Дней непрерывное течение
Шрифт:
«Как скатерти на ярмарке», – подумал Иванов, пытаясь сохранить чувство юмора, предполагая, глядя на них, какая предстоит работа.
– Вот разворачивается линия фронта, – с улыбкой сказал генерал Петров, дружески похлопав по плечу полковника Иванова, сопровождая его подойти к его рабочему столу, указывая на раскатанные по всем направлениям на нем карты.
– Широкий фронт, – попытался изобразить Иванов на своем лице улыбку в такт настроения генерала, читая заголовки на листах карт.
– Присаживайтесь, –
– Вы решаете такое множество проблем, – вежливо попытался полковник Иванов понять ход генеральской мысли Петрова.
– Вот и сейчас предстоит приступить к разрешению очередной, – генерал замолчал на некоторое время, сделав несколько неторопливых затяжек трубки, положил на стол тонкую папку.
«Ясно. Поди туда-сюда – принеси того-сего. А не успеешь в три дня – полетят твои погоны с плеч да потухнут твои звезды полковничьи», – уныло подумал полковник Иванов Юрий Юрьевич об очередной рутине.
– Вот получили из дальнего зарубежья, – прокомментировал генерал Петров.
«Наверное, поздравление с предстоящим Днем Российской Армии», – мысленно усмехнулся полковник Иванов, глядя на толщину папки.
– Вот ознакомьтесь, – Сергей Владимирович, не вставая с места, бросил ее планировать через стол в руки сидевшего напротив него полковника. Она упала перед полковником, завершив свой полет полуоборотом по полированной поверхности стола.
«Сразу видно – заграничное послание. Реверансы выписывает, – усмехнулся опять про себя полковник Иванов, раскрывая папку на своей стороне у генеральского стола. – Фью…» – оборвал возникшую мелодию полковник от удивления, начавшего распирать его при даже беглом взгляде на канцелярское оформление содержания документа.
Печати, подписи и сопровождающие индексы реестров секретности, опоясывающие текст содержания, заставили перевести дух после первого эмоционально-профессионального всплеска.
«Наверное, каменный гость напрашивается на вечеринку, – мрачно подумал Юрий Юрьевич Иванов, вспомнив недавно просмотренную экранизацию поэтической классики, ассоциируя с ней суровость увиденной секретной документации. – Чтобы ни одна бацилла вражеского умысла не проскочила», – с улыбкой, скрываемой перед важностью секрета, отраженного в документе, подумал полковник Иванов, тщательно протирая очки для чтения несущего государственную тайну текста.
Юрий Юрьевич завершил чтение документального содержания в папке. Закрыл ее. Убрал очки в футляр и затем далее в карман.
«Что там Сизиф. Он над одним и тем же булыжником горбатился. А здесь – что ни шаг вперед, то два назад», – полковник покосился на лежащую на столе генерала секретную папку как на часовую мину, рядом с которой он представил себя беспомощно привязанным.
– Какие будут мнения собравшихся? – улыбнулся генерал Петров, закуривая трубку, изображая председателя партийного собрания.
«Какие тут могут быть мнения. Единодушное и несмолкаемое. Истошно-беспомощное голосование», – грустно подвел итог прочитанному полковник в своих мыслях, ни одним мускулом лица не выдав генералу своего настроения.
– Приступим к исполнению! – уже вслух, с выражением в голосовой интонации непреклонности разрушить и покарать и противника, и его козни, ответил генералу Петрову полковник Иванов.
– Согласен. Давайте приступим, – сказал генерал, вставая из-за стола и приглашая полковника подойти с ним к столу для совещаний, чтобы для начала на уровне кабинетных картографических данных очертить поступь первых шагов встретить и подавить готовящуюся в стране шпионскую деятельность.
Стрелки на наручных часах Джона сошлись на индикации начала рабочего дня, начавшегося со щелчков затворного механизма в сейфе.
«Скрывающий тайны курган, – подумал Джон, глядя на сгребенные туда бумажные экземпляры служебной секретности. – Лишь бы закончить с разработкой этой информационной копилки до того, как отпадет необходимость в шпионской всемирной деятельности. А то еще лишат пенсии, удостаивающей мое самопожертвование в лабиринтах тайных знаний», – подумал Джон, усаживаясь за стол, погружаясь в неразбериху круговорота одного из витков этого информационного лабиринта.
– Джон, зайди, – в теоретические размышления Джона вмешалось руководящее распоряжение шефа.
– Добрый день, Джон, – сидя в кресле, поприветствовал его шеф.
– Здравствуйте, господин Моретт, я… – начал было Джон привычный за последние дни отчет о проделанной работе.
– Проходи, садись, – сказал шеф непривычно приветливо для Джона.
Шеф нагнулся под стол. В его руке был полиэтиленовый пакет, украшенный яркой рекламой из числа подобных, что на выставочных экспозициях снабжают посетителей.
Шеф перевернул пакет ручками вниз, между которыми на поверхность его стола посыпалось красочное полиграфическое содержимое.
Из этого красочного обилия мирового пространства девушек, запечатленных в лаковом блеске рекламной полиграфии, шеф извлек строгое по своему внешнему виду оформления издание рекламного проспекта на английском языке.
Экземпляр этот шеф оставил лежать на столе, и Джон, разглядывая международное собрание на нем рекламных изданий, случайно бросил взгляд на его титульный лист. На нем были отображены даты выставки, несколько дней назад завершившейся в Москве.