Дни Стужи
Шрифт:
Стас, не скрываясь, ткнул в обманку мысленной пятернёй и тут же сморщился от боли и рёва, раздавшегося в голове, но вытерпел, вцепился в нить, ведущую к колдуну, и на долю секунды увидел его — стоящего по колено в снегу на углу соседнего дома, в густой тени.
Не давая себе времени на сомнения, Стас вскинул карабин к плечу и выстрелил.
Рёв стих, голова звенела от внезапно наступившей тишины, но тут же сухо защёлкали выстрелы и Стас, вскинул руки, защищая глаза от мелкого крошева.
Дом полнился глухим нутряным гулом.
Снизу заорал Иван,
— Стас, пора выбираться!
— Я
И продолжали щёлкать выстрелы снаружи.
Похоже, к противнику подходило подкрепление.
Их обложили со всех сторон.
Иван стоял в дверях заговоренной квартиры.
— Выберемся?
Стас отрицательно помотал головой.
— Их слишком много. Похоже, мы всерьез разозлили Хасана.
— Значит, второй вариант? — Иван недовольно сморщился.
— Значит, второй.
___***___
Хасан наблюдал за осадой издали. Если его будут спрашивать, он честно ответит, что ведуны смертельно оскорбили его, но он сам им не стал мстить. А вот его люди — они горячие парни, он сожалеет, но Иван и Стас нарушили законы гостеприимства, что может поделать бедный старый торговец.
Смерть своего ученика он ощутил, как тяжелый ожог — силы, которые дал колдуну Хасан и подпитал Гость, вспыхнули, возвращаясь в те тёмные области Мироздания, откуда их вызвали, пытаясь захватить всех, кто к ним прикасался.
Хасан поморщился — появился ещё один неоплаченный счет и новая статья расходов. Которые майор ему, конечно, не возместит.
К дому подбегали тёмные фигуры боевиков, исчезали в густой тени, старое здание наполнялось иномирным гулом.
Внезапно вытянутый прямоугольник древнего дома задрожал, словно его окутало марево жаркого летнего полудня, и бесшумно осыпался, погребая всех, кто был внутри.
Взметнулось в холодный воздух облако пыли.
Наступила тишина, в которой стали слышны хлопки откуда-то из-за Северянинского моста.
Там отбивались порубежники.
Глава 10. Собиратели осколков
Иван был прав. Самым сложным оказалось не подорвать дом — все, что нужно они заготовили много лет назад, едва облюбовав это жилище. Сразу решили: если поймут, что тихо уйти не получится, устроят себе пышные похороны.
Остановить себя тоже особого труда не составило. Оба не раз тренировались и умели замирать так, что пульс замедлялся до удара в минуту, мысли уходили, а дух уходил в верхний мир. Но продолжались такие путешествия недолго, и они постоянно страховали друг друга. Опасное это было занятие, оба знали истории о тех, кто не возвращался.
Сложнее всего было вернуться. Верхний мир завораживал, он был чудесен, он манил доступностью необъятных просторов, радостью полета, чистым восторгом ничем не ограниченного самобытия, вечного познания без необходимости учитывать потребности неуклюжего смертного тела.
Стаса, которому такие выходы всегда давались с трудом, эти ощущения захватили целиком. Можно было плакать и смеяться, танцевать с духами ушедших друзей, которые оказались рядом, звали за собой, можно было лететь, или бежать, не зная устали, забыв о хромоте!
На счастье, закрутился в ногах, злобно тявкая, брызгающий синеватыми зимними искрами лис, кусал за ноги, не давал уйти навсегда.
Спасибо лису — напомнил, что здесь тоже нельзя терять бдительности. Надо затихнуть, раствориться и здесь, довериться духам-союзникам Ивана, слиться с ними и позволить унести туда, где их не заметят черные полотнища вихрей-джиннов, кружащих вокруг вздыбленного-разорванного пространства вокруг дома.
Стас не знал, сколько продолжалось его путешествие с духами. Лишь ощущал, что все тоньше становится нить, связующая его со Срединным миром, незначительными казались дела, заботы и обязательства. Стас рванулся — надо назад! но лис снова тявкнул и п о к а з а л — по развалинам провалившегося внутрь себя дома все еще бродили, по-птичьи дергая головами, бледные мертвоглазые хасановы дети, а рядом с ними настороженные бойцы с оружием наизготовку.
Да уж, Хасан подошел к делу основательно.
Как и предупреждал Иван, труднее всего было вернуться.
____***____
Стас бесшумно вздохнул. Воздух был холодный, пахнущий мертвым стылым камнем. Вокруг непроглядная темнота.
Пошарил в темноте, рука наткнулась на твердую промерзшую ткань. Потянул, зашарил пальцами — рукав Ивановой куртки.
— Я живой, — чуть слышно шепнул знакомый голос.
Стас облегченно выдохнул.
— Хасан, сука, мне за это ответит, — зашевелился Иван.
Встал, осторожно ощупывая руками стену, затеплил белый огонёк — такой же они подвесили над санями Акимыча всего несколько дней назад. Казалось, это было давным-давно. Время уплотнилось, понеслось, трамбуя судьбы и события.
— Давай отсюда выбираться.
— Погоди малость, Вань, — Стас сел, растер руки, похлопал по полу рядом с собой.
Иван присел на корточки, вопросительно изогнул бровь.
— Я что думаю, — Хромой откашлялся. — Хасан подождёт, не до него сейчас. Он думает, что мы с тобой дуба дали, вот, пусть и думает. А нам с тобой пора делом заняться.
— Конкретнее?
— Ты тех парней, что стрелка крутили, запомнил? Мы их потом среди людей Хацкого видели.
— Конечно. Интересные ребятки, не спорю.
— Заметь, стоило нам поинтересоваться делом Говоруна и задать вопросы о купце, и к нам наведались бойцы Хасана. А ведь до этого сидел тише воды, ниже травы. Хотя, сам знаешь, должен был взвиться до небес. Значит, думаю я, кто-то ему сказал, что теперь — можно. Что время пришло.
— А почему именно Хацкий?
— Может, и не он, — легко согласился Стас, — только мне одна деталь покоя не дает. Сначала значения не придал, а теперь вот из головы она не идёт. Я, вообще, пока там, — он показал на потолок, — был, многое передумал и иначе смотреть начал. Так, вот. Купцова родича убитого помнишь?