До края вечности
Шрифт:
Колокольчик на двери звякнул, говоря об уходе герцогини. А через пару минут прозвучал вновь, извещая о приходе новой посетительницы. Я обернулась и увидела, как в магазин входит Алира. За последние несколько дней в моей жизни произошло столько событий, что мне казалось, что мы с ней виделись в последний раз несколько лет назад. А на самом деле еще не прошло и недели.
– Эли, я так рада встретить тебя здесь!
– обняла меня в приветствии подруга.
– И я, - обняла я ее в ответ.
– Ты пришла посмотреть последние новинки осенней
– Мне сегодня так грустно. Решила развеяться хотя бы так, - она попыталась улыбнуться, но улыбка, вместо ее обычной задорной, получилась печальной.
– Эрита Манчини, эрита Фальконе, разрешите пригласить вас верхний салон, - обратилась к нам одна из фей «Жемчужины». Все продавщицы здесь именовались феями, причем совершенно заслуженно. Для покупательниц они были феями хорошего настроения, красоты и исполнения желаний.
Мы поднялись на второй этаж, где нас проводили в одну из примерочных-салонов. Рассчитанная на двух-трех покупательниц, это была достаточно большая гостиная с несколькими отдельными кабинами для примерки. В центре стоял низкий столик, на котором сейчас были сервированы легкие закуски, а вокруг него расположились несколько мягких кресел.
Из окна открывался прекрасный вид на Дамскую милю. Игристое шипело пузырьками в высоких бокалах. А жемчужные маски, которые феи нанесли нам на лица прежде чем оставить нас наедине с изобилием дивного белья, должны были сделать нашу кожу мягкой и сияющей. Определенно, если это было не дамское счастье, то что-то очень близкое к этому.
– Хотела бы я, чтобы он увидел всю мою коллекцию белья, - мечтательно проговорила Алира, выпив половину бокала.
– На мне, разумеется, - уточнила она.
– И, конечно, уже после свадьбы.
Это было впервые, когда Алира заговорила со мной о мужчине. В ее галерее за ней постоянно увивались толпы ничего не значащих ухажеров, рассыпающих перед ней цветы и комплименты, но со всеми она общалась только по работе, видя в них лишь художников или потенциальных покупателей.
– Но он так увлечен своей работой. И даже в этот последний год, когда он, наконец, вернулся во Френцу после долгого отсутствия. С прошлой весны я видела его всего два раза, когда он ненадолго заходил к брату. Всего каких-то ничтожных два раза за последний год!
Эли, я знаю, что это очень глупо с моей стороны - быть влюбленной в того, кто не замечает меня. Но я ничего не могу с собой поделать. Если бы он хоть раз посмотрел на меня как на женщину, я бы смогла понять, желанна ли я ему.
– Алира, но даже если он посмотрит на тебя полным желанием взгляда, - да, выпитое игристое вино определенно давало о себе знать, - как ты можешь быть уверена, что это не кратковременный интерес?
– Эли, я знаю его всю жизнь. Конечно, он не святой, но он не будет соблазнять меня, чтобы потом бросить.
– И что же ты хочешь делать? Увидеться с ним?
– Да, я все решила. Решила, что если при следующей нашей встрече он опять
Мне нужно только встретиться с ним. Но не мельком, а по-настоящему. И я очень надеюсь, что ты, как воспитанница герцогини Ривельской, сможешь помочь мне в этом.
15
Даже вернувшись домой, разговор с Алирой не выходил у меня из головы. Кого она имела в виду, когда говорила о своем таинственном возлюбленном? Неужели Дэсмонда? Хотя в прошлую нашу встречу, говоря о герцоге Ривельском, в ее голосе не было таких мечтательных нот, с которыми она говорила сегодня. Но если она говорила не о Дэсмонде, то этот незнакомец совершенно определенно был как-то связан с ним. Кем в таком случае он мог быть? Его другом? Родственником? Впрочем, прежде чем задавать эти вопросы мужу, можно было спросить у эры Новиты.
Муж. Стоило подумать о нем, и во мне разлилась волна тепла, окутывая меня счастьем. Я была так влюблена в него, что одна только мысль о нем пробуждала во мне чувство необыкновенной радости. Но я не видела его со вчерашнего дня, и теперь отчаянно скучала по нему. Вместе с ночью, накрывшей темнотой город, на меня навалилась тоска. И мое решение сохранить наш брак в тайне начало казаться глупым и ненужным. Все причины, которыми я руководствовалась, принимая его, имели значение только при свете дня. Сейчас же мне больше всего на свете хотелось оказаться в плену его сильных рук, делая все остальное неважным.
Я стояла у высокого, до пола, зеркала в своей спальне в доме эры Новиты, расчесывая перед сном волосы. Мы с Алирой сделали множество покупок, среди которых оказалась и та самая шелковая комбинация, которая была сейчас на мне. Пеньюар, прилагавшийся к ней, остался лежать на кресле у кровати, оставив меня лишь в шелке и полупрозрачном кружеве сорочки. Я смотрела на свое отражение в зеркале, чуть затемненное мягким свете ламп, сожалея, что Дэсмонд не видит меня сейчас, когда услышала за спиной тихий щелчок.
Застыв у зеркала, я не смела шелохнуться, наблюдая, как позади меня от высокого окна отделяется тень и начинает медленно приближаться ко мне, обретая знакомые черты.
Черты моего мужа.
Ничего не говоря, он медленно подошел ко мне, не сводя с меня жадного, пожирающего взгляда. А потом встал за моей спиной, обняв одной рукой за плечи, а другой за талию. Все также не сводя с меня, вернее, теперь уже с моего отражения в зеркале, взгляда.
Я позволила себе откинуться на его широкую грудь, прижавшись к нему всем телом. Наслаждаясь этим долгожданным моментом близости. Опустив голову, я дотронулась губами до руки мужа, лежащей на моем плече, и потерлась носом об обнаженную кожу его ладони. Сожалея, что остальную часть его руки от меня скрывает рубашка.