Дневники няни
Шрифт:
Мы смущенно доедаем кексы, пока она изнывает от волнения.
— Что ж… — Она встает, как только я начинаю вытирать мордочку Гровера. — Подожду в кабинете. Не позовете ли меня, когда зазвонит домофон?
Она уходит, украдкой оглядываясь на домофон.
— Давай полетаем, няня, ну пожалуйста!
Он поднимает руки и принимается описывать круги вокруг меня, но я стоически мою тарелки.
— Грейер, по-моему, ты немного переел. Лучше достань свои раскраски, и мы посидим здесь, чтобы услышать звонок домофона.
Следующий час мы молча раскрашиваем книжки,
В восемь часов миссис N. зовет меня в кабинет. Она сидит на краю офисного кресла. На столе — старый «Вог». На подлокотнике — норка.
— Няня, не позвоните Джастин? Может, она знает что-то. Телефон — в списке самых неотложных, в кладовой.
— Конечно, сейчас.
В офисе никто не отвечает, поэтому я набираю номер сотового.
— Алло?
Где-то на другом конце звякают столовые приборы, и мне стыдно, что я мешаю праздничному ужину.
— Алло, Джастин? Это Нэн, няня Грейера. Простите, что беспокою вас, но мистер N. запаздывает, и я хотела бы спросить… может, вы знаете номер его рейса.
— Все осталось там, в офисе…
— Миссис N. немного тревожится, — настаиваю я, пытаясь донести до нее всю безотлагательность ситуации.
— Няня! Не могу найти красный фломастер! — взывает Грейер с банкетки.
— Послушайте… я уверена, что он скоро даст о себе знать. Следует пауза, в продолжение которой я слышу нарастающий шум ресторанного веселья.
— Простите, няня, я ничем не могу вам помочь…
И тут меня осеняет. Я знаю, просто нюхом чувствую, Что происходит!
— Няяяня! Мне нужен красный фломастер! Без него не получается!
— Ладно, спасибо.
— Ну? — спрашивает миссис N. из-за спины.
— Джастин не на работе и не помнит, когда он должен прилететь.
Я поспешно отхожу и принимаюсь рыться в ведерке с фломастерами. Грейер усердно корпит над раскраской.
Может, я не то делаю? Может, нужно сказать что-то? Но что? Какие у меня факты? Предположим, я знаю, что мисс Чикаго месяц назад была здесь, но с тех пор все могло измениться. Откуда мне известно, что дело не в опоздании?
— Почему бы вам не включить канал «Погода»? — предлагаю я, наклоняясь, чтобы поднять закатившийся под скамью красный фломастер. — Может, О'Хара не принимает самолеты?
Я кладу фломастер рядом с кулачком Грейера и выпрямляюсь.
— Сейчас я позвоню в аэропорт. Рейсом какой компании он летел?
— Джастин знает. И заодно позвоните в «Лютецию» и предупредите, чтобы они никому не отдавали наш столик.
Она почти бежит к библиотеке. Грейер вскакивает и мчится за ней.
Трижды мне сообщают, что абонент недоступен, но поскольку Джастин бросила меня на произвол судьбы, продолжаю звонить до тех пор, пока она не откликается. В трубке бьется раздраженный голос:
— Алло?!
— Джастин, мне ужасно жаль, но рейсом какой компании он летит?
— «Американ». Только, Нэн… я на вашем месте не стала бы… — Ее голос обрывается.
— Что?!
— Он обязательно позвонит. Я не стала бы беспокоиться…
— Поняла. Что же, спасибо, до свидания.
Я получаю номер по справочной, потому что не знаю, как дальше быть.
— Здравствуйте, спасибо за то, что позвонили в «Американ эрлайнз». С вами говорит Венди. Чем могу помочь?
— Здравствуйте. Я хотела бы узнать, задерживались ли сегодня вечером какие-нибудь рейсы из Чикаго в Нью-Йорк и не изменил ли номер рейса пассажир N.?
— Простите, но мы не даем информации по отдельным пассажирам.
— В таком случае скажите хотя бы, все ли самолеты вылетели по расписанию?
— Минутку. Я проверю.
Включается другой канал.
— Здравствуйте, это квартира N. Могу я спросить, кто звонит?
— Кто это? — звучит мужской голос.
— Привет, это няня…
— Кто?
— Няня…
— Не важно. Послушайте, передайте миссис N., что в Чикаго снегопад и самолеты не выпускают. Позвоню завтра.
— Но она наверняка хотела бы поговорить…
— Сейчас не могу.
Короткие гудки.
Я переключаюсь на другой канал.
— Алло, мисс! Сегодня рейсы не задерживались. Все самолеты принимались строго по расписанию.
— Спасибо, — вздыхаю я, вешая трубку. Черт! Черт!! Черт!!!
Я медленно прохожу через гостиную и подсматриваю из-за двери библиотеки, как миссис N. и Грейер, сидящие на синем кожаном диване, изучают погоду на Среднем Западе.
«Оставайтесь с нами, потому что после перерыва на рекламу мы свяжемся с Синди из Литл-Спрингс, которая расскажет, что делается на ее заднем крылечке», — вещает из телевизора задорный голосок.
Мне становится дурно.
— Няня!
Она летит ко мне, едва не сбивая с ног.
— Меня только сейчас осенило: позвоните Джастин и узнайте телефон его отеля. Погода хорошая; может, совещание затянулось?
— Э… собственно говоря, мистер N. только что позвонил по другой линии, пока я ждала ответа справочной авиакомпании, и сказал именно это — совещание затянулась. Передал, что позвонит завтра вечером и… э…
Она повелительно поднимает руку, чтобы заставить меня замолчать.
— Почему вы не пришли за мной?
— Э… он сказал, что должен идти…
— Понятно, — цедит она, поджимая губы. — И что еще он сказал?
Я чувствую, как по спине катится пот.
— Он сказал… э… что проведет ночь в Чикаго.
И поспешно отвожу глаза. Она делает шаг навстречу.
— Няня. Я хочу. Услышать от вас. Дословно. Что он сказал. «Пожалуйста, не заставляй меня делать это…»
— Итак?
Она ждет ответа.
— Он сказал, что в Чикаго снег и что он позвонит вам завтра, — тихо отвечаю я.
Она содрогается. Я вскидываю голову, но у нее такой вид, словно я только что ударила ее по лицу. Поэтому я поспешно опускаю глаза и начинаю рассматривать пол. Она идет в библиотеку, поднимает пульт и выключает телевизор, ввергая комнату в темноту и немоту. И эта стройная фигурка долго остается без движения, освещенная лишь огнями Парк-авеню. Красное шелковое платье чуть поблескивает, едва оттененное синей мебелью. Ее рука все еще стискивает пульт.