Дневники, письма. Воспоминания современников

Чивилихин Владимир Алексеевич

10.4.46 г. А все-таки весна. Несмотря ни на что, земная ось поворачивается. Прилетели скворцы – первые гости…

11.4.46 г. Читал четвертую книгу «Бруски» Панферова. Рост Кирилла Ждаркина, Стешки, Чити Ганцева – всех поразителен. Но это – литература, и здесь можно все…

13.4.46 г. Вчера получил «свидетельство об освобождении от воинской обязанности». Хорошо… и нехорошо. Согласен 5 лет пробыть в армии, но чтобы зрение стало нормальным. Чудес не бывает.

14.4.46 г. На улице весна. Хорошо. Сегодня читал драму К.М Симонова… Работать и работать, что я и делаю с превеликим наслаждением.

20.4.46 г. Второй раз был сегодня в Военкомате. Белый билет оставили, только пропал зря день. Не сделал ничего.

У нас в Тайге начала работать христианская, нововерческая, или, как ее

называют, православная церковь. К 12 часам, т. е. к началу Пасхи я был у церкви. Выпущенный из Сиблага поп в широкой белой ризе и Христосом в руках, окруженный десятками свечконосцев, обошел вокруг церкви, гундося какие-то псалмы. Из простого любопытства и из одних воспоминаний я решил пробраться до самого иконостаса. Преодолев сопротивление у дверей, я попал в обширную залу, набитую народом. С большим трудом, через час примерно, я добрался до цели. Довольно стройный хор, внушительная фигура «батюшки», благообразные лица вокруг – все это произвело на меня впечатление, которое я не испытывал ни в кинотеатре, ни в цирке. Уверен, что люди, сильно верующие, могли быть счастливыми. Надев очки, я с невозмутимым лицом осмотрел всех богов, послушал последний раз «Иисус воскрес из мертвых – смертью смерть поправ», и о женщине, которая должна радоваться, что ее сын воскреснет и т. д., и полез назад. С непокрытой головой и торжественной физиономией. Меня видела Ольга Матвеева. Расскажет, кому надо, и будет комедь!

25.4.46 г. Григорцевич, наш теперешний начальник, провел вводную беседу по «Пятилетнему плану»… «Характер, сила воли и сила привычки». Лекция была замечательная. Читал он нам «Памятку командира» – смесь афоризмов великих людей от Сенеки до Наполеона и китайских пословиц. Изо всей лекции я вывел три заключения: 1. Я – работаю много и неустанно и становлюсь писателем (хоть через 30 лет). Ближайшая задача – сдать гос. экзамен! 2. Не следует много думать о себе – отвлекает и можно огамлетиться, испортиться. 3. Не говорить о себе без причины и ждать, когда о тебе будут говорить другие.

Я однажды наткнулся на хорошую мысль Марка Твена: «Есть люди, которые могут совершать чудесные и героические дела, кроме одного – воздерживаться от рассказов о своем счастье несчастным».

30.4.46 г. Сегодня уже 9 лет, как нет отца. Наш завуч – повторение, двойник его. Как посмотрю на его лысину и мясистое лицо со всезатемняющим носом – вспоминаю моего, родного. Как было бы прекрасно, если бы он был жив. По каким путям он бы направил меня сейчас – трудно сказать.

1.5.46 г…Тянет на народ. Дома – скучно и тяжело: заглянешь в стол – кусать нечего, заглянешь в хлев – видишь остроугольную фигуру коровенки, заглянешь в печальные бездонные глаза матери – и так нехорошо внутри станет, и не рад ничему. А народ «веселится»: за стенкой орут «Лучинушку», какой-то пьяница у меня перед окнами приблизил центр тяжести к земле, т. е. попросту растянулся в жидкой грязи, матерясь и стоная… И от всего этого я пойду сегодня зубоскалить, портить настроение кое-кому и, может быть, испортив настроение себе.

Сегодня подписка была на заем Восстановления. Несмотря на мое крайне затруднительное материальное положение, подписался на 200 р., и врать и «скрипеть сердцем» не пришлось – понимаю.

Борька Найденов – большой хохмач. Хохмач – новое слово, достаточно выразительное. Какая тонкая ирония: Григ держал речь. Обыкновенные газетные фразы. Мы с Борисом сидели в четвертом ряду. Послышались слова с трибуны: «…увеличить народный доход на 30 %. Борька мне шепчет – «Куда больше – и так народ дошел» (дошел в смысле: до ручки, до «хорошей жизни»). С трибуны: «…железные дороги являются нервами страны». Борька: «К тому же порядочно потрепанными», и все снова. Какие были прекрасные смехачи, хохмачи и т. п. Швейк, Уленшпигель, Насреддин! Какой бездонный колодец остроумия, изворотливости и пусть неправды, но смешной неправды.

6.5.46 г. Пришел домой: сидит мама и спросила: «Что я тебе, сынок, завтра варить буду – картошка вся!» – и такие глаза печальные, печальные, бездонные. Скучно так жить, но все проходит, и пройдет это.

2-го числа у нас в общежитке техникума произошел случай, показавший всю скотскость и грязь нашей тайгинской молодежи. Три паренька (наши студенты!!!)

изнасиловали одну первокурсницу. Заслуживают пятилетки. Посадят – будет хорошо всем, но только не этой дивчине.

18.5.46 г. Вот уже несколько дней курсовое отдыхает. Я до отупления работаю в поле. Этот тяжелый дьявольский труд – копка земли, да еще если она – целина. Удивительно непродуктивный и однообразный. Вчера пришел вечером с поля и вспомнил, что давно не играл на мандолине. Снял ее со стены и заиграл. Звуки неслись из этой деревянной коробки, а я ощущал их всей душой, даже более – физической болью. Друзья мои, вам приходилось когда-либо слушать музыку, такую, чтобы она вызывала у вас физическую боль? Чем красивее я играл, тем боль была сильнее. Кто не хочет испытать этого, могу подать один совет: не садись за инструмент, вроде мандолины, с большими мозолями на пальцах и ладонях. Эти полости под кожей, заполненные какой-то водичкой, ужасно болят, когда к ним прикоснешься.

Все это между прочим. Сейчас – тяжело, очень. Шамать нечего. Вот сегодня – не пошел на первую лекцию – тормоза – только исключительно из-за того, чтобы дождаться открытия хлебного магазина и удовлетворить свою, как говорится, физиологическую потребность, чтобы нормально чувствовать себя, нормально на протяжении остальных 6 часов.

19.5.46 г… Борисок сбегал в город, купил на последнюю двадцатку хлеба (по червонцу кило) и я, отдохнув, поработал довольно продуктивно часов 5. В животе бурчит от этого коммерческого – какого-то суррогата из глины и овсяной шелухи. Плохо. Я в такие моменты перечитываю «Кола Брюньон» Роллана – повесть об этом оптимисте и балагуре бургундском, которого ничто не страшит, никакие жизненные невзгоды. Ему было легко веселиться, этому оптимисту, воспетому гениальным французом и нашими критиками, у него было вино и сыр и прочее, к тому же это – литературный тип.

24.5.46 г. И так далее – день за днем. Работа по 16–17 часов в сутки, а шамать – один раз 500 гр. Посмотреть с одной стороны – смешно и удивительно (как можно так жить?), с другой стороны – печально и обычно (тоже: как можно так жить?)…

Между делом прочитал за последние 3 дня Арцибашева: «Закон дикаря», «Ревность», «Война», какая грязь, какое паскудство. Его нужно пожечь.

От Ивана долго ничего нет.

26.5.46 г… Назначали по дорогам, я не придавал этому большого значения, не пошел, и, когда пришел к Григу, осталось два места. Томская дорога и П.Р.З. – Новосибирск. Конечно, Томская, но еще буду бороться за Юго-запад. Посмотрим, что получится.

29.5.46 г. Подал заявление в Министерство о переводе на Юго-западную дорогу. Его подшили, скоро отправят…

1.6.46 г. Вчера целый день работал на поле. Корчевал, не жалея себя, а сегодня – все кости ломит, губы потрескались, глаза – щели (ни черта не смотрят, а учить сколько надо!).

3.6.46 г. Три дня, не отрываясь от стола, повторял «паровозы». Эта древняя машина во времена Стефенсона была не так сложна, как сейчас. Я плохо, не регулярно занимался в течение 2-х лет по «паровозам», и приходится сейчас трудно. Но ничего, я уверен, что сдам паровозы во что бы то ни стало. От этого зависит будущее, а посему – жми, Вовка, жми!

Вчера наткнулся случайно на прекрасные стихи В.В. Каменского. Они настолько хороши, что я даже выучил наизусть. Как это:

Хахурдычивая в журдобтуПо зубарам мыпь дубинуштомРасхлыбасть твою да в морду туРазмордачай в бурд рябинушшом.

7.6.46 г. Итак, началось! Сегодня сдавали паровозы. На 7 человек сдающих было 8 экзаменаторов. Володя Кривошеин, Борис Ундзенков и я сдали на 5. И только трое!..

18.6.46 г…Почти оформилось в практические рамки решение нашей семьи – ехать в Чернигов. Теперь дело за мной, за оформлением моего перевода на Юго-Западную. Если мы останемся здесь, то попросту говоря, перед нами – обнищание и продолжение страданий мамы и нас. Причины отъезда следующие: надоело жить – суровый климат здесь; Маруся-сестра зовет; покоса не дают, отсюда мораль – коровы к зиме не будет; дров не напилили и едва ли напилим; урожая картофеля ждать не следует и т. д. Ехать!