Дневники 1932-1947 гг
Шрифт:
В последующие дни, несмотря на то, что немцы подходили к Москве все ближе, настроение было все увереннее.
Расшалившись, я и Гершберг предложили редакции выпустить „Огонек“ (вся его редакция отбыла в Куйбышев). выпустили, написали мы сами „Москва в эти дни“, позаказали материалы, затем выпустили еще один номер, потом выпустили „Крокодил“, „Большевик“. Затем я принял редактирование и выпустил еще два номера „Пионера“ (здесь оставался только секретарь журнала Валентина Алексеевна Поддубная). Так шли дни.
26 мая.
Сегодня был в полку (командир Герой Советского Союза подполковник Шинкаренко, чудный парень, молодой, веселый, небольшого роста с очень живыми глазами, три ордена Ленина). Передавали им 32 „Як-9“, построенных на средства полярников. Поехали ватагой: Папанин, Кренкель, Белоусов и пр. Я заехал за Папаниным. По дороге произошла забавная встреча: светофор задержал нас у пл. Маяковского. Рядом с нашей машиной остановился „Бьюик“, за рулем Ильюшин в генеральской форме.
— Сережа, здравствуй!
— Здравствуй!
— Нужна статья. О технических качествах наших самолетов. Давно обещал писать нам — вот и садись.
— Да ты дай хоть отдышаться и очухаться! Заезжай вечером, поговорим. Ладно? Ну пока!
Гершберг, сидевший в машине, искренне хохотал.
— Вот это по-американски! Не хватало ее тут же и получить!
Приехали к Папанину. В этот день он получил звание конт-адмирала. Тут же происходила примерка нового кителя. Мне от торжественно вручил значок „Почетного Полярника“.
Кренкель немедля набросился и потребовал новых анекдотов, за время, которое мы не виделись. Я рассказал.
Белоусов добавил. Затем появился нач. политуправления ГУСМП Валериан Новиков, который только что прилетел из Арктики. Летал с февраля, налетал 26 тыс. км. — с Орловым, Махоткиным, Крузе, Сыроквашей и др. Пошел треп.
Приехали. Торжественная передача (см. отчет в? от 28 мая), затем — газ. Я сидел рядом с Белоусовым. Не виделись с начала войны. Он мне рассказал подробности гибели „Сибирякова“. Произошло это в Карском море тогда, когда рейдер обстреливал Диксон. Точнее — не рейдер, а (по словам Белоусова) линкор „Адмирал Фон-Шпее“, который возвращался от Диксона на запад. Командовал „Сибиряковым“ капитан Качарава — грузин, чудесный парень. Немцы предложили ему спустить флаг. В ответ он храбро открыл огонь изо всех орудий, а их у него было кругом десять, из них старшая — трехдюймовка. Скорлупа против линкора! Бой продолжался две минуты. Спасся только один человек — кочегар Королев (или Голубев), его подобрал Черевичный — он лежал где-то на берегу у маячного знака.
Белоусов усиленно звал меня с собой. Он завтра снова уезжает на Север. Предстоит большая интересная операция, как он говорит, с „шумовым эффектом“.
Разговорился я за ужином с одним летчиком — лейтенантом Германом. Он сбил 12 самолетов. „Еще собью, но только, наверное, убьют. А очень жить хочется. Только не удастся“. Молодой, 23 года.
В редакции — небольшие перемены. Нас в отделе сейчас вагон: четыре зама: я, подполковник Яхлаков, кап. 2-го ранга Золин и сейчас вернули из армии Петра Иванова, кроем того, дежурит Сергей Бессуднов. Есть предположение (твердое) поехать мне в конце июня на Воронежский, я больше склонен на Западный, или по авиачастям. Буду говорить с Поспеловым. Коссов передан замом в экономический отдел.
Заказываем на 5 июня вагон для вывоза семей из Чернолучья. В Москве стоит холодная, дождливая погода. Температура= +10. И это лето!
Кожевников рассказывает, что за время войны погибло 150 писателей (в том числе Гайдар, Алтаузен, Розенфельд, Лапин, Хацревин и др). Кстати, Анохин был убит бомбой.
ДНЕВНИК СОБЫТИЙ 1943 г
Аннотация: События на фронтах. Поездка на Центральный фронт. г. Ефремов, Ливны, Курск. Поездки по частям. Беседа с Телегиным. Поездка на Воронежский фронт. Штурмовой корпус Каманина. Возвращение в Москву — описание освобожденных территорий. „Песенка военкоров“ Симонова
Тетради № 22–23 — 03.06.43–03.09.43 г.
3 июня 1943 г.
На фронтах все еще тихо. Идут более или менее серьезные бои в районе Новороссийска (инициатива — наша, но дело подвигается очень туго) и все. На остальных участках — вылазки, прощупывания, действия найперов. Дня два-три назад германский обозреватель генерал-лейтенант Дитмар выступил с большим обзором, в котором (не первый уже раз) проводит следующую концепцию: война вступила в новую фазу, немцы в начале выиграли пространство и теперь могут не наступать, им даже выгоднее не наступать, не всегда наступать выгоднее, противник вынужден будет наступать, нельзя недооценивать силы и потенциал союзников. Другими словами, как заявил мне вчера полковник Сергей Гаврилович Гуров (зав. военным отделом Информбюро) — немцы провозгласили не „блицкриг“ а „зиц-криг“ (стоячая война).
Зато воздушные бои становятся все ожесточеннее. Англичане усиленно долбают промышленные центры Германии и Италии, сбрасывая в иные налеты по 1500 тн. бомб. Наша АДД систематически бьет по узлам и дорогам. Немцы рвутся к нашим узлам. Сегодня опубликовано сообщение, что, например, 2 июня на Курск было совершено 5 налетов, в которых участвовало 500 немецких самолетов, сбито…. штук. Вчера прилетел с Северо-Кавказского фронта Я. Макаренко. Он рассказывает, что в воскресенье был один из многих налетов на Краснодар, прилетело 100 самолетов. Яша был на аэродроме, а Мартын Мержанов в это время спал в городе, выспался плохо.
Ждем налетов на Москву. Вчера было собрание партактива Москвы. С докладом о развитии промышленности выступал т. Щербаков. (Основное требование: к концу года по валовому выпуску достичь довоенного уровня, в Москву возвращаются многие заводы). Шел разговор там и о МПВО. Докладчик усиленно напирал на это и сообщил между прочим, что за последние полтора месяца т. Сталин четыре раза вызывал москвичей по этому поводу.
Усилились лекции и инструкции по радио. На улицах снова появились колонны людей в противогазах, у нас прошла учебная химическая тревога.
26 мая я был в одном полку на передаче самолетов „Як-9“. Вспомнив одно указание Хоязина, решил в отчете указать марку. Информбюро запротестовало. Я с Гершбергом позволили наркому авиационной промышленности Шахурину. Он заявил, что самолет воюет и указывать марку можно и даже следует. Я — к Поспелову. Он начал искать Щербакова, не нашел, позвонил тому же Шахурину. Тот снова подтвердил и рассказал об одном разговоре с Хозяином, когда он говорил, что мы афишируем вражеских конструкторов и не показываем своих. Поспелов оставил марку „Як-9“ на свой риск.