Дневники 1932-1947 гг
Шрифт:
В ночь на 13 апреля был крупный налет на Кенигсберг. Получив сообщение, Поспелов позвонил командующему АДД Голованову и попросил принять меня. Пожалуйста. Приехал. Провели. Небольшой кабинет, большой стол, на столе альбомы карт и фотографий, на стене — огромная карта Европы с концентрическими кругами от Москвы — радиусы достижимости и расстояний. Голованов — в простом без орденов сером кителе, высокий, статный, с очень энергичным лицом, на полевых погонах — три звездочки: генерал-полковник. Подошел и член военного совета АДД, генерал-майор Гурьянов:
— С праздником, т. Голованов!
— Спасибо! Давненько не были. Я рад, что приехали именно Вы. Хотелось бы показать этот налет по-настоящему. Если бы англичане провели такую операцию — они шумели бы о ней две недели. А мы плохо еще подаем свои достижения. Я бы хотел, чтобы хотя бы у редакции „Правды“ создалось правильное представление о масштабе наших операций. Наши газеты, описывая налеты, приводят одни и те же имена (Молодчий, Андреев, Даньшин и др.) и получается впечатление, что летает несколько экипажей только. Между тем, мы давно уже забыли о двузначных цифрах и оперируем только трехзначными самолетами.
Он познакомил меня с донесениями и официальными сводками, показал рапорты контролеров:
— Мы никому из летчиков не верим на слово, в каждом полете непосредственно нами назначается контролер, кто он — не знает даже командир дивизии, его обязанность не только бомбить, но и наблюдать работу остальных В частности одними из таких контролеров в этом полете были по 1-ой дивизии капитаны Даньшин и Ширяев. Затем и их донесения проверяем земной разведкой.
Показал он мне карту поражения города („вот бы опубликовать, да не дадут“). Бомбы легли сплошняком на склады, аэродром, ж/д узел, здание правительства, орудийный завод, машиностроительный завод, порт, целые куски плана города были заштрихованы красным.
— Листовки бросали?
— Да. (улыбается) За 2 полета — 2 млн. листовок — весь апрельский фонд пустили на ветер.
— Сколько точно продолжался налет? В коммюнике говориться: свыше 2-х часов.
— 2 ч.16 мин. Так и надо бы написать. Англичане небось всегда точно указывают. Обязательно укажите, что кроме того — бомбили город и ж/д узел Тильзит, города Генрихсвальде, Лабиау, Инстербург, Растенбург, а так же Каунас, Даугавпилс, Резекне, ж/д узлы Лолоук, Смоленск и др. (это у меня вычеркнули). Над Кенигсбергом обстреливали 50 зенитных орудий.
— В сообщении говорится, что не вернулось два самолета.
— Один уже нашелся: только что звонили. Сидит на своей территории, экипаж жив, машина цела. Вот второй — неизвестно где, известно только, что отбомбился и шел назад.
— Большая к вам тяга, и — что особенно показательно — истребители.
— Да (он очень доволен). Это вы очень точно подметили И объясняется не только заботой о людях, но и эффективными результатами. Люди видят, что не зря воюют. А какое соревнование идет между дивизиями. Мы рассылаем по всем результаты работы, посмотрели бы — как дерутся за первенство и оглядываются на остальных. Отлично работают женщины, у нас есть некоторые подразделения, там роты связи и проч. За всю войну — ни разу не подтягивал. Дисциплинированный народ!
Я рассказал, как в Воронеже, во время бомбежки, женщины-милиционеры стойко себя вели.
— Правильно. Они спокойны в опасности.
В заключение он снова вернулся к вопросу о масштабах работы:
— т. Сталин как-то спрашивал меня: почему мы не показываем работу АДД. Я еще раз напоминаю вам об этом разговоре. Покажите нас, сейчас мы уже взрослые. Вот возьмите март, помните, какая была паршивая погода всю первую половину, да и конец мокрый. И, тем не менее, одна АДД сделала больше вылетов, чем вся английская авиация за весь март. А потери разве можно сравнивать!? У них считается нормой 5 %. Если бы они дотянули (снизили) до этой цифры — они бы все получили ордена навалом, если бы поднялись до этой цифры — нас бы надо было повесить. Англичане спрашивали нас как мы работаем, мы им кое-что посоветовали: сейчас у них потери несколько уменьшились.
Просидел я у него часа полтора. Разговор шел о многом в авиации. Но надо было писать в номер, я попросил разрешения уехать.
— Ну что ж, раз надо. А об авиации можно банковать без конца…
В субботу в Москве началось оживление. В воскресение — Пасха. В магазинах до этого продавали куличи(по талонам белого хлеба). И вот десятки тысяч людей решили идти в церковь. Большинство, видимо, из любопытства. Но, кроме того, распространился слух, что в Кафедральном соборе на Елоховской площади будут петь Михайлов Козловский и Лемешев. И туда ринулись все их поклонницы. К слову сказать, перед Пасхой распространился и другой слух, видимо, пущенный пятой колонной: что вскрылось несколько случаев ритуального убийства евреями православных детей. По радио передавали, что на пасхальную ночь осадное положение снято, и можно ходить всю ночь без пропусков.
Сестра кинооператора Вихирева — врач Софья Борисовна Скопина рассказывала мне:
— Решила я с подругой пойти на Елоховскую. Пришли в 8 ч. вечера. В стороне стояла небольшая очередь святить куличи и яйца. Вообще, в соборе сначала было довольно просторно. Но потом, уже через час, нельзя было повернуться и нечем было дышать. Давка, крики женщин „Задавили! Дурно!“ и пр. Был так душно, что по колоннам текло. Свечки, которые передавали из рук в руки, свернулись спиральками. Очень много молодежи (не знаю только — с какой целью пришли). Некоторые мамаши пришли с детьми. Много военных. (Об этом мне говорили и потом. Л.Б.) Народ сидел даже на кресте с изображением Христа — словом, как на футбольном матче. В 11 часов вышел священник и заявил, что „прибудут наши друзья — англичане“. Но мы уже не могли дышать и вышли на улицу. Около церкви увидели несколько машин — это подъехали англичане. Мы поехали домой. Потом подруги рассказывали, что ни Михайлова, ни других не было.
Сегодня опубликована нота о разрыве отношений с польским правительством. Это серьезное предупреждение союзникам о том, что мы не позволим наступать себе на ноги. Англичане, видимо, это поняли и, комментируя ноту, английское министерство информации заявило сегодня (смысл его):
— Пока есть Гитлер — не может быть и речи об объективном и беспристрастном расследовании Смоленского инцидента. Немцам не удалось посеять рознь между союзными державами.
А немцы свистят и улюлюкают от удовольствия.
Москвичи ждут налета на Москву. Особенно они считают, что это будет ускорено нашими налетами на города Германии. Я сказал об этом Голованову. Он смеется:
— Волков бояться — в лес не ходить.
Папанин наградил меня значком „Почетному Полярнику“ и говорил, что ни он, ни большинство членов коллегии такого не имеют.
6 мая.
Тихо. Позавчера ездили второй раз работать на огород. В первый (прошлый вторник) — возили перегной, нынче — копали лопатами землю. Было человек 15–20, в том числе Домрачев, Мержанов, Штейнгарц, Козлов. Погода была отличной, загорели. Вообще установилась приличная погода, солнце, тепло.