Дневники св. Николая Японского. Том V

Японский Николай

Тит Айзава, катихизатор в Мориока, просит прибавки содержания. Но у него только одно дитя; если прибавить ему, то тем более надо прибавить получающим те же четырнадцать ен и имеющим по двое и трое детей, а это выше средств Миссии. Послано единовременное пособие шесть ен и препровождено его письмо к о. Петру Ямагаки, чтобы он у христиан Церкви Мориока просил помощи на содержание их катихизатора.

Из города Циба письмо от типографа, вопрошающее о том, здесь ли учился вероучению Осида, ныне состоящий главным корректором у него? Всех он там поражает своею ученостию и особенно своим знанием Христианского вероучения; состязается с бонзами в вере и в прах разбивает их. Кроме того, отличается аскетизмом в платье и пище и с любовью помогает бедным и страдающим, каковых теперь много после бурь и наводнений. Прибыл он в Циба из Хоккайдо. Заинтересовал он там собою многих весьма хороших людей, до губернатора

включительно, по внушению которого, как можно догадаться по письму, и вопрошается ныне об Осида. Но что отвечать им? Написать, что он действительно здесь почти два года обучался в Катихизаторской школе — значило бы придать еще более важности ему, а потом, наверное, вместе с ним оконфузиться; написать, что он выгнан из школы за скверное поведение (смотри запись 28 февраля старого стиля сего года), значило бы уж слишком скомпрометировать его. Самое лучшее помолчать — и предоставить ему заявить себя с другой стороны, что вероятно, не замедлится.

24 сентября/7 октября 1902. Вторник.

В обычное время, с двух часов, слушая сегодня чтение писем, серьезно подумал, что этак можно и с ума сойти от никогда не перестающего мучения — слушать вечно просьбы и клянченье денег; и хоть бы коротко писали, а то пилит–пилит этот Давид Фудзисава меня нескончаемым чтением медленно развертываемого каждого Послания с причитаниями и жалобами на все лады. Почти каждое письмо о деньгах, и все просьбы, и просьбы под разными предлогами. Согласен я, что скудно содержание служащих Церкви. Но, однако, живут же на подобное содержание чиновники, школьные учителя и многое множество всякого люда, и ни у кого не просят прибавки. Почему же катихизаторы и отчасти священники только и думают выклянчить от Миссии еще что–нибудь? Притом у каждого из них источники помощи под рукой: трудись по проповеди, как должно, христиане станут любить и помогут, но кто же из них трудится так? Дрянные грошовики и мучители!

25 сентября/8 октября 1902. Среда.

Возмущение христиан в Коодзимаци из японских газет выплыло и в Иокохамскую иностранную прессу, нужно заметить, впрочем, что японские серьезные газеты мало занимаются им, а только пробавляющиеся скандалами, как «Еродзу Чёохоо» и «Нироку Симпо», так и в Иокохаме «Japan Times», например, расписала возмущение совершенно так, как «Нироку», переводом из сей газетки и какими–то прикрасами (сам не читал, а слышал); серьезная же «Japan Daily Mail» сегодня в заметке «The Greek Church in Tokyo» пишет: последнее сенсационное известие «Нироку Симпо» состоит в рассказе, что возникли серьезные разногласия между Епископом Николаем и частию его конгрегации и что есть сильное движение, имеющее целью удаление его с главенства Греческой Церкви в Токио: The foreign public will require a very great deal of evidence before they can be persuaded to believe that Bishop Nicolai is in fault. His reputation stands at least as high as that of any missionary that ever visits Japan, и так далее. Я написал и отправил сегодня в «Mail» небольшое письмо с разъяснением, в чем состоит дело коодзимацких христиан.

26 сентября/9 октября 1902. Четверг.

Катихизатор в Каннари Павел Оокава и священник Иов Мидзуяма ходатайствуют о принятии в Катихизаторскую школу христианина Конно и представляют его прошение о сем с послужным списком. «Ему сорок восемь лет, служил в почтовой конторе в Исиномаки много лет, но по болезни вышел в отставку и вернулся на родину в Каннари. Так вот теперь имеет желание сделаться катихизатором». То есть пристроиться на старости на миссийские хлеба. Хитро! Послан ответ: «Человеком в таких летах Церковь не может располагать так, как ей надо располагать катихизаторами, посылать их сообразно нужде, туда и сюда; а если христиане Каннари желают впоследствии иметь Конно своим местным катихизатором и если пришлют в Миссию свидетельство, что отнюдь не будут беспокоить ее просьбами о содержании Конно, а обязываются вполне сдержать его сами, то пусть Конно прибудет в Катихизаторскую школу — здесь он будет содержим Миссиею, пока будет учиться». Конечно, о Конно я более не услышу.

27 сентября/10 октября 1902. Пятница.

Между письмами сегодня — Никита Сугамура, ныне катихизатор в Идзу, на двенадцати листах излагает свое мнение, что «в Хокурокудо пора начать проповедь — буддизм там ослабевает с каждым днем, частию от расстройства в сектах и дурного поведения бонз, частию от веяния новым духом; протестанты там, доселе жившие бесплодно, начинают приобретать последователей. Нам не нужно

медлить». Сам Никита, родом из Каназава, рад бы служить там. Он недавно посетил отца своего в Каназава и пишет все это с наглядного опыта. Послать–то некого! Хорошо бы и его, хотя он до сих пор всегда был бесплодным проповедником, мастером только сочинять стишки и красноречивые письма, но и он ныне нужен на своем месте.

Бесплоднейший из бесплодных — о. Павел Косуги — опять просит «денег на болезнь, пятнадцать ен». Послал, но что поделаешь! Назвался грибом, полезай в кузов. Из Коодзимаци был катихизатор Петр Мори, просит:

— Запретите Павлу Ниицума проповедывать у немирных.

— Как же я запрещу, коли они не слушают меня?

— Но ведь вы же дали позволение им призвать Ниицума.

— Напротив, я сказал, что моего позволения на это нет.

— Как так? Они торжествуют, что добыли это позволение, готовят встречу Павлу Ниицума.

— Пойдем в канцелярию, секретарь Давид Фудзисава повторит мои слова, сказанные в воскресенье Миёси, — разговор при нем был, и я велел ему запомнить мои слова, предвидя, что они могут быть извращены.

Давид повторил; кстати случился Василий Ямада, тоже бывший при разговоре в воскресенье, и он повторил. Петр Мори вернулся успокоенный.

А через час пришли оттуда же двое немирных доказывать, что «Матфей Нива неправильно собирает подписи в пользу оо. Савабе, что вот четверо снова передались на сторону противников Савабе, так что теперь у них опять большее число», и прочее. Но этих речей я от них не слышал и видеться с ними не хотел, а изливались они перед секретарем Давидом, прося передать мне их слова. Однако же, чтобы остановить дальнейшее их блядословие в этом направлении, так как, разумеется, они не перестанут таскаться ко мне с теми же речами, я велел известить Матфея Нива, чтобы тот завтра побыл у меня; пусть он еще добудет подписей пять в пользу Савабе, чтобы заградить им уста, когда станут говорить, что у них большинство. Вероятно, он может сделать это, так как говорил тогда, что мог бы собрать еще больше подписей.

Петр Исикава приходил прочитать написанное им для «Сейкёо- Симпо» изложение текущего дела в Церкви Коодзимаци, так как многие христиане смущаются газетными толками, и необходимо истинное описание всего.

28 сентября/11 октября 1902. Суббота.

В сегодняшнем номере (The Japan Daily Mail) помещено мое письмо к редактору, в котором о деле в Коодзимаци говорится: «несколько наших христиан Церкви в Коодзимаци, не имея достаточных причин на то, просили меня переменить их двух священников: о. Павла Савабе, первого между нашими христианами и священниками (крещеного в 1868 и рукоположенного в 1875), очень чтимого всею нашею Церковию, и его сына о. Алексея Савабе. По тщательном исследовании (after close investigation) я нашел, что большее число христиан преданы их пастырям и не имеют ни малейшего желания переменить их. Потому я положил следующее решение: „Меньшинство христиан должно следовать большинству и иметь по–прежнему в любви и мире их теперешних пастырей. Но если они не согласны на это, то могут выбрать для себя другого священника, но в таком случае должны сами содержать его (must support him fully and at their own expense)”. That did not please the peace–breakers, and they now ventilate their feelings in the Niroku Shimpo».

После обеда был Матфей Нива и охотно взялся собрать еще несколько подписей в пользу оо. Савабе. Но и он казался очень встревоженным от известия, что я позволил Павлу Ниицума говорить поучения у немирных, и едва я разуверил его, что отнюдь не давал этого позволения. Так–то бессовестно составляются и пускаются в ход ложные известия! Как легко это делается, я имел случай убедиться из небольшого обстоятельства сегодня вечером. Катихизатор Иоанн Катаока, принесши мне показать свою проповедь, приготовленную для говорения после всенощной, вымолвил, что хотел бы окрестить завтра одного молодого человека, наученного им. Я заметил, что об этом он должен сказать своему священнику, который должен испытать приготовленного им в знании вероучения. После всенощной, когда кончено было Правило к причащению, читаемое нами в крещальне, я, осмотревшись при выходе, увидел приготовление к крещению; спрашиваю:

— Много завтра крестится?

— Только один, у Иоанна Катаока.

— Вы испытали его? (разговор был с о. Романом Циба).

— Нет.

— Как же так? О. Феодор Мидзуно не мог испытать, — в отлучке.

— Да вы же велели крестить?

— Кто вам это сказал?

— Иоанн Катаока прямо сказал мне, что Епископ велел завтра совершить крещение, а так как его священника нет, то мне приходится.

— Он солгал. Остановите приготовление, пусть о. Феодор, когда вернется, сначала убедится, что просящий крещение достоин его.