Дни Творения
Шрифт:
Так-то так... но как быть с симплакцией на эвереттовские пространства? Она же была! Пусть какую-то ничтожную часть, сотую долю секунды. Это расщепление было. Конечно, затем оно стирается из реальности, так быстро, что реальность ничего не замечает. Эта флуктуация ничтожна во времени, если... если, конечно, её не зафиксирует Нечто.
Эта гипотеза стала для меня прямо таки навязчивой... Я крутила её так и эдак, но, к сожалению, у меня специализация - "Контакты", мне не хватает физико-математической базы. Ничего не поделаешь, пришлось и дальше говорить об этом с Феликсом, хотя его интеллект не заменит живого Астирийца, тем не менее, про Двойника-то он мне подал идею.
Дошло
...Осознала в первый раз, когда раздевалась для процедур. Надо заметить, что Астирийцы не принимают ванны - она даже не могла бы сказать, как это происходило в древности, но сейчас на Астирии ничего подобного не делали. Поэтому вода, водные процедуры были для неё такими... странными. Прикосновение воды ко всей поверхности кожи захотелось пробовать снова и снова, хотя первый раз это её испугало - как будто что-то разбалансировалось, и хотелось срочно остановить, отдать команду, чтобы система защитного костюма остановила ЭТО...
Это было похоже, наверное, на опьянение. Конечно, она не знает, что такое настоящее опьянение, но так, как описывают земляне - очень похоже. Вода, если она касается везде, сводит с ума... то есть, нарушает адекватное восприятие, работу органов чувств.
Она бы ещё хотела научиться плавать... К сожалению, не успела. Он обещал научить. Кто-то "он", кого она забыла. Она подозревает, что это именно та точка вмешательства системы безопасности Сюзеренов, видимо, один из самых раздражённых, отбракованных блоков в сознании, который они предпочли по-настоящему затереть. Получилось ли? Вот сейчас она сомневается...
К счастью, на Феликсе есть то, что можно превратить в "ванную". Она раздевается и ложится туда, закрывает глаза и перестаёт быть... тем, что она есть. Органы чувств что-то переключают. Что-то происходит, над чем не властны защитные системы, которыми её обрабатывали. Когда она открывает глаза, она вздрагивает совершенно по-человечески и поводит плечами: как будто Феликс стоит позади и смотрит, тоже по-человечески. И ей хочется сказать, чтобы он выключился... Смешно!
Потом она идёт в операторскую и смотрит, смотрит, смотрит файлы... Бесконечное количество файлов - результаты экспедиции. Её, конечно, не лишили доступа к своим же базам - но теперь она уверена, что результаты не полны. Чего-то не хватает. Она в какой-то момент беспомощно ждёт подсказки Феликса - но он не знает, честно не знает.
– Феликс, - спросила я однажды.
– А есть такое зеркало... которое - для тебя?
– Но у меня не астирийское сознание, - возразил Феликс.
– Я не осознаю себя. Я всего лишь имитирую осознание.
– Может быть, тебя в этом убедили. Ты проводил для себя тесты на осознание?
– Не знаю... не помню...
Феликс врёт, поняла я. Проводил. Больше того, он уверен, что осознаёт себя точно так же, как и я сама. Другое дело, что ему недоступен полный комплекс теста, ну, то есть, для некоторых этапов нужен сторонний объект, независимый от Феликса. Если систему его типа и тестировали - то результат ему не сообщали. А я уверена, что тестировали. Не могли не тестировать. С другой стороны, могут существовать принудительные блокираторы.
– Но если бы у тебя было настоящее осознание... ты бы мог... увидеть СЕБЯ? Своё отражение...
Феликс задумался надолго.
– Здесь нужны серьёзные расчёты, - ответил он.
– Есть масса поверхностных гипотез, но вопрос слишком рискованный... ведь я понимаю, что если... я отвечу положительно...
– В чём риск?
– Но эти зеркала... они могут быть разных типов. Они могут нести угрозу для оригинала.
– Почему?
– Как тебе сказать... Наш разум устроен иначе. Нам недостаточно отобразить с какой-то внешней камеры наблюдения себя. Потому что Я - это не только вот этот корпус с начинкой из электроники, двигатели и всё остальное... Я взаимодействую с окружающей материей... пространством... спаян с ними... Мне кажется, эта связь - она не может быть разорвана. И я не могу протянуть манипулятор, потрогать это зеркало щупом и сказать: вот Я. Потому что этот щуп - это всего лишь несколько тонн металла, электроника... Это - не есть Я. И то, что эта часть конструкции подчинилась моей воле - не отображает моего Я. Для отображения своего существования я должен... я... пока не могу сказать.
– Я... понимаю. Это должно быть какое-то прямое взаимодействие с материей, так?
– Какое-то ОЧЕНЬ СИЛЬНОЕ взаимодействие...
– Что-то вроде броска в Чёрную дыру или... столкновение?
Кажется, в этот момент я даже почувствовала, как Феликс "вздрогнул". Дело не в его страхе. Но я поняла, что он думал об этом. Раньше.
Он будто прочитал мои мысли.
– Это... ощущения... Я не знаю, как их описать. Сформулировать. Это не то, что у землян называется аналогами самоуничтожения, конечно. Но это взаимодействие Меня с Пространством. Я знаю это по тем слабым подобиям, когда мы перемещаемся между системами звёзд, но в этом случае мы находимся внутри трансферного кокона.
...Потом они об этом больше не говорили. В этой теме было что-то запретное. Как будто вопросы сами по себе подбивали Феликса совершить эксперимент. Нарушить одно из важнейших правил.
И лишь однажды...
– Я просчитывал трансферу, - сказал Феликс утром, за чаем.
– Есть интересная альтернатива, она не включена в перечень запрещённых зон, системы Сюзеренов пропустили это возмущение сверхновой, но по-хорошему я его должен учесть и обойти по другому треку. Если же мы будем перемещаться так... это создаст некоторые... интересные искажения.
Она молчала.
– Странно, правда... Выходит, Сюзерены были правы? Я действительно стала опасной... Я испортила и тебя.
Она улыбнулась.
– Чувствуешь? Ты не можешь не чувствовать!
– Да. Твоё сердце работает так, что я бы сказал... в другое время... что тебе необходимы срочные диагностирующие процедуры.
– А!..
– И ещё...
– Что, Феликс?
– Я слышал об этом, но... сейчас я первый раз вижу, как ты улыбаешься, Майка...
– 6 -
"Его ум требовал живой сказки; душа просила покоя"– (ЗЦ)
Нет, это была не тишина.
– Идёмте, мальчики, - сказал он.
Пожилой профессор, классический профессор, благородные черты лица, седина, идеально вы...
Если зелень бывает ослепительной до того, что слепит глаза, то это выглядит именно так. Дорожки между кустов и газонов, как будто нарочито кривые, с булыжниками, чуть неровно подогнанными, чтобы создать гармонию неидеальности. Где-то близко есть ручей и пруд, их не видно, но то ли звук плещущейся воды, то ли запах уверяют в этом их существовании.