Дневники св. Николая Японского. Том V
Шрифт:
Вскоре по уходе Geil’я был его секретарь, которому было дано Geil’eм поручение видеть меня и взять сведения о нашей Миссии; он очень удивился, когда я сказал ему, что Geil сам сделал то, что поручил ему. Оба они — молодые люди, кипящие жизнию и энергией. Завидно, что нет у нас вот таких деятелей. Наша интеллигентная молодежь изъедена червем своекорыстия, или индифферентизма, или же прямо нигилизма.
30 августа/12 сентября 1902. Пятница.
Был в Посольстве поздравить с Ангелом именинников — посланника Александра Петровича Извольского и секретаря Александра Николаевича Мясоедова; оба еще на даче, — оставил карточки.
Из Коодзимаци
Бывшему катихизатору Илье Яци, вновь просящемуся на службу, отказано. Вял, безволен, вечно воображает себя больным — плохой служака. Пустился было в мирские занятия — не везет; опять на даровой миссийский хлеб, хоть и не весьма обильный, но обеспеченный; и опять пошла бы история: «на лекарства дайте», «нужно в Токио показаться докторам, на дорогу дайте» — и так далее, а по проповеди успеха — нуль, или близко к тому. Не надо!
31 августа/13 сентября 1902. Суббота.
Церковные мутители в Коодзимаци свое злословие на священников и всю свою грязь отдали напечатать в скандальный газете: «Иородзу- Чёохоо». Этого только не доставало! Мерзавцы! Утром сегодня Василий Ямада пришел сказать мне об этом; «О. Алексей Савабе–де очень встревожен этим». Но я–то что же могу сделать в предупреждении огласки? Меня не спрашивают и не слушают.
Видно, однако, что из мутителей самые дрянные лишь занимаются пачканием своей Церкви в скандальной газете. Двое из немирных перед вечером прибежали сюда и с тревогой говорили об этом, сказали, что ими расследовано, кто передал в газету сведения и что они негодуют на это. Но газета тем не менее, вероятно, напечатает; она от огласки скандалов откупается деньгами — а кто же станет платить ей?
1/14 сентября 1902. Воскресенье.
Часы читал сегодня один из семинаристов (Акила Кадзима) так тихо, что я, стоя за ним на облачалъном месте, ничего не мог разобрать; и голос у него несильный, и не понимают эти люди, сколько ни толкуй им, что в таких случаях надо не жалеть голоса, а думать об интересе других. Причетник же, с порядочным голосом, обязанный всегда читать в Церкви, Павел Окамото, по поводу того, что у него умерла жена — уже Бог весть когда, распустился, как курица, и разленился. Строго сказал ему сегодня, чтобы сам читал Часы в праздники, а не станет, оштрафую вычетом из жалования.
В газете «Иородзу Чёохоо» сегодня, действительно, помещена скандальная статья об оо. Савабе и обо мне, что я не решаю дела, как должно. Между прочим, на оо. Савабе возводится обвинение в похищении денег, пожертвованных нашим военным судном «Адмирал Корнилов», тогда как эти деньги тогда же, в 1895 году, сданы были о. Павлом Савабе в Коодзимаци мне для хранения в банке на будущие нужды Церкви в Коодзимаци, и я показал немирным банковый документ, в котором вместо ста тридцати ен, пожертвованных, значится уже сто семьдесят пять — с наросшими процентами.
Отцы Савабе, если захотят, могут иск вчинить за обесчещение их. Это они едва ли сделают; а бессовестные люди торжествуют. Впрочем, это торжество, по–видимому, начинает пристыжать их самих: вечером сегодня злейший из врагов Савабе с каким–то другим еще приходил ко мне заявить, что он умывает руки в деле публикации в «Иородзу Чёохоо», он, мол, и другие с ним возмущены сим делом.
Матфей Нива со стариком Иосида приходили попросить от меня заявления, что «я, разобравши денежные дела Церкви Коодзимаци, не нашел в них ничего предосудительного для чести оо. Савабе; что это разбирательство сделано было при участии восьми человек церковных старост Коодзимаци, пять из коих — жалобщики на Савабе, и они все вместе со мною решили то же». Я охотно написал это заявление и приложил к нему печать. Говорил Матфей Нива, что он уже девяносто подписей собрал в пользу Алексея Савабе.
Вечером мы с Накаем кончили приготовление к печати «Страстной Службы». Слава Богу!
2/15 сентября 1902. Понедельник.
Так как Накаю нужен день на поверку знаков и отметки для печати в переводе «Страстной службы», то я отправился сегодня в Иокохаму в банк. Из Хозяйственного управления в первый раз прислали сумму прямо переводом на Русско—Китайский банк — небольшая сумма, всего три тысячи рублей, но и на ней рублей пятьдесят по крайней мере потеряно. Надо написать, чтобы присылали по–прежнему векселем на фунты стерлинги, каковой вексель можно показать в разных банках и разменять, где лучше скажут размен.
О. Сергий Судзуки и катихизатор в Вакаяма Тимофей Ирино, оба просят назначить пенсию отставному катихизатору Моисею Мори. У обоих, значит, ни малейшего радения о Церкви. Мори физически здоров как бык, трудом может зарабатывать себе и сыну–младенцу содержание; церковных заслуг у него нет; служить Церкви не может по слабости головы: как за умственное занятие, так с ума сходит. Церковь была милостива принять его вторично на службу после первого сумасшествия; была великодушна издерживаться на него при его ровно ничегонеделаньи для Церкви несколько лет. И теперь еще пенсию дай человеку средних лет, для физического труда весьма годному, дай только потому, что он числился на церковной службе! Отказано с запрещением впредь просить о сем.
О. Роман Фукуи пишет, что «дорогой к месту службы посетил Сиракава, где прежде был катихизатором; что Церковь сия в расстройстве ныне, что хорошо бы о. Павлу Савабе посетить ее и исправить». Я обрадовался сему предлогу посоветовать о. Павлу развеяться. Послал секретаря Сергия Нумабе показать письмо о. Романа о. Павлу, и сказать: «Для блага Церкви Сиракава, взлелеянной вами, не побудете ли ныне в ней, и не поправите ли течение тамошних дел, пока прибудет о. Игнатий Мукояма, которому бы вы рассказали все подробно о Церкви и передали бы ее с рук на руки?» Если о. Павел Савабе благодушно примет это, то и для него (для успокоения ныне мятущегося его духа) будет хорошо, и для Церкви Сиракава будет некоторая польза. Если разом о. Павел зарычит, как давеча на меня, то Господь с ним, пусть не думает о Сиракава.
3/16 сентября 1902. Вторник.
Перевод «Страстной Седмицы» послал в типографию для сметы за напечатание.
Мы с Павлом Накаем принялись за продолжение перевода Пентикостария — со службы на Вознесенье.
Из Коодзимаци Фома Оота с другим немирным приходил сетовать, что я отдал им вторичное прошение, со ста двенадцатью печатями против оо. Савабе, Матфею Нива, что он–де грубо обращается с ними, зазывая прикладывать печати именем Епископа, — «он–де приказал», и прочее; и просят они отобрать это прошение от Матфея Нива. Я ответил через Давида Фудзисава, что я с тем и отдал их прошение Матфею Нива, чтобы проверить, действительно ли все, приложившие печати, против отцов Савабе; злоупотреблять же Матфей Нива ничем не может, так как у него на бумаге, за моей печатью, значится, что я предлагаю всем желающим оо. Савабе, приложить печати; приказания же моего тут нет и нигде его на этот случай не дано.