоровья, видеть ему хороший сон, и уничтожить потом не один десяток фашистов.
Сил его хватит, я в этом уверена.
В 11:05 передали, что 22/VIII будет учение на Балтфлоте, будьте готовы слушать арт. стрельбу.
Этому мы поверили сомнительно, учению, так как атмосфера кругом была сгущенная (*Фразеологизм: о приближении чего-либо неприятного, тяжёлого для кого-либо).
Но мы готовы ко всему.
22/VIII. Сегодня в 6 час. утра, исполнилось 2 месяца войны.
Ей богу, не знаю, какие проклятья на голову фашистам.
Информбюро сообщает, что 21/VIII шли бои на всех фронтах, особенно на Кингисеппском.
Сволочь, прёт к Ленинграду.
Гомельское направление – оставлен Гомель.
Сбито 21 самолет, наши потери 12 самолётов.
Передаваемые сегодня известия сжимали сердце, и так хотелось плакать, и плакать, несмотря на раннее утро.
Всё внимание в основном было уделено Ленинграду, какая угроза нависла над Ленинградом.
Ведь, откровенно говоря, нас ждёт или окружение, или вступление фашистского сапога.
Но нет, этому не быть, Ленинградский пролетариат не позволит фашистскому сапогу топтать священные проспекты этого славного города.
Грудью защитим город, применим все свои женские способности, и стойкость, в которую, правда, не верит Ерофеев, но сам, откровенно говоря, хуже самой захудалой женщины, у самого, наверное, ржавеют штанишки.
Жду с нетерпением учения Балтфлота.
Судьба наша, в несколько дней что-то должно решиться.
Но я ещё пока спокойна за Ленинград.
Считаю, жили мы в нём, и будем жить, не отдадим, и не уступим его красот, и ценностей, но разрух, конечно, наверное, будет.
Попов вчера рассказывал, что фашисты идут: сначала мото-мех-части, затем полицейские отряды – сыщики, которые собирают всё, даже вплоть до ручек от дверей.
Затем “СС”, которые забирают, и расправляются с советскими людьми.
Возможно, под свист снарядов и пуль, пойдёшь или же в бой, или же куда – не знаю, но что я не держу в голове.
Сегодня является публика, с Толмачево (*Посёлок городского типа в Лужском районе Ленинградской области), с разными рассказами, но я им меньше всего верю.
Интересно я сейчас работаю, народу собралось человек 80, а один пилостав (*Рабочий, устанавливающий пилы на лесопильных рамах), и ни одного мастера.
Вот, и крутись, и туда, и сюда.