Дневник. Обратная сторона победы

Шеллина Олеся

– Авада…

Дверь в Больничное крыло распахнулась и туда практически влетела Гермиона. Вот кого я явно не хотел сейчас видеть.

– Что вы делаете? – закричала она.

– Гермиона? – Поппи опустила палочку и обессилено практически рухнула на стул. Девушка подбежала к кровати и посмотрев на меня, зарыдала.

– Должен быть другой выход! Он должен быть!

– Почему… ты здесь, - на выдохе прошептал я.

– Я, я не знаю! Я проснулась, и что-то меня заставило прибежать сюда!

Поппи тем временем побежала за очередной порцией болеутоляющего и кровеостанавливающего.

Гермиона встала на колени и прикоснулась рукой к моим волосам. Я закрыл глаза. Вот именно в этот момент мне абсолютно не хотелось умирать.

– Я не знаю кто ты. Но я знаю, что если ты умрешь, что-то во мне оборвется, - чертовы гоблины с их чертовой магией. Зачем девчонке-то страдать? Тем временем Поппи влила мне в рот зелье.

– Я знаю!
– Вдруг неожиданно вскрикнула она, вытирая слезы.
– Профессор Снейп. Он сможет помочь. Я не знаю как, но он сможет.

– Поппи, - я вновь закашлял. – Убери ее отсюда.

– Но…

– Я сказал убери! Ей не нужно это видеть! – кашель перешел в рвоту. Спустя время я откинулся на подушку и закрыл глаза. Я почувствовал, как по щекам текут злые слезы.

Представляешь, я лежал в луже собственной крови и просто рыдал.

Я слышал как медведьма тихо прошептала: «Обливиэйт» и отправила девушку обратно в спальню. Потом подлетела к камину.

– Магию крови не обманешь, Рей. Сев, Рейнард Мальсибер. Он у меня, он умирает. Сев сделай что-нибудь!

Еще через минуту появился ты. То что ты был пьян, скотина, выдавал запах перегара, который даже я почувствовал, метров этак за десять.

Ты стоял, качаясь с пяток на носки, и задумчиво рассматривал меня. Затем произнес гениальную фразу.

– Рей, ты мне не нравишься.

Я хотел тебе ответить, что, если мне все же суждено сейчас умереть, то последнее, что я хотел бы видеть перед смертью, это твою пьяную рожу, но не смог, потому что меня снова начало рвать. А боль настолько скрутила, что я просто свернулся на кровати в клубочек и заскулил.

Потом до меня донесся голос Поппи:

– Сев, ты можешь что-нибудь сделать?

– Думаю, да.

Сев, а почему ты, когда пьяный так сильно растягиваешь слова?

Поппи разревелась, а ты, покачиваясь, подошел ко мне.

– Знаешь, Рей. Вот даже на минуту нельзя оставить тебя одного. Ты вообще в курсе, что сейчас так выпачкаешь мою замечательную мантию, что её нужно будет просто выбросить.

Я тогда даже дергаться прекратил. Так меня возмутили твои слова. Ты же просто подошел и с тяжелым вздохом просто взвалил меня себе на плечо. Здоровый же ты все-таки, зараза.

Немного постояв, покачиваясь, ты просто взял и аппарировал вместе со мной.

Естественно, я потерял сознание.

Потом была только боль. Кажется, я от кого-то отбивался, что-то кричал. В какой-то момент мне показалось, что надо мной склонился светловолосый ангел, он гладил меня по волосам и вроде бы успокаивал. Говорил, что все будет хорошо. Я так хотел ему верить в тот момент.

А

потом произошло то, что я - потомственный маг принял за чудо. Я словно находился в коконе Силы, она была повсюду, она была осязаема и еще, я чувствовал, что она не хочет причинить мне зло, она хочет мне помочь, и тогда я увидел молодого Бога, окруженного этой самой Силой. Он был прекрасен, Сев. Наверное, именно такие картины заставляли древних язычников падать на колени и признавать своих Богов.

А еще этот юноша негромко пел. И в тот момент, когда песня достигла самых высоких своих нот, он вскинул обнаженные руки вверх и…

Я говорил, что до этого мне было больно? Забудь. Считай, что я пошутил.

Боль пришла ко мне только вот в этот момент. Она была настолько сильной, что мой разум натренированный постоянными Круциатусами с самого детства, решил меня пожалеть, и я просто ушел в глубочайший нокаут.

Очнулся я от странного чувства. У меня ничего нигде не болело. Даже старые переломы, которые в последнее время сильно доставали, не ощущались вообще.

Ты, лежал рядом со мной и похоже дремал. Малфой уже развязал меня и разглядывал с плохо скрываемым любопытством.

– Рей, ты очнулся? Ну как?

– Мне не больно. Люц, ты был прав, я уже очень давно не чувствовал себя так хорошо.

Тут ты поднял голову и сонно пробормотал:

– Очухался? Давай сюда на своё место Малфоя, пока я окончательно не отрубился.

Да, Сев, умеешь ты делать приятные сюрпризы. Я скрутил Люциуса за минуту. Несмотря на все его вопли. И смог понаблюдать за обрядом со стороны. А то, что ты провел со мной какой-то обряд, было ясно как никогда.

Меня тогда удивило, что Люц чувствовал себя, похоже, куда более комфортно, чем я. И боли, такой которую испытал я, он явно не чувствовал. Но, возможно, подумал я тогда, это было связано с ранами, что нанес мне мой родитель. В заключении я обнаружил, что вырезанные руны на груди Малфоя просто исчезли. То, что такие же символы были вырезаны на моей груди было очевидно. Значит, решил я тогда, мои тоже испарились. А просто проверить, мне было лень, тем более первым делом, что я сделал после того как пришел в себя – набросил куртку и даже наполовину ее застегнул, а то мало ли какое еще извращение пришло бы в твою темную голову.

Дальше было интересней. Этого тоже нет в думосборе. Вы банально прибывали в отключке, а я протопал к твоему столу и вытащил один наушник из ящика. Вот ответь мне, ты зачем их берешь? Я понимаю, у этих вещей, похоже, только одно предназначение, они просто у тебя где-то в комнате валяются.

Я не ношу гарнитуру, когда иду к Лорду? Понимаю, что это опасно, но боюсь все похереть. И не смей мне ничего говорить про это.

Как только я настроил вызов, меня опознали и приказали явиться в Гринготс. Вроде бы какой-то гоблин по имени Грипкуф желает со мной разговаривать.