Дневник
Шрифт:
Через парк — в часовню королевы, где протиснулся почти до самого ограждения и, набравшись терпения, простоял с девяти вечера до двух ночи в огромной толпе. Ожидал чего-то необычного, диковинного, а попал на самую обыкновенную торжественную мессу. Была королева и кое-кто из придворных дам. Боже, как странно ощущать себя частью разношерстной толпы: вот лакей, а вон нищий, рядом с ним знатная леди, за ней набожный католик, бедный малый, а там протестант — и не один, а сразу трое. Все время боялся, как бы не обчистили карманы. Их музыка и в самом деле очень хороша, зато служба, признаюсь, слишком легкомысленна, воспринимать ее всерьез трудно. И то сказать, одной рукой они перебирают четки, а другой — жестикулируют, делают знаки, помахивают в такт музыки — и это в самой середине своей мессы. При этом все очень богато и красиво. Католики, в большинстве своем, весьма предусмотрительны: берут с собой подушечки, на которые опускаются, когда молятся; у меня такой не было и становиться на колени было очень больно. <...> 24
Вернулся в церковь и послушал хорошую проповедь мистера Гиффорда: «Наипаче ищите Царствия Божия, и это все приложится вам» 32 . Отлично, убедительно, к тому же высоконравственно; в своей проповеди умно показал, что богатства верней добиться праведностью, нежели грехом и злодейством. 23 августа 1668 года
НАУКА
С мистером Шепли, мистером Муром и Джоном Боулсом — в Рейнскую кофейню; туда явился к нам Джонас Мур, математик. Весьма убедительно рассуждал о том, что когда-то Англия и Франция были одним континентом. Коснулся многих предметов, и не столько для того, чтобы доказать ошибочность Священного писания, сколько давая понять, что те времена мы просто плохо себе представляем. Оттуда в лодке домой, переоделся в черный шелковый камзол (в этом году надеваю его впервые) и в экипаже к лорду Мейорсу, где достойнейшее общество и очень весело. За столом имел весьма поучительную беседу с мистером Ашмолом: уверял меня, что лягушки, равно как и многие другие насекомые, часто падают прямо с неба уже целиком сформировавшимися. 23 мая 1661 года
32
Евангелие от Луки: 12, 31.
Часов в одиннадцать утра специальный уполномоченный Петт и я — в Клуб хирургов (нас туда пригласили, пообещав накормить обедом), где нас провели в демонстрационный зал, куда вскоре явился лектор, доктор Терн, в окружении учителей и студентов. Когда все сели, приступил к своей лекции, второй по счету, о почках, мочеточнике и половых органах. По окончании этой весьма поучительной лекции направились в здание Клуба, где был накрыт превосходный ужин; за столом сидели многие ученые мужи — отнеслись к нам с почтением. После ужина доктор Скарборо повел нескольких своих друзей (а с ними и меня) посмотреть на покойника, здоровенного малого, моряка, которого повесили за грабеж. Из покойницкой — в отдельную комнату, где, насколько я понял, препарируют тела; там: почки, мочеточники, половые органы, камни, семенные канатики, все то, о чем читалась сегодняшняя лекция. По моей просьбе, каковую поддержали все собравшиеся, доктор Скарборо растолковал нам причину каменной болезни и способ удаления камней 33 , а также каким образом семя попадает в половые органы, а вода — в мочевой пузырь, — именно так, как рассказывал мне бедный доктор Джолли. Оттуда, к вящему моему удовольствию, вернулись к столу, где после продолжительной беседы вновь отправились на лекцию, на этот раз посвященную сердцу, легким и пр. После чего разъехались. 27 февраля 1663 года
33
От этой болезни страдал и Пипс; 26 марта 1658 года ему удалили камни из желчного пузыря-отсюда ссылка на здоровье в первой дневниковой записи.
Прежде чем уснуть, сидел до двух ночи у себя в комнате и изучал «Наблюдения в микроскоп» мистера Гука, наиболее оригинальное сочинение из всех, что мне доводилось читать. 21 января 1665 года
В полдень обедал в Тринити-хаус, а оттуда — в Грешем-колледж 34 , где мистер Гук прочел свою вторую, весьма любопытную лекцию о недавней комете, доказывая, между прочим, что, очень может статься, это та же самая комета, что появилась еще в 1618 году, и что она появится вновь, — суждение, следует признать, весьма оригинальное. Все это, впрочем, будет в печати. Затем — на собрание, где двух сыновей сэра Дж. Картерста и сэра Н. Слэни должны были принять в Общество. Сегодня заплатил вступительный взнос — 40 шиллингов. Имели место прелюбопытные беседы, равно как и опыты, однако мне не хватает разумения понять их, а потому ничего почти не запомнил. Среди прочего, очень интересное сообщение о том, как пекут несколько сортов хлеба во Франции, чей хлеб по праву считается лучшим в мире. 1 марта 1665 года
34
В Грешем-колледже располагалось Лондонское королевское общество.
<...> Сэр У-м Пегги известил меня со всей серьезностью, что в завещании отписывает часть имущества тому, кто смог бы изобрести то-то и то-то, например, выяснить, каким образом молоко поступает в женские груди, а также тому, кто смог бы объяснить, отчего вкусы наши разнятся. Заявил, что тому, кто изобретет золото, не даст ничего, ибо, говорит он,
У лорда Браункера; весь вечер наблюдал за тем, как его светлость разбирает и собирает часы, в результате чего выучился тому, чего никогда прежде не знал. Наука весьма полезная, очень рад, что наконец-то овладел ею. 22 декабря 1665 года
В полдень — на обед в «Папскую голову», где лорда Браункера (и его госпожу), а также уполномоченного Петта, доктора Чарлтона и меня угощал пирогом с олениной сэр У. Уоррен. Доктор Чарлтон пустился в очень любопытные рассуждения о том, что всякое живое существо получает от природы зубы в соответствии с той пищей, которую она для него предназначает. И что зубы человека, таким образом, предназначены не для мяса, а для фруктов. И что он без труда может определить пищу неизвестного зверя по его зубам. На это лорд Браункер возразил, что у живых существ пища выбирается в зависимости от зубов, а не зубы растут в соответствии с потребляемой пищей. Тут доктор справедливо заметил, что все живые существа с самого начала, причем совершенно бессознательно, отдают предпочтение одной пище перед другой. И что все дети любят фрукты, мясо же поначалу едят с неохотою. Оттуда с лордом (Браункером. — А. Л.)— в Хайгейт; по дороге рассказывал мне о принципах оптики, а также о том, почему предмет может казаться меньше или больше. И о том, как предмет уменьшается в зависимости от расстояния. И что определяется расстояние не глазом и не какими-либо оптическими законами, а исключительно логикой, сопоставлением одной точки на местности с другой. Каковое объяснение доставило мне огромное удовольствие и просветило меня чрезвычайно. 28 июля 1666 года
Вскоре, как мы и договаривались, явился мистер Ривз, а за ним мистер Спонг; провел с ними целый день, до и после обеда, до 10 часов вечера; говорили об оптике, он принес раму с закрытыми ставнями, чтобы показать, как пересекаются лучи света, — в темной комнате это очень красиво. Принес также фонарь с рисунками на стекле, и на стене появились причудливые очертания красиво. Когда стемнело, видели в мою двенадцатифутовую подзорную трубу Юпитер с его кольцом и спутниками — но не Сатурн: он очень темный. В тот же день вели долгие беседы о планетах, в частности, о том, почему звезды не подымаются и не садятся весь год в один и тот же час, чего он, равно как и я, объяснить не мог. Поскольку было уже поздно, они отужинали и уехали домой. Я же задумался над тем, что Ривз, который демонстрирует всевозможные опыты со стеклами и отражениями, понимает, как это происходит, лишь на практике, но нисколько не разбирается в теории, и не в состоянии объяснить ее другим, что представляется мне несколько странным скудоумием. 19 августа 1666 года
В «Папскую голову»; великолепный ужин, великолепная беседа. <...> Доктор Крун рассказал мне, что сегодня вечером в Грешем-колледже присутствовал на любопытном эксперименте: кровь одной собаки переливали (пока она не издохла) другой, лежавшей рядом, собственную же кровь второй собаки слили тем временем на землю. Первая собака умерла на месте, другая же чувствует себя отлично и, по всей вероятности, будет чувствовать себя так же хорошо и в дальнейшем. Этот эксперимент навел меня на мысль о том, что не худо было бы перелить кровь квакера архиепископу, и так далее. Как замечает доктор Крун, плохую кровь можно улучшить, позаимствовав здоровую, что является огромным подспорьем для поддержания человеческой жизни. 14 ноября 1666 года
Доктор Уистлер рассказал забавную историю <...> о докторе Кейусе, том самом, что основал Киз-колледж (Кейус-колледж, Кембридж. — А. Л.).Будто бы в глубокой старости доктор Кейус питался одним женским молоком и, покуда пил молоко злой, сварливой женщины, и сам был злым и сварливым; когда же ему посоветовали отведать молока женщины добродушной и терпеливой — сделался добродушен и терпелив, что в его возрасте случается весьма редко. Вот что значит правильное питание, — к такому выводу мы пришли. Беседа получилась необыкновенно интересной, и я подумал: если почему-либо лишусь места, то буду свободен и смогу наслаждаться обществом сих джентльменов. 21 ноября 1667 года
<...>Здесь подобралась отличная компания, и я изъявил желание сесть подле доктора Уилкинса, сэра Джорджа Энта и других, кого я высоко ценю. Разговор зашел о нескольких вещах, и доктор Уилкинс, заговорив о всеобщем языке, о чем у него в самом скором времени должна выйти книга, разъяснил мне, что человек создан для общества, ибо изо всех живых существ наименее способен себя защитить, и, в отличие от зверенышей и птенцов, наши дети совершенно беспомощны; если не подсунуть им сосок, они не в состоянии сами найти его и умрут, если мать не придет им на помощь. Говорит, что если бы не речь, человек был бы существом весьма жалким. 30 ноября 1667 года