Дни знамений
Шрифт:
Все, даже Гвар, сразу же расселись по местам.
– Хорошо, – продолжил гвербрет. – Серебряный кинжал, обращаешься ли ты ко мне за правосудием?
– Да, ваша милость, прошу суда по законам людей и богов и клянусь жизнью, что склонюсь перед вашим решением. Освободите меня от вины или назначьте виру за смерть лорда Адри.
– Хорошо сказано, так я и сделаю, – гвербрет на минуту задумался. – Но ответ я дам только завтра. Ты же знаешь, мне предстоит решить основной вопрос.
– Знаю, ваша милость, и я никогда бы не поставил свои дела выше дел благородных воинов.
Поглядев на Гвара с
– Пока я не свершу суд над Серебряным кинжалом, его жизнь священна, по законам Великого Бэла, и ничто не должно ей угрожать, – сказал гвербрет. – Гвар, ты и друзья твои это поняли?
– Да, ваша милость, мы не нарушим этих законов.
– Хорошо, – Друммик позволил себе улыбнуться. – Но, дабы избежать искушения, я приставлю охрану к серебряному кинжалу. Капитан! – он обратился к одному из своих подчиненных, стоящих рядом. – Позаботьтесь об этом, пожалуйста, когда мы покинем шатер суда!
Наутро суд продолжился, и снова потянулись нескончаемые разбирательства по поводу войны. Ближе к полудню гвербрет пришел к выводу, что в споре прав Комирр, а значит, его клану править новой областью. Так как Тьюдир погиб, не оставив наследника, гвребрет разделил его земли между Эрдиром и Номиром как награду за то, что вынесли дело на суд. Тем не менее, суду предстояло еще переплыть бескрайнее море подробностей и уточнений, и лишь под вечер им это удалось. Ираэн уже было решил, что дело Родри будет вновь отложено, но гвербрет не забыл ни его, ни своей обязанности выслушивать любого из жителей подвластных ему земель. Когда, наконец, лорды были удовлетворены, Друммик поднялся и окинул взглядом собрание.
– А, вот и ты, серебряный кинжал! Сейчас мы рассмотрим твое дело, а потом отправимся на праздничный обед. Возможно, я уговорю тьерина Магрина угостить всех вас медом. Подойди. Мы выслушаем твои слова и истца… Гвара, кажется так его зовут?
Ираэн решил, что веселость гвербрета сулит Родри только хорошее. В ответ на призыв Родри вышел вперед, поклонился, передал меч стражнику и опустился на колено перед гвербретом. Но Гвар, казалось, испарился, хотя трое его друзей и сидели в шатре, справа от входа. Они встали и, кланяясь, начали извиняться, в то время как остальные высказывали насмешливые предположения о причине задержки. Гвар все же появился через несколько минут и поспешил подойти к гвербрету. Ираэн был поражен переменой в нем: такой самоуверенный вчера, сейчас смотрел себе под ноги, будто не решаясь встретиться взглядом с другими.
– Так, хорошо, поспеши, молодой воин, – сказал гвербрет. – А вы попридержите языки! Пришло время для правосудия.
Ираэн видел, что Родри внимательно изучает Гвара, пока тот передает меч стражнику. Хотя юноша находился достаточно далеко от Серебряного кинжала, но все же он смог заметить, как побледнел его друг и даже слегка приподнялся с колен. Гвар, казалось, направился на свое место, направо от кресла гвербрета. Вдруг он на краткий миг задержался, повернулся и бросился на Родри, который еще не успел подняться на ноги. Ираэн увидел, как Гвар накинулся на Родри, схватил его за горло, в руке у наемника блеснул бронзовый нож… Весь шатер разразился криками. Люди вскакивали со своих мест и устремлялись вперед. Ираэн вскочил, возблагодарив богов за то, что они дали ему достаточный рост, чтобы смотреть за происходящим поверх толпы.
Гвербрет тоже поднялся, схватил меч и направил его на человека, нарушившего порядок в суде, но Гвар был уже мертв. Его тело, как мешок муки, лежало на плече Родри. Когда Ираэн протиснулся сквозь толпу, Родри медленно поднялся, оттолкнул тело врага и встал на ноги, сжимая окровавленный бронзовый нож. Вся его шея была покрыта кровоточащими царапинами, словно он дрался с дикой кошкой.
– Целителя! – прокричал гвербрет. – Позовите кого-нибудь из целителей!
– Ваша милость, это только царапины, – прохрипел мертвенно-бледный Родри. – Клянусь богами!
Ираэну удалось подобраться к другу как раз, когда стражник гвербрета склонился над мертвым и перевернул его на спину. Некоторое время он молча смотрел, а потом крепко выругался. Гвербрет посмотрел и тоже побледнел. То, что лежало у ног Родри в одежде Гвара, было странным существом с барсучьей головой, тупым рылом и клыками. Из рукавов рубахи торчали мохнатые лапы с крепкими черными когтями. Родри поднял бронзовый нож.
– Говорил же тебе, не смейся над травницей, – просипел Родри. – Не будь этого ножа, он бы меня задушил.
Все вокруг пытались пробраться поближе к зрелищу, изрыгая проклятия или вскрикивая от ужаса, и передавали новости задним рядам. Внезапно в голову Ираэну пришла очевидная мысль.
– Гвар! – охнул он. – Что с ним?
Пока молодой лекарь промывал раны Родри и накладывал швы на самые глубокие царапины, воины гвербрета отправились на поиски. Довольно быстро Гвара, задушенного и обнаженного, нашли на заднем дворе крепости. Тут даже закаленные в боях воины дрогнули и поддались панике. Хотя гвербрет и послал в город тьерина за всеми жрецами, какие найдутся, боевой дух размывало потоком сплетен и домыслов, как прибрежный песок. Гвербрет вынужден был созвать лордов на совет.
– Отправьте своих людей по домам, – приказал он. – Мы уладим все нерешенные дела с герольдами. Собирайте дружины и отправляйте, притом немедленно!
На взгляд Ираэна, лорды непристойно быстро согласились повиноваться. Немалая доля иронии заключалась в том, что он оставался чуть ли не самым спокойным человеком среди присутствующих в павильоне.
– Думаю, это оттого, что я видел этого слугу тьмы и был с тобой, когда травница дала тебе нож. Да, кстати о травнице! Родри, кто она?
Родри только пожал плечами.
– Ему нельзя разговаривать, – сказал лекарь.
– Два слова, парень, – Родри тут же нарушил это разумное предписание. – Найди лорда Эрдира и возьми наше жалованье.
– Я не могу сейчас просить его о деньгах! Родри приподнял бровь.
– Ну хорошо, – вздохнул юноша. – Считай, что я уже побежал.
Ираэн нашел лорда в его шатре. Тот наблюдал, как слуга запихивает вещи как попало в первые подвернувшиеся мешки и седельные сумки. Лорд был заметно бледен и не переставая поглаживал усы. Тем не менее, заметив Ираэна, он попытался подтянуться и спасти свое достоинство.