Дневник. Том II. 1859-1860. Богопознание и самопознание, или внутренее священнонаучение от Святого Духа
Шрифт:
Садитель жизни, дав мне, по неизреченной Своей благости, жизнь, в придачу к этому величайшему дару дал мне еще другую жизнь — жену (как Адаму — Еву — жизнь), для того чтобы от двух жизней явилась третья жизнь. — Удивляюсь благостыне Твоей и не знаю, что принести мне в дар за Твои неоцененные дары? Благости приятна благость, принесу же Ему благость по заповеди Апостола: бывайте блази, прощающе друг другу(Еф. 4, 32).
Лукавые и ленивые рабы(Ср.: Мф. 25, 26), молясь Богу и не видя никого, думают: нас никто не слышит и не видит — для чего же молиться? Нет глаз, которые смотрели бы на меня, и уха не замечаю, которое слышало бы меня. (Заблуждение, братия, величайшее заблуждение. На вас взирает и вас слушает Господь, и очи Его тысячами тысяч раз светлее солнца, прозирая во все тайное и сокровенное.) Брат! Да ты видишь разве только глазами? Твои глаза — только некоторое подобие и пособие того зрения, которым одарена душа твоя: она несравненно больше видит внутренним, духовным оком своим, чем чрез чувство зрения — этот стекловидный зрачок есть только, так сказать, окошечко, чрез которое душа сообщается с миром вещественным, а с миром духовным, мысленным, который не в пример обширнее и разнообразнее мира вещественного, она сообщается посредством своего зрения чисто духовного, очами сердца — это зрение называется созерцанием. Ночные сновидения. Так помни, что зрение — только слуга души, и то для посылок его в мир вещественный. Сама она без глаз, зрения, видит много, много. Что же касается очей Божиих, то они тмами тем крат светлейший солнца суть, прозирающиина всяком месте (Сир. 23, 27–28).
Для чего мне переставлять горы настоящие, которые мне не мешают, когда у меня на душе бывают свои горы, которые переставлять мне необходимо (Ср.: Мф. 21, 21) — потому что они подавляют мою душу и закрывают от меня свет Божий и Самого Бога не допускают к душе моей? Чрез преставление гор Спаситель означил это таинство, которое бывает с нашими душами, хотя и горы настоящие по вере нашей можно переставлять с места на место. — От подобного вещественного Господь всегда посылает нас к подобному духовному, например, Он сказал в Иерусалиме: разорите церковь сию, и треми денми воздвигну ю(Ин. 2, 19). Подумали, что Он говорил о храме Иерусалимском, а Он говорил о храме Своего Тела, потому что оно точно было храмом Божиим: в нем жил Сын Божий. И такое соответствие между предметами мира духовного и вещественного, как думаю, происходит оттого, что Творец того и другого мира — Один, и потому вещество, как творение Духа, должно выражать и выражает в себе то, что бывает с духом.
Для чего мы так часто празднуем воскресенье и одно воскресенье в году так празднуем, что никакого другого праздника так не празднуем? — Для того, чтобы вам чаще напоминать о вашем собственном воскресении, о вашем бессмертии. — Встречайте же всегда воскресенье с мыслями о своем воскресении, с уверенностию о своем воскресении.
Для чего евреи торжественно всегда праздновали субботу и не смели ничего делать в нее, кроме дел самых необходимых? — Для того, чтобы им помнить, что мир и все сотворено Богом, единственно по Его благости, из ничего, и чтоб чрез созерцание углубляться в этот день в рассмотрение милостей Божиих к людям, и чтоб благодарить Бога от всего сердца (не занятого ничем другим) за Его неоцененные благодеяния. — Не сотвориши всякаго дела в опь ты… и скот твой… Яко в шести диех сотвори Господь мир, в день же седмый почиот всех дел Своих (Ср.: Исх. 20, 1). —Мы теперь празднуем воскресенье, а не субботу, потому что это высшее дело благости Божией: мы, падшие от жизни в смерть вечную, воссозданы, оживотворены навеки воскресшим нашим Спасителем. — В мире главный член Божия творения, драгоценнейшее Его создание, светлый лик лица Божия был человек. Но он пал, помрачился, умер — и все как будто помрачились; вся земля за него проклята, утрачен мир земнородных с Богом, потеряли люди благоволение к себе Божие. Но — воскрес Спаситель и всех сооживил с Собою (Ср.: Еф. 2, 5); примирил проклятую землю (Ср.: Быт. 3, 17) с небесами Кровию Своею — и вот опять на земле торжество жизни. Еще потому важнее субботы воскресенье, что видимый мир ничтожен в сравнении с душою человеческою — как образом Божиим; и в воскресенье — обновление образа Божия совершилось, то есть человека, приведение его от вечной смерти к вечной жизни; в воскресенье — торжествует свою победу любовь Божия. Кая польза человеку, аще мир весь приобрящет?(Мк. 8, 36.)
Для того чтобы я совсем не расслабел в служении Господу как иерей Его — по удобопреклонности плоти к лености в делах веры — Благопромыслитель Бог предал меня сатане (Ср.: 1 Тим. 1, 20), его искушениям огненным, чтобы закалить меня, чтобы очистить мое служение и сделать его для меня вожделеннейшим; Он предал <меня> духу смущения и боязни, который, наводя на меня непонятный страх во время службы, вырывал из сердца и из уст моих слова молитвенные и оставлял меня, посрамленного, палящегося от его стрел разжжениыхсреди недоконченных молитв, — так, что я стал наконец желать как величайшего блага непреткновенного служения.
Есть люди, которые бежат от проповеди Слова Божия, как аспиды глухие и затыкающие уши свои(Ср.: Пс. 57, 5). — Да преткнутся такие о камень протыкания(Ср.: Рим. 9, 32), да запнутся стопы их в жизни их, чтобы они сердцем восчувствовали необходимость слушать Слово Божие и не ставили ни во что рабов Господа, трудящихся в проповедании Слова Божия ради просвещения и спасения душ человеческих. Да встретит их горе в жизни и да обратит оно сердца их к Богу сердца нашего. — Что же мы на самом деле? Разве мы хуже актеров, которых удостоивают великого внимания? Разве мы не говорим своих слов с душою, не произносим их с посильным умением? Разве не слово живое слово наше? Разве не речь народная в устах наших? Разве мы произносим глумления свои, а не закон, а не слово Господа нашего? Отчего же от нас бежат иногда? Где стыд и страх у этих людей? Где взирание их ко Владыке Христу, Богу Небесному, Коего очи и сердце в храме Его? — О! Плотские люди! Вы доказываете этим только, что вам трудно стоять и святейшую Литургию, не только слушать Слово Божие, под конец ее произносимое? Вы доказываете этим только то, что вы недостойны слышать, по своему маловерию и сердечной испорченности, Слова Божия, которое не вмещается в умах и сердцах ваших, что вам противно слово истины; вам приятны только слово земной мудрости, легкие чтения светские. Вы боитесь услышать слово спасения, потому что не находите нужным спасать свою душу, усыпленную обаянием света; ваши сердца одебелели, утолстели (Ср.: Ис. 6, 10), вы закрыли ваши очи, и уши ваши (с неудовольствием) тяжко слышат; и вы не обратитеея, чтобы исцелеть вам (Ср.: Деян. 28, 27).
Без Бога в сердце — непременно смерть и диавол с нами; с Богом — непременно жизнь и сладость, и Он с нами. 2 декабря, после Литургии.
Не знаю ли я благости Господней и щедрот мне Господних? Не знаю ли я, что никогда я не оскудею? Что же я утесняюсь во утробе своей и щедротам Бога моего противопоставляю свою алчность и скупость? — Господи! Да не будет сего отныне. — Щедрость моя да отвечает Твоей щедрости. — О! Как я бессилен без Господа!
Для чего мы так часто празднуем, возлюбленные, воскресение Христово? — Для того, чтобы мы чаще вспоминали о своем воскресении, потому что Христово Воскресение — наше воскресение; Христос для того воскрес, чтобы положить начало нашему воскресению. — Каждое воскресенье приносит вам весть: вы воскреснете; в дни будничные среди забот и дел житейских вы забываете, быть может, о своем бессмертии, о том, что вы воскреснете для новой жизни: воскресенье напоминает вам о том. — Характер нашей жизни — стремление к бессмертию во Христе.
Действующие в мире причины (даже в вещественном мире) все — невидимые, духовные. Поэтому, кто отвергает бытие духов потому только, что не видит их, тот должен отвергнуть и закон причинности, так как он тоже невидим. — Между тем его нельзя отвергнуть: мы ясно все видим действия причин невидимых, называемых всего чаще законами действующими. Что касается злых духов, то они, как лукавые, хоть умеют хорошо скрывать свои действия в нашей растленной грехом природе, прикрываясь ее склонностями, привычками, страстями, — но шила в мешке не утаишь. Действия злобы их в людях бывают так очевидны, что невольно заставляют считать причиною их духа злого, потому–то о некоторых людях, преданных страсти гнева, говорят, что они бесятся, — и это, вероятно, оттого, что в гневе человек всего более выражает злобу диавольскую; действия гнева так поразительны, что лучше всего характеризуют виновника их — диавола.
Это — не мое, а чужое; мой — Христос: Он — мое вечное достояние, наследие мое, жизнь моя. Так говори, глядя на блага мира сего, данные тебе Богом. Пользуйся земными вещами как странник, не привязываясь ни к чему сердцем. Требующии мира сего, яко не требующе(1 Кор. 7, 31).
Когда ты блаженствуешь, будучи со Христом, тогда вспомни, как ты страшно мучишься, будучи с диаволом, и лепись ко Христу как можно крепче, зная верно, положительно, что Христос — твоя жизнь, твоя крепость и сила, твое дыхание, твой мир, твоя радость, твоя пища, твое питие, твоя одежда, твой кров — все.
Ты преследуешь диавола везде — на каждом шагу и жжешь его спасительным именем Триипостасного Божества и знамением Креста Животворящего во всех таинствах, при всяком Богослужении и при всякой молитве; даже при всяком случае, когда только он коснется тебя, нападаешь на него в проповедях — вот и он рад случаю потиранить тебя, когда ты запутаешься в его сетях посредством какой–либо страсти или какого–либо преткновения в святом деле — по причине маловерия, маловнимательности, ложного стыда, торопливости и прочего. Ты его теснишь и жжешь; а он тебя теснит и жжет. Но он терпит и не отчаивается, когда ты его теснишь и жжешь; и ты терпи и не малодушествуй, не отчаивайся. — Отвергай, главное, помыслы страстные, и никак им не поддавайся, и всякое святое или доброе дело делай чисто, с радостию и светлым лицом, зная, что этим ты служишь самому Владыке Небесному.
Согрешив пред Богом и терпя внутренние мучения за грех, прежде всего заботься о том, чтобы умилостивить любящего и праведного Владыку, поскорби о том, что такого любящего Отца, благодеющего тебе со времени появления тебя на свет каждый день и час, ты прогневал грехом, — терпи великодушно мучения сердца, направляя его с пути лукавого, погибельного, сатанинского на путь истинный, спасительный, Божий.
Сердце есть человек. Глубоко сердце (человеку) паче всех, и человек есть, и кто познает его? (Иер. 17, 9.)