Дни барабанного боя
Шрифт:
— Нисколько, сэр.
Холленд взяла конверт, убедилась, что дискета диаметром два и три четверти дюйма находится в одном из углов, потом свернула его. Расстегнула молнию сумочки, отыскала на подкладке почти невидимый кармашек и сунула конверт туда.
— У вас хороший вкус, — заметил, наблюдая за ней, Уэстборн.
— Спасибо.
Холленд решила не говорить, что сумочка эта приобретена на казенные деньги для операции в Атланте. Относившаяся с большим вниманием к сумочкам и обуви, покупать вещи такого качества она могла себе позволить только на распродажах по очень низким ценам.
— Вам
— Я закончил.
Уэстборн снял кожаную летную куртку со старомодной деревянной вешалки и вышел следом за Холленд. Флеминг ждал в вестибюле.
— Сенатор будет ночевать в коттедже, — сказала ему Холленд.
Флеминг кивнул:
— Дорогу туда вы знаете.
— А мисс Тайло необходимо идти со мной?
Холленд с Флемингом повернулись и увидели, что Уэстборн стоит, сунув руки в карманы куртки и недоуменно приподняв одну бровь.
— Так положено, сенатор, — ответил Флеминг.
Уэстборн, казалось, обдумал его слова. Потом пожал плечами, подошел к двери и любезно распахнул ее перед Холленд.
Ей пришлось идти быстро, чтобы держаться рядом с Уэстборном. Расстегнутая куртка легонько похлопывала по пистолету, и Холленд отодвинула его назад. По пути она пристально вглядывалась в тени деревьев и кустарников. Завидев два силуэта на дорожке у коттеджа, перестала.
— Рассматриваете, что это такое?
Холленд не думала, что сенатор заметит в темноте ее пристальный взгляд. Уголком глаза она видела, как он вынул руки из карманов, держа в одной что-то блестящее, и принялся вертеть эту вещицу в пальцах, словно четки для снятия нервного напряжения.
— Какая-то раковина, — сказала она.
— Каури. Моя жена нашла ее, ныряя на Фиджи.
Холленд читала кое-что в светской хронике о второй жене Уэстборна. Сенатор вдовел пятнадцать лет. Потом появилась Синтия. Палмер, и миллионы женских сердец оказались разбитыми. Многие считали этот брак вполне естественным — мужчина, способный со временем выдвинуться в президенты, и женщина из высшего общества, богатая наследница, способная финансировать его предвыборную кампанию. То, что он на пятнадцать лет старше, налагало на их союз определенный отпечаток.
Однако в последнее время Синтия перестала появляться с Уэстборном. Вашингтонские сплетники шептались, что любовный пыл у них иссяк. Холленд вспомнила о девушке в коттедже и о том, что сенаторы обсуждали его поведение. Об Уэстборне она ни разу не слышала дурного слова и продолжала верить в него. Холленд происходила из семьи, где приличиям придавалось большое значение.
— Хотите о чем-то спросить меня, агент Тайло?
Он соображал быстро и снова понял ее. Холленд, вспомнив о мрачных лицах сенаторов, задалась вопросом, что может скрывать Уэстборн за своей непринужденной улыбкой.
— Нет, сэр.
Два агента, стоявших у крыльца, расступились, пропуская их. Холленд удивилась, что сенатор направился к задней двери. Потом увидела в окне спальни силуэт, полулежащую фигуру с рукой, вытянутой словно в приглашении.
— Спасибо, что не отказались выполнить мою просьбу, мисс Тайло, — сказал Уэстборн. — Надеюсь, при случае еще
И потянулся к ручке двери. Холленд тронула его за плечо:
— Прошу прощения, сенатор. Я должна войти первой.
— Это как называется? Постойте, не говорите. Процедура.
Холленд слегка улыбнулась:
— Именно.
Она думала, что разговор на этом прекратится, но Уэстборн холодно произнес:
— Агент Тайло, здесь с пяти часов находится моя подруга. Ваши люди проводили ее сюда и с тех пор все время стояли на посту. Неужели вы всерьез полагаете, что она — или я — подвергаемся какой-то опасности?
— Сенатор, я обязана. Пожалуйста... Задев его плечом, Холленд вошла в кухню.
Негромко звучала музыка, и она узнала народную песню. Воздух был совершенно неподвижен, сквозь запах горящих дубовых дров ощущался аромат дорогих духов девушки. Дверь затворилась, и Холленд почувствовала, что Уэстборн стоит позади нее.
— Агент Тайло, моя подруга молода и несколько неопытна. Я не хочу приводить в смущение ни ее, ни себя...
Последние слова, «ни вас», остались невысказанными. В голосе не слышалось ни извинения, ни сожаления, ни стыда. Уэстборн вышел вперед и встал перед ней спокойно, с совершенно чистой совестью.
Припоминая все впоследствии, Холленд поняла, что в этот миг сдалась. Если бы не силуэт, музыка и потрескивающие поленья... Если бы Уэстборн рассердился, а не сохранял достоинство... Если бы хоть какая-то мелочь могла дать ей предлог...
Позднее она кляла себя за потерю времени, за щепетильность. Когда прошло минуты две, следовало спросить, почему эта юная женщина не наденет халат и не выйдет к ним или хотя бы не окликнет своего любовника...
Убийца слушал, как Уэстборн и женщина спорят на кухне. Ее голос он уже слышал, когда она ходила у пруда с другим агентом. Судя по тону и по словам, женщина была очень молодой. Подумал, что если она быстро повзрослеет, это спасет ей жизнь.
Спальня в коттедже была большой. Помимо широкой кровати, ночных столиков и шкафа, там стояли широкое, вмещающее двоих, кресло, оттоманка и кофейный столик перед камином. Убийца усадил девушку в кресло; чтобы увидеть ее, Уэстборну и женщине-агенту требовалось переступить порог. Пистолет его был снабжен глушителем. Он мог бы всадить пули в обоих, не дав им вскрикнуть. Но тогда на Уэстборна у него осталось бы мало времени, так как женщины вскоре хватились бы.
Женщина вошла в гостиную, каучуковые подошвы ее туфель скрипели по сосновым половицам. Уэстборн замолк. Видимо, наблюдал за ней, сложив руки на груди. Убийце стало любопытно, вспомнит ли потом сенатор, что эта женщина могла бы спасти ему жизнь, если бы не его упрямство и нетерпение.
Он услышал, как женщина отдернула занавеску душа во второй ванной, как негромко хохотнул Уэстборн, как открылась и закрылась дверца одного из чуланов. Женщина принялась обследовать вторую спальню. Убийца, сидевший на корточках за шкафом, начал плавно поднимать руку с пистолетом. Покончив с любовницей сенатора, он старательно вымыл и вытер руки. Смывать кровь с других частей тела не стал.