Дневники Фаулз

Фаулз Джон Роберт

Уважение к чувству любви отсутствует у многих людей. Когда завязывается такой роман, как у нас с Дж., спать вместе считается современным, объяснимым, почти нормальным явлением. Каждый вечер сотни девушек знакомятся с мужчинами на танцах, а потом совокупляются с ними. Это животная связь, свободное действие, но при полном отсутствии воли. В нашем случае воздержание происходит по нашему желанию. Здесь больше свободной воли, чем следования запрету. Уважение к чувственной стороне любви — форма самоконтроля. Если можно что-то успешно противопоставить цинизму (а он в нашем абсурдном и относительном существовании становится естественной, спонтанной и потому в 1951 году распространенной реакцией), так это истинное уважение к любви. Веру в то, что любовь может принести нечто большее, чем чисто физическое наслаждение. Единственно подлинное — хоть, к сожалению, и временное — убежище.

Истинную надежду.

Все это ex cathedra [176] . Лично для меня звучит надуманно. Во мне не живет моралист. Но я могу постараться и направить практику на путь морали.

Старик, превозмогая боль, идет, прихрамывая и опираясь на две палки; у него не слишком чистые седые, отвисшие, как у моржа, усы; поношенный черный пиджак. Этот очень старый, немощный человек переходит мокрую после дождя улицу у «Кафе де ла Пэ». А мы двое, молодые, тайно прижимающиеся друг к другу бедрами, сидим в кафе и пьем кофе после ленча.

176

Вещание с кафедры (фр.).

16 марта

Дж. Сегодня мы расстались на две недели. Это будет своеобразной проверкой. Не так давно я пережил затяжной приступ депрессии — казалось, надо мной сомкнулись морские волны и я лишь изредка, подобно дельфину, выныривал на поверхность, переживая резкие смены настроения, в том числе иногда и радость, но по большей части чувствуя себя больным. Джинетта вытащила меня оттуда, подарила надежду. Я все больше раскрываюсь перед ней, и хотя какая-то доля театральной аффектации в этом присутствует, в основном я искренен. Исповедь приносит невероятное облегчение. Я пытался объяснить ей, почему так одинок, рассказал о пропасти между мною и родителями.

Университетский ресторан закрыт с сегодняшнего дня. Висит объявление: «Студенческие талоны нигде больше не принимаются». Для меня это оборачивается серьезной финансовой проблемой: в других местах придется брать самые дешевые блюда. Теперь я уж точно никуда не поеду. У меня всего 10 тысяч франков до следующей выплаты, и, даже если я буду питаться скверно, 5 тысяч уйдет на еду. Экономия, экономия.

Вчера вечером я написал небольшой рассказ о «Кафе де ла Комеди». Короткий, без прикрас. Это будет опус 1, — надо все же вести учет своим сочинениям.

17 марта

Суббота. Невыносимое чувство одиночества, одолевают предчувствия. На ужин съел два яйца вкрутую, 50 граммов паштета, толстый ломоть хлеба (заплатив за все 69 франков) и выпил чашку какао. Пойти в этом городе некуда. Мучительная жажда общения. А ведь часто, когда я нахожусь среди людей, хочется быть одному. Никак не могу усадить себя за работу.

Концепция слезливости в трагедии. Можно сказать, сырость, пышная витиеватость, болезненность, раздумья заложены в самой природе трагедии. Только у греков была подлинная трагедия. Испепеляющая, сухая, единственная жидкость, единственный подвижный элемент в ней — кровь.

Т С. Элиот. Его мнения невозможно оспорить, и это бесит. Он как пробный камень для творчества. Его стиль — логический итог Флобера и Малларме. И все же он так и не осмелился сойти со своей вершины и ступить на тропу великих. В творчество он не вкладывал сердце и останется в литературе холодным каменным изваянием. Возможно, в этом он схож с Малербом [177] .

21 марта

Сегодня после ленча серые, унылые облака исчезли и на яркой синеве неба показалось солнце. На востоке — дул легкий восточный ветерок — высоко и таинственно закрутились крупными завитками перистые облака, они напоминали колыхавшиеся замки или руку со множеством пальцев, тянувшихся к середине неба. Воздух свежий, солнце пригревает — чудесное сочетание. И я отправился на прогулку. Заново открывать местность. Вдоль долины Буавра к grottes de la Nor'ee [178] . Долина тихая, но люди здесь живут. Сейчас она вся в зелени и искрится водой: Буавр разлился и затопил низины. Дорога шла вдоль русла реки, путь преграждали тополя и ольха.

177

Франсуа де Малерб (1555–1628) был придворным поэтом Генриха IV, сохранил свое влияние при Людовике XIII и кардинале

Ришелье. У него была устойчивая репутация сторонника пуризма, отдающего предпочтение не эмоциям, а интеллекту.

178

Пещерам Норе (фр.).

Я вышел в три, и когда к пяти часам, пройдя пять миль, вернулся, изрядно уставший, домой, облака затянули длинными неровными полосами все небо. На прогулке необъятный простор, классически ясные, словно умытые пейзажи. На пути мне встречались женщины и дети, они несли букетики фиалок, примул, чистотела. Вдоль реки отдельными группками растет первоцвет. Первоцвет — замечательный пример артистизма природы; она более художник, чем натуралист. Эти цветы распускаются, излучая joie de vivre. Soleils d’or [179] . Прекрасный миниатюрный символ весны. Простота и bon go^ut [180] .

179

Радость жизни. Маленькие золотые солнышки (фр.).

180

Хороший вкус (фр.).

Я живо реагировал на все, радостно ощущая связь с миром. Прекрасно сочетать в себе художника и натуралиста. Один восполняет недостатки другого, а вместе они усиливают впечатление от увиденного.

То был настоящий праздник природы. Однако на нем присутствовала старая крестьянка с огромным мешком; согнувшись, она рвала сморщенными руками весеннюю траву и запихивала в мешок. Это напомнило мне одно жалкое зрелище: жители здешних окраин сами подрезают ножницами траву в своих крошечных садиках. Проходя мимо таких французских домиков, замечаешь нищету, какой не увидишь в Англии: здесь люди все еще выполняют работу, которая в других местах является уделом только последних бедняков. В обычной французской деревне все еще сохраняется атмосфера ancien regime [181] , когда жители еле сводили концы с концами. Почти феодальный уклад. Ничего похожего на прочность, чистоту и порядок английской деревни, где сохраняется пуританское самоуважение и не дающая унывать иллюзия независимости. То очарование, что все же есть у французских деревень, проистекает из их романского прошлого — плоские южные крыши, крытые полукруглой желто-красной черепицей. От этих крыш так и пышет жаром. Легкий налет восточной экзотики контрастирует с молодой зеленью предместья, эта зелень больше похожа на нормандскую или английскую, чем на средиземноморскую.

181

Прежних лет (фр.).

Эти два часа на природе были для меня чем-то вроде побега из ссылки. Я родился в городе и большую часть жизни провожу в городах. Пока. Странно, но мне не нужно часто выбираться из города. Однако иногда возникает ощущение, что не хватает воздуха, и тогда я срываюсь и сбегаю на природу. И там понимаю, что вернулся домой, потому что здесь меня окружает знакомая с детства живность. Я слышу славку-черноголовку в долине реки Буавр и знаю, что такую же славку я слышал как-то раз утром, лет девять или десять назад, в зарослях остролиста, когда ехал верхом вблизи Марлдона в Южном Девоншире. Каждый раз при звуках ее пения у меня возникает то же чувство, что и при встрече со старым другом. И так со всеми прочими живыми существами, кроме людей. Там, где различаешь индивидуальность, чувствуешь себя более одиноким среди незнакомцев, но и более счастливым среди друзей. Для меня прогулка на природе — встреча со старыми друзьями.

Возможно, это кажется сентиментальным. Наивным и пасторальным. Отдает пантеизмом восемнадцатого века. Но я глубоко уверен, что эти мои чувства принадлежат к разряду подлинных и не являются фальшивыми ни в каком веке. Как не являются и неуместными.

Питание. Я ем в «Шандрон д’Ор», небольшом ресторанчике в переулке неподалеку. За 150 франков здесь можно прилично поесть, я считаю, если можно заказать demie de blanc [182] , то обед хорош.

22 марта

182

Полбутылки белого вина (фр.).