Дни и ночи
Шрифт:
— Реинкарнация, воскрешение… У нас только шарлатаны защищают подобные теории.
— Это не потому, что люди думают по-разному, а просто все люди неизбежно заблуждаются. Возьмем пример. Представим, что ты показываешь моим братьям один из ваших графиков, которые я видел на стройке. Ты понимаешь, о чем я? О тех цветных линиях, изгибающихся зигзагами на больших белых листах в клеточку со множеством цифр. Как ты думаешь, что они увидят? Ничего, кроме черточек, в которых нет смысла. Наоборот, человек из города — ты, быть может, — будет смотреть на то же самое с беспокойством, представляя, что это линии судьбы, означающие увеличение или уменьшение богатства. Тебе понятно, нет?
Рикардо не успел возразить.
— Возьмем другой случай. Оставь двух людей одних в лесу. Мои братья начнут прислушиваться к языку деревьев. Твои же начнут думать, как бы эти деревья срубить, чтобы построить из них тюрьмы и посадить туда всех ставших сумасшедшими, не разрешив им видеть деревья. Все здания — тюрьмы. Тебе это хорошо известно.
— Ты упомянул о стройках. Ты там работал?
— А разве я не упомянул о тюрьмах? Да. Я натрудил свои руки, строя каменные дома, больницы, рестораны.
Они прошли половину авениды Корриентес. В самом конце были лиман и порт.
— Стало быть, ты не веришь, что человек, животные — все, кто живет и умирает, — способны вернуться к жизни и снова умереть?
— Рискую принести тебе горе. Нет, все это вздор. — Индеец остановился. — Ответь мне. Почему вы, христиане, все время твердите: «Христос сказал „да“», «Христос сказал „нет“». Вы знали его?
— Мы и не могли его знать. Он жил две тысячи лет назад.
— В таком случае как ты можешь быть уверен, что все это не… — Он сделал многозначительную паузу и продолжил: — Что это не вздор?
— Потому что так написано в Библии. Люди, знавшие Христа, рассказали его историю.
— Две тысячи лет! И кто автор этой книги?
— Признаюсь, это точно неизвестно.
— Твоя Библия как человек, который видел человека, видевшего медведя. А ваш Бог? Где он? Можете вы дотронуться до него? Увидеть его?
— Твой вопрос бессмыслен. Бога невозможно увидеть, а тем более коснуться. Бог непостижим.
— Непостижим? Что означает это слово? — Он недоступен нашему пониманию.
— Я ничего не понимаю. Рикардо стал терять терпение.
— Бог невидим нашим глазам. Невозможно конкретно определить, что такое невидимое!
— Это неразумно. Я, друг мой, верю не в непостижимое, а в Землю, Солнце, Луну. Я вижу их каждый день. Мне не нужна книга, рассказывающая истории, которым две тысячи лет. Я смотрю, вижу. Земля дает мне пищу, я могу потрогать ее, я могу идти по ней, лежать на ней. Я чувствую ее запах. Мне стоит только посмотреть вокруг себя, чтобы убедиться, что все это существует. Даже в животных есть дух.
— И все-таки ты на них охотишься, — иронично произнес Вакаресса.
— Их смерть помогает мне выжить, а не доставляет глупого удовольствия от изобилия.
— Каждый живет по-своему.
«Панхард» двигался за ними со скоростью пешехода.
— Порт еще далеко?
— Прямо перед нами, за этими домами. Вообще-то у нас есть два порта — Риачуэло и Порт-де-ла-Капиталь. Какой тебе нужен?
— Откуда мне знать? Я хочу прийти в порт, вот и все. В то место, откуда отплывают корабли.
Рикардо заворчал:
— Сказал бы сразу, чего хочешь…
— Раз я ищу порт, то для того, чтобы сесть на корабль.
— В каком направлении?
— Мне нужен корабль, который отплывает, вот и все!
— Но тебе надо купить билет. Бесплатно на корабли не берут!
— Я заплачу. У меня есть все, что надо.
Индеец засунул руку между двумя пуговицами своей рубашки и достал пестрый платок, завязанный кошельком. Он осторожно развязал его. В платке лежали пачечка купюр и маленький камушек, искрящийся голубоватым цветом. Он походил на бразильский изумруд.
— Это я заработал на стройках белых людей за несколько лет.
— А этот драгоценный камень?
— Он принадлежал моему прадеду. Потом достался моему деду, от него моему отцу, а отец передал его мне. Он не продается. Этот камень — священный. Он хранит память о моих предках. Сколько билетов мне дадут за эти деньги? — осведомился индеец.
— Не знаю, все зависит от того, куда ты хочешь попасть. Чем дальше, тем дороже.
Они дошли до первых припортовых зданий. На фоне неба с точками облачков вырисовывались силосные башни, элеваторы. Подальше виднелась мельница, самая большая мельница в мире, как хвастались горожане. Вокруг стояли скирды, пролегали рельсовые тупики. Все это было нужно для того, чтобы перемолоть зерно пампы в муку. Вдоль доков, где сортировали шерсть, громоздились тюки с белым руном миллионов остриженных овец. Еще дальше, в тени ангаров для хвостов, копыт и рогов, громоздились кипы бычьих и бараньих шкур.
У причала стоял пароход.
— Итак, ты веришь в перевоплощение…
— Это так ясно, друг мой! Ты ежедневно можешь находить тому доказательства. Достаточно только внимательно посмотреть на людей. Немного интуиции, и ты сможешь узнать тех, кого видел в своих других жизнях.
— Интересно, — усмехнулся Рикардо. — А как научиться видеть?
— Самостоятельно. Втайне от себя самого и стараясь возвыситься над самим собой. Учителя не надо. Никогда! Знание спрятано в каждом человеческом существе. Достаточно позволить ему проявиться. У нас будущего шамана создает сама природа. Он должен преодолеть огромные расстояния, взобраться на горы и побывать в чужих землях, пока не встретит Таматзина, волшебного оленя.
— Волшебного оленя?
— Да. Именно он передаст тебе свое дыхание. После того как ты встретишься с ним, внешние силы станут тебе помогать.
— Ты когда-нибудь видел волшебного оленя?
— Нет. Но я чувствовал его.
— Это похоже на историю с человеком, который видел человека…
— Ты можешь смеяться. Но только сам Таматзин сможет научить тебя разгадывать твои сны. Ведь у тебя есть сновидения, не правда ли? Ты видишь сны, но не умеешь распознать их смысл. — Неожиданно старик спросил: — Тебе случалось наблюдать ночное небо?