Дни боевые
Шрифт:
Новое пополнение, главным образом из мобилизованных с освобожденных территорий, стало поступать со второй половины мая и к началу августа составляло в стрелковых частях 70 - 80 процентов.
В обучении и воспитании молодого пополнения большую помощь командно-политическому составу оказывали бывалые воины. Они явились как бы цементом, накрепко связавшим командный и политический состав с молодыми воинами.
Землю копали в это лето так, как никогда раньше. На плацдарме отрыли столько траншей, убежищ и укрытий, что их и учесть было трудно.
Теперь, много лет спустя, разглядывая схему оборонительных работ и инженерных
На правом участке главной полосы обороны, примыкавшей к излучине Днестра, было вырыто десять траншей полного профиля, связанных между собой ходами сообщения. Войска занимали не более половины траншей, остальные являлись запасными и предназначались на случай усиления участка резервами.
Левый, болотистый участок, менее насыщенный траншеями и окопами, опоясали противопехотными заграждениями - проволокой и минами.
Для отдыхающей смены повсюду были сооружены подбрустверные укрытия и землянки. Командные пункты разместили в хороших блиндажах. Всю боевую технику, транспорт и конский состав укрыли в окопах и земляных апарелях.
За траншеями и жилыми постройками бойцы ухаживали с любовью: своевременно очищали от обвалов и разрушений, днища и полы посыпали песком, стены обшивали камышом и жердями, у жилых землянок разбивали клумбы. И это на передовой, в двухстах - трехстах метрах от противника! Как все это было не похоже на 1941 - 1942 годы!
Вторую полосу обороны по западным скатам кицканского гребня оборудовали двумя сплошными траншеями, командными и наблюдательными пунктами и ходами сообщения, связывавшими западные скаты с восточными. Вдоль берега Днестра у Тирасполя шла отсечная позиция из двух - трех траншей.
Одновременно с организационным укреплением частей и оборонительными работами развернулась боевая учеба, охватившая всех - от рядового бойца до генерала.
Основы военного дела: материальная часть оружия и умение владеть им, права и обязанности начальников и подчиненных, понятие о воинской дисциплине, воинском долге и чести -прививались молодым солдатам в окопах на переднем крае. Тут же приобретались ими и практические навыки несения боевой службы; первый выстрел производился не в тире по мишени, а по действительному врагу. Строевое и тактическое сколачивание подразделений шло в ближайшем тылу.
Для взводных и ротных учений вторые эшелоны дивизий по очереди выводились на восточные скаты кицканского хребта. Здесь был развернут настоящий учебный центр с полосой препятствий, учебным тактическим полем и стрельбищами.
Если на западной низине, между хребтом и передним краем обороны, люди жили настороженно, маскировались и прятались в траншеи, соблюдали режим огня и больше отмалчивались, то попадая на восточную низину, между хребтом и Днестром, они вели себя иначе: с утра до вечера были на ногах, ползали и бегали, лазили через забор, ходили по буму, прыгали через окопы, стреляли и во весь голос кричали "ура".
Одновременно с боевой подготовкой одиночного бойца и мелких подразделений проводились учебные сборы офицерского состава.
По мере поступления нового пополнения роты и батареи в полках развертывались и доводились до штатного состава, а командовать ими было некому. Поэтому на должность командиров рот и батарей выдвигались новые кадры, но они нуждались в элементарной теоретической подготовке, в приобретении первых практических навыков.
В мае - июне корпус провел несколько десятидневных сборов командиров стрелковых, пулеметных, минометных рот и командиров артиллерийских батарей, решив таким образом и эту довольно-таки сложную для нас задачу.
И, наконец, когда наши подразделения и части пополнились и окрепли, появилась возможность выводить вторые эшелоны корпусов за Днестр для более глубокий полевой подготовки.
На полях Карагаша и Слободзеи Молдаванской, в 10 - 15 километрах восточное Днестра, начались батальонные учения. По распоряжению командарма был подготовлен оборонительный район по типу противостоявшей нам на плацдарме вражеской обороны: с траншеями, заграждениями, долговременными огневыми точками, отсечными позициями. Траншеи были заполнены чучелами.
Через эту оборонительную полосу после предварительной тренировки пропускался каждый стрелковый батальон. Атака пехоты и танков на глубину первой позиции сопровождалась огневым валом.
Батальонным учениям на подготовленной оборонительной полосе большое внимание уделяли командарм и наш новый командующий фронтом генерал армии Ф. И. Толбухин. Прежний командующий генерал армии Р. Я. Малиновский выбыл от нас во второй половине мая командовать 2-м Украинским фронтом.
Командарма и комфронта Ф. И. Толбухина я видел на учебном поле почти ежедневно. Они обычно присутствовали при постановке комбатом задач и организации взаимодействия, затем взбирались на стрельбищную вышку и наблюдали оттуда за артподготовкой и атакой, а после "прорыва обороны" внимательно подсчитывали пробоины, определяя действительность артиллерийского и пехотного огня. Часто видел я их и задушевно беседующими с бойцами после разборов учений и в кругу офицеров и генералов за обеденным столом в большой палатке.
Генерал Толбухин как-то сразу вошел в жизнь войск фронта и стал любимым и уважаемым военачальником. Подкупала его простота, человечность. Он во многом напоминал Малиновского, к которому войска привыкли.
Генералы и старшие офицеры, знавшие нового командующего близко, в разговорах между собой называли его по имени и отчеству. И когда говорили: "Нужно доложить Федору Ивановичу", - все уже знали, что речь идет о командующем фронтом.
В период летней напряженной учебы все горели одним желанием - как можно лучше подготовиться к предстоящим наступательным боям. Каждый знал: сидеть на плацдарме долго не придется, и всякая свободная минута должна быть использована с наибольшей пользой.
В самый разгар подготовки войск, когда пребывание на плацдарме подходило к концу, наше дружное и сколоченное корпусное управление начало понемногу распадаться. Один за другим выбыли мои ближайшие помощники, моя опора в бою.
Первым в середине июля уехал наш общий любимец и весельчак корпусной инженер Александр Дмитриевич Ильченко, получивший назначение на должность командира инженерно-саперной бригады.
При прощании Александр Дмитриевич подарил мне на память свой серебряный портсигар. "Пусть этот подарок напоминает о нашей совместной службе, - сказал он.
– А я никогда не забуду наш корпус". Я подарил ему на память свой портсигар и трубку. Недолго привелось Ильченко командовать инженерно-саперной бригадой. Он погиб на полях Венгрии, под Будапештом, подорвавшись на вражеской мине.