Дневники теней. Книга первая
Шрифт:
Люди же, понимая всю грозящую им опасность, ринулась бежать врассыпную.
"Ариут сказал правду, они не тронут приезжих", - подумал я и вышел вперёд, на всякий случай прикрывшись воздушным щитом.
– Я не местный и не знаю что здесь происходит. Но я уверен, что местные жители также ничего не знали о сложившейся ситуации, как вы.
– Мы тебя не тронем, - сказал бородач.
– Мы пришли за ворами, а ты к ним не относишься. Уйди с дороги.
– Ариут, уйди куда-нибудь подальше отсюда. Я с ними разберусь.
– Нет, я тебя одного не оставлю. Будем стоять плечом к плечу, как доблестные войны.
Такой ответ был для меня неожиданным и разрушил все планы. Как же сильно желание автора прославиться подвигом, описанным в своей же книге, преобладает над разумом. Воспользоваться силой я теперь не мог, так как дружба дружбой, а костерок будет подо мной гореть. Да и в бегах жить не хочется. Даже если Ариут меня не сдаст, кто знает сколько глаз смотрит на происходящее, а подвергать Ариута подозрениям тоже неправильно. Остаётся попытаться образумить толпу. На всякий случай я расширил воздушный щит, прикрыв им соратника.
– Давайте разойдемся. Я монах и призываю вас не нарушать заповеди. Будьте добры к братьям своим и сёстрам, и воздастся вам и будет больше благ вам, чем знали вы.
– Ты монах? Что же ты делаешь в этом безбожном месте?
– Оно не безбожно. Ведь люди здесь такие же как вы. Они не виноваты в грехах своих властителей.
– Ты прав. Мы забылись. Давай пожмем руки и разойдемся с миром.
Выбор не из лёгких. С одной стороны, этот человек может предать, а с другой - если он прислушается я спасу людей. "Стоит рискнуть", - подумал я и, сняв защиту, протянул руку, которую мужчина пожал, дружелюбно мне улыбнувшись.
– Булиа. Меня зовут Булиа.
– Эргой, - ответил я, улыбнувшись в ответ.
В этот момент мужчина дёрнул меня за руку и вонзил саблю в мою грудь по самую рукоятку. Прижав меня себе, брызгая пеной, он прошептал: "Меня зовут Булиа. Хочу, чтобы ты знал имя того, кто тебя убил, вор".
Схватившись руками за грудь, я почувствовал горячую кровь. Холодное лезвие, обжигая, прошло прямиком через моё сердце, принося с собою невыносимую боль. Ещё большую боль - боль душевную - почувствовал я, видя, как на вилах поднимают в воздух голову Ариута, отделенную от тела одним махом топора.
Отведя руки, я увидел, как они становятся прозрачными, будто меня стирали из этого мира. Сабля, пронзившая мою грудь, рассыпалась чёрным пеплом под крики хозяина, рассыпавшегося пеплом вместе с ней. Но мне всё это было уже безразлично. Мир стал серым и исчез вместе с моей жизнью.
Знакомство
Существует ли магия? Уверен, что каждый задавался этим вопросом хотя бы раз в своей жизни. Мы читаем книги про великих колдунов, всесильных чародеев и ведьм, живущих на болотах, варящих зелья и крадущих детей. Привороты и яды, настои из трав и амулеты из камушков да лапок различных животных - все это настолько вписалось в образ обывателей мира волшебства, что сказочность и нереальность персонажей тесно переплелась с надеждой на его существование. Как известно, магия бывает разная. Но почему же людей не привлекает светлая магия, позволяющая растить цветы зимой, а летом устилать землю снегом? Которая ассоциируется с теплом, любовью и дружбой? Доброе волшебство помогает в бедах, спасает детей, вдохновляет на подвиги, но людей привлекает совсем другое - тёмное, всемогущее, дающее бесконечную власть и вечную жизнь. Как же люди испорчены и греховны. Любой человек, будь млад иль стар, добр иль зол, порою имеет наисквернейшие мысли. Это нормально для человеческого рода. У каждого есть выбор: поддаться своим потаенным желаниям или сдержаться в своих намерениях. Постоянная борьба между светом и тьмой, правом достижения вечного блаженства или вечных мук – всё это доказывает, что выбор является целью существования человека. И другого нам не дано.
Но давайте вернёмся к магии. А настолько ли далека светлая магия от тёмной в своих истоках?
Ещё в древних произведениях описывались такие проявления магии, как привороты, зелья, полеты на кроватях, создание цветущего сада зимой и снега летом. Столь разные деяния, а названы они единым термином - некромантия. Но как же так, скажете вы, ведь ни мёртвых, восстающих из-под земли и гуляющих по кладбищу, ни зомби, нападающих на города, нет в этих произведениях. Дело в том, что в средневековой латыни слово «некромантия» писалось двумя способами — как "некромантия" и как "нигромантия/некромантия", что в переводе означало черная магия или черное искусство. Так же некромантия в средние века означала ритуальную демоническую магию, вне зависимости от того, что было её целью. То есть по сути своей разделения на светлую и тёмную магию не существовало - вся магия была тёмной, ибо шла от демонов.
Но как же так получилось, что обобщающий термин “некромантия” стал ассоциироваться именно с восставшими мертвецами?
В основном во все времена некромантия воспринималась как наука, позволяющая с помощью ритуала вызывать духов и общаться с ними. Неоднократно в произведениях, написанных не только во второй эпохе, но и в первой, упоминалось общение с покойными. Так, согласно писания, первый царь израильтян Саул пригласил к себе волшебницу, чтобы она вызвала дух пророка Самуила. С духами общаются царь Итака из поэмы “Одиссея” Гомера, жена Ксеркса из поэмы “Персы” Эсхила и многие другие герои известнейших произведений. Как вы видите, в античности люди достаточно часто прибегали к общению с мёртвыми посредством спиритических сеансов, которые и именовали некромантией. Однако в дальнейшем взгляд на этот аспект человеческой жизни сильно изменился. Укоренилась вера в то, что после смерти души попадают либо в рай, либо в ад. А оттуда уже нет никакого возврата. Им уже не вырваться из своей обители, и никто не способен возвратить их обратно, а значит вместо душ на призывы приходят демоны.
Так некромантия, которая была признана демонской наукой, начала свой путь к становлению себя в роли зловещего и мерзкого колдовства.
Как же сложно было в те далёкие времена, когда нас преследовали и, поймав, сжигали на кострах. Ведь мы не ведали на что способен настоящий некромант. Да и вы не знаете. Но я вам об этом поведаю.
И так, начнём знакомство - Некромус.
Детство
Детство - любопытная пора. Бесконечный интерес к окружающему миру, который с насыщением только лишь растёт, побуждает нас всё к большим открытиям. И нет такого предмета, который заставил бы нас сказать: "вот то что мне нравится и только этому я готов посвятить всю свою жизнь". Наоборот - сейчас мы можем увлекаться деревянными игрушками, через пять минут рисовать прутиком на земле, затем посвятить время лицезрению кругов на воде, что расходятся от упавшего камушка, а после восхищаться капельками росы, блестящими на утреннем солнце. И когда успевает все поменяться? Ведь взрослея мы уже не понимаем всей широты детских интересов, того желания познать всё и вся, и именно сейчас и ни минутой позже. Взять в пример подарки на праздники. Ведь дети, определившись с подарком сегодня, уже назавтра просят подарить совершенно другой. И это ведь не от незнания того, что ребёнок хочет на самом деле. Это от желания сиюминутного познания бесконечного числа доступных его маленькому любопытному мозгу предметов изучения. А что потом? Мы взрослеем и наши интересы в основном диктуются потребностями и обстоятельствами существования. Я тоже когда-то был ребенком, но мои потребности и обстоятельства существования, к моему счастью и величайшему сожалению окружающих, совпали с моими интересами.
Рождение моё пришлось на тяжёлые времена - пятнадцатый век второй эпохи. По сложившимся обстоятельствам приняли меня в этот мир с непозволительной неаккуратностью, сдвинув кости черепа так, что темечко уехало немного в сторону, что, по всей видимости, привело к повреждениям в моем мозгу. Подобные случаи были нередки в те времена, поэтому кости с лёгкостью поставили на место. На интеллект эти обстоятельства никаким образом не повлияли, что не скажешь о характере и вытекающем из него личностном развитии. С самого своего рождения, как говаривали мои родители, я проявлял себя ребёнком непослушным, злым, с садистскими наклонностями. Мать меня самозабвенно любила, души не чаяла. С лаской и любовью она смотрела на меня, не замечая кровожадный безразличный взгляд и не прислушиваясь к рассказам соседей о моих злодеяниях. А предметов для рассказа было достаточно.
Доброта и любовь - что это такое, кто бы мне сказал. С самого детства я ни разу не испытывал подобных чувств - мои интересы были совершенно другого плана. С трех лет меня стала интересовать жизнь живых существ. Точнее её скоротечность и способы прерывания. Дворовые кошки, как только чуяли моё приближение, панически разбегались, понимая, что им грозит осыпание градом камней или метание палок, подобно копью. Помимо кошек страдали всякие жучки-паучки, лягушки, рыбки и другая живность, которая либо не могла быстро от меня убежать, либо не могла оказать сопротивление. К четырём годам я уже знал, что достаточно тяжёлый камень может превратить лягушку в лепешку, а слепень, кинутый в муравейник, уже никогда не выберется оттуда. Наблюдение за мучениями живых существ приносило мне исключительное удовольствие, однако восхищенный рассказ об этом родителям не возымел ожидаемого эффекта. Отец выпорол меня ремнем, что мне даже понравилось, ведь это была возможность почувствовать боль самому, а мать отчитала и поставила меня в угол. Вывод напрашивался сам - не надо делиться с родителями своими опытами, ведь они не оценят. Я стал вести себя нормально при родителях, при этом продолжая свои кровожадные эксперименты вне поля их ведения.