Дни барабанного боя
Шрифт:
Уэстборн никогда не сочувствовал ИРА. Поддерживал суровые законы против контрабанды оружия в Северную Ирландию из Соединенных Штатов. Однако законы оставались несовершенными, как всегда, поэтому оружие и деньги продолжали курсировать через Атлантику.
Зачем же убивать сенатора? Зачем идти на риск быть опознанными и вызвать непредсказуемые последствия?
Однако Смит был убежден в своей правоте и ничего не желал слушать.
Кокран, видимо, догадался о мыслях Джонсона.
— Для
Джонсон поглядел на Кокрана. Слова ирландца прозвучали мягко, сочувственно. Он знал, что Джонсон находился подле сенатора Бомонта, когда его убили. Официально безопасность обеспечивали французы. Джонсон, служивший тогда при посольстве, просто составил компанию другу. Он и Роберт Бомонт дружили с девятнадцати лет. Впервые судьба их свела на смертоносных полях Куанг Трей во Вьетнаме. Тем утром в Париже Джонсон даже не взял с собой оружия.
— Что ты привез, Бобби?
Из внутреннего кармана пальто ирландец достал конверт. Извлек пачку фотографий и одну за другой стал показывать Джонсону. На каждой были оба Макналти. Со зверскими, как и следовало ожидать, физиономиями они смотрели в объектив, держа перед собой номер газеты «Интернэшнл геральд трибюн». На газете была отчетливо видна дата: «30 марта». Задний план мог представлять собой любой средиземноморский курорт.
— Мои друзья склонили ребят к позированию, — сказал Кокран. — Это было не так уж легко.
Джонсону показалось, что за вызывающими выражениями лиц он видит в глазах Макналти еще кое-что. Страх. Одно дело — воевать с британцами; обвиняться в убийстве американского сенатора — совершенно другое. Макналти понимали, что теперь им никуда не деться. Это было видно по их лицам.
— Их снимали так, чтобы дата была видна, — сказал ирландец. — Ваши эксперты подтвердят, что это не монтаж.
Джонсон кивнул. Кокран не стал бы подсовывать ему фальшивку.
— Ребята ни при чем, Арлисс. Не скажу, что у них чистые руки, но сенатора убили не они.
Отвернувшись от ветра, он закурил.
— Да, наши дела очень скверные. И не улучшатся, пока вы не скажете британцам, чтобы они оставили нас в покое. Смит с Венеблзом поболтали, будто старые кумушки, и на том конец. Это удивляет меня, Смит должен бы уразуметь кое-что.
— О чем ты, Бобби? — негромко спросил Джонсон.
Он почувствовал, что разговор внезапно перешел на другой уровень.
— Арлисс, почему Смит уцепился за эту версию? Почему сосредоточился на Макналти?
— Хочешь сказать — у него есть другие факты?
— Должны быть!
Кокран глубоко затянулся и пристально посмотрел на Джонсона сквозь пелену дыма.
— Черт возьми, Арлисс, так ты ничего не знаешь? Мы с тобой друзья, но я не стал бы срываться с места ради того, чтобы
— С чего ты взял, будто мы что-то знаем?
— А с чего, — Кокран ткнул пальцем в сторону Джонсона, — ты взял, будто я с тобой первым говорю на эту тему?
Джонсон почувствовал, как лицо его вспыхнуло.
— Бобби, с кем еще ты разговаривал?
— С Джеймсом Крофтом, черт бы его побрал. В Ирландии я член парламентского комитета по безопасности. Как и он здесь.
Шел пятый час, к этому времени Джонсон собирался быть у себя в кабинете. Но он, подняв воротник куртки, сидел на бортике фонтана. Ветер не унимался, однако кофе, принесенный Фрэнком Шурессом из машины, согрел его. Джонсон не отказался бы и от хорошего глотка бренди.
Он основательно поразмыслил, прежде чем выбрать в помощники Шуресса. Профессиональный опыт у Фрэнка был невелик; с другой стороны, молодой агент сильно переживал из-за случившегося с Холленд. Джонсон знал об их отношениях. Фрэнк отпускал неосторожные замечания по поводу того, как с ней обошлись. Дойди это до директора, Шурессу бы крепко досталось. И Джонсон решил держать Фрэнка при себе, чтобы уберечь от необдуманных рыцарских порывов.
— Джеймс Крофт? — произнес Шуресс, держа пластиковый стаканчик. — Кокран уже разговаривал с ним?
На встречу Джонсон отправился с микрофоном. Все, что говорили он и Кокран, Фрэнк записывал на пленку.
— И директор об этом даже не заикнулся?
За его удивлением Джонсон уловил гнев. При других обстоятельствах он оборвал бы Шуресса, однако ему самому было любопытно, что и когда стало известно директору.
— Вы не находите это странным? — настаивал Фрэнк.
— Я нахожу, что не следует делать поспешных выводов, — с раздражением ответил Джонсон.
Шуресс немного помолчал. Он знал, что связывает Холленд и Джонсона. Думал, что Джонсон, возглавляющий расследование, убедит Смита оставить ее на оперативной работе, хотя бы до тех пор, покуда оно не завершится. Теперь Фрэнку показалось, что дело приятно пахнет полным оправданием Холленд.
— Думаете, Кокран привез подлинные фотографии? — спросил Фрэнк.
— Да. Он бы не стал подсовывать фальшивки.
— Выходит, кто-то подставил Макналти и мы попались на эту уловку.
«Уайетт совершил ошибку, — подумал Джонсон. — Могло так быть? Или Крофт, зная об этом доказательстве, утаил его?»
Шуресс выплеснул на траву остатки кофе:
— Это все меняет, разве не так? Когда директор узнает...
— Директор узнает об этом, когда я сочту нужным. — Джонсон пристально посмотрел на молодого человека. — Не раньше. Ясно?