Дни Стужи
Шрифт:
Ничего не говорящие фамилии. Иван начал вчитываться. Все шесть купчих на добротные деревянные усадебки с жилым домом, хозяйственными постройками, крепкими заборами, все подробно, как и положено, перечислено.
— Кто такие, не знаю, но все оформлены у одного стряпчего, — высказал предположение Иван.
— А еще это отличный оборонительный рубеж, — Стас показал карандашом, — смотри, все выходят на углы улиц и переулков, мимо не пройдёшь, везде сторожки, а то и башенки рядом с воротами, сажай охрану, не хочу. А центральная постройка, которую они прикрывают, стоит в середине двора
— Я так думаю, если на месте посмотреть, то и обереги всякие найдём, и дозорных, — оглаживая бороду, добавил отец Сергий.
Они обсуждали расположение построек, возможные пути подхода, варианты слежки, но понимали, что пора задать главный вопрос, от ответа на который зависело всё:
— Что в доме посреди двора?
Глава 13. Время собирать верных
Разошлись до рассвета. Небо было высокое, черное и холодное. До света еще далеко, но все ощущали, что ночь уже на излёте. Отчего-то очень остро чувствовалось, как быстро уходит время.
Быстро и бесшумно проходили мимо иноки, говорили чуть слышно, в голосах чувствовалось напряжение. Сообщения в Приказ начали поступать еще с полуночи, и к утру их становилось все больше и больше.
Некоторые гонцы подходили к Сергию, что-то говорили, монах выслушивал, и отпускал молчаливым кивком. Стасу с Иваном владыка ничего не говорил, а друзья единодушно решили его не спрашивать. Будет нужно — тогда и скажет.
Лишь раз, когда где-то вдалеке глухо бухнуло и метнулся по стене оранжевый сполох, оба посмотрели на Сергия, но тот лишь передал им очередную бумагу.
Сейчас Сергий молча стоял чуть поодаль. Поднялся вместе со Стасом и Иваном, когда те взмолились выйти покурить. Смотрел монах неодобрительно, но место для курения, как ни странно, в Приказе нашлось — крохотный пятачок на задворках длинного здания бывшей богадельни.
— Подымили — и будет, — облачко пара растаяло в морозном воздухе, — утро вечера мудренее. Сейчас вам покажут комнату, переночуете, а поутру думать будем, что да как делать.
— Не время спать то, батюшка, — потер глаза Иван. Его переполняли усталость и лихорадочное напряжение, которое все не удавалось скинуть, хотя обычно он вгонял себя в рабочее состояние хорошо отработанными практиками, часть которых подсмотрел, другим учился целенаправленно, а до чего-то и сам додумался.
А сейчас его не отпускало, хоть ты тресни. Всё казалось, что мир вокруг стал ёлочной игрушкой и качается на длинной тонкой нитке. Качается все сильнее, и вот-вот оболочка разлетится на миллион разноцветных осколков, и откроется что-то ужасающее и безысходное настолько, что хотелось выть. В городе творилось нечто невообразимое, хотелось куда-то бежать, что-то делать, но что, куда… Давила тревога за друзей — что с Сибиряком, что со Старшим? Что с Шаманом и Ниулой?
Отчего-то сейчас он понял, насколько небезразличен ему старый Шаман, о котором он и не вспоминал много лет. Старательно не вспоминал, наконец, признался он сам себе. И насколько запала ему в душу странная, очень опасная девица, которую он и видел-то всего ничего.
Сергий сделал шаг, положил руки друзьям на плечи, и оба они ощутили мягкую сильную тяжесть. От Сергия исходили сила и мощь, какую им еще не приходилось ощущать. И непоколебимая уверенность в своей правоте.
И грусть.
И затаённая тревога, которую монах обуздывал и тоже направлял в дело.
— Идите, и отдохните хотя бы пару часов, чада, — он легонько подтолкнул их к двери. — Вы мужи опытные, сами знаете, что от уставшего и дёрганого бойца толку чуть.
— К тому же, — он хмыкнул в бороду, — жду я поутру гостей, которые, мыслю я, поведают нам много интересного.
Внезапно, Иван понял, что нестерпимо хочет спать и никакая тревога этому уже не помешает. На пороге он оглянулся.
Сергий медленно шел по тропке, что вела к тёмной громаде храма.
В храме, чуть скрипнув, отворилась тяжелая дверь. В темноту плеснул тёплый оранжевый свет, донеслось едва слышное пение.
Мало кто спал в эту ночь в Особом приказе.
___***____
Человек в черном пальто, больше похожем на шинель, улыбался. Моргра вилась вокруг, ждала, когда ей разрешат делать то, ради чего она жила — высасывать жизни, напитывать себя страхом, уничтожать, превращать все вокруг в первозданный хаос.
Человек откинул со лба прядь тёмных волос, размял кисти рук и запел. Дверь перед ним заиндевела, пошла трещинами, он подошел и коротко постучал.
Дверь была хорошая, надёжная.
Железная, да к тому же заклятая.
Могамба серьезно относился к своей безопасности и попасть к нему мог только тот, кого он хотел видеть.
Во всяком случае, он так думал.
«Племяннички» Могамбы тоже были парнями серьезными, и потому продержались несколько лишних минут, заставив человека в черной шинели удивленно приподнять бровь.
Первого моргра растерзала сразу и обиженно закричала — слишком быстро закончился жаркий красный фонтан, слишком быстро покрылось леляной коркой подрагивающее нежно-фиолетовое мясо.
Двое оставшихся не стали ввязываться в безнадежный бой, а бросились вверх по лестнице, по дороге опрокидывая изящные столики, стоявшие на круглой площадке между пролетами, срывая со стены ритуальное оружие и призывая духов-союзников, которых им подарил Могамба.
Моргра прыгала по перилам, короткими движениями отбивала копья и тяжелые кинжалы и кричала — теперь уже от радости.
Человек в шинели искал, стоя в центре круглого, похожего на барабан зала. Искал Могамбу.
Колдун не прятался.
Он выжидал и собирал силы. Он хладнокровно жертвовал своими учениками и телохранителями, собирая духов, оживляя давно заготовленные ловушки, он уже знал, где его противник и готовился нанести удар.
Моргра настигла свои жертвы на площадке второго этажа и в длинном прыжке перерезала острым кончиком хвоста горло тому, кто стоял ближе.
«Племянник», которого Стас точно узнал бы, забулькал-засвистел, пытаясь зажать рану, остановить тёмные фонтанчики.