До мозга костей
Шрифт:
Временные метки звонков занесены в журнал. Улики подтверждают мой рассказ о событиях. Поскольку Эрика Хейса уже нет в живых, он сначала попытался убить доктора Рос, затем поджег дом, а потом направил собственное огнестрельное оружие на себя, единственный человек, который может подтвердить или оспорить эти события, в настоящее время выздоравливает в отделении интенсивной терапии больницы.
Офицер Чендлер вздыхает.
— Я просто рад, что с доктором Рос всё в порядке. Как она себя чувствует после всего случившегося?
Я
— Всё было… сложно для неё. Она полностью восстановит здоровье, но психологический аспект, вероятно, займет некоторое время.
— Вполне логично. Учитывая то, что случилось с её семьей, я могу только представить, — он качает головой. — Столько лет назад стать жертвой одного убийцы только для того, чтобы потом столкнуться с другим. Она достаточно сильный человек, раз пережила не одно, а целых два нападения.
Я киваю и поднимаюсь на ноги, застегивая пиджак.
— Доктор Рос — исключительный человек. Я не сомневаюсь, что она выйдет из этого испытания ещё более сильной.
Офицер Чендлер встает и протягивает руку через стол.
— Ещё раз спасибо, что пришли, Джек.
Я принимаю его рукопожатие.
— Просто дайте мне знать, если я могу ещё чем-то помочь.
Я выхожу из здания полиции, делая одну остановку в Уэст Пейне, прежде чем отправиться в больницу.
За прошедшую неделю я потратил большую часть времени на проработку деталей, чтобы быть готовым к этому моменту прямо сейчас.
Когда я вхожу в палату интенсивной терапии, то нахожу Кири спящей. Зная, как тяжело она переносит больницы, я решаю не будить её, а сажусь на стул рядом с кроватью и жду. Я снимаю кожаную перчатку и протягиваю руку, чтобы взять её за запястье. Потираю его, чувствуя отметины на коже от стяжек, стараясь не обращать внимания на трубки в её руках и животе.
После операции по устранению повреждений, причиненных одной пулей, за Кири внимательно следили в отделении интенсивной терапии, а позже перевели в палату, где она проходила реабилитацию. У меня был небольшой конфликт с травматологом, который хотел оставить её на аппарате искусственной вентиляции легких. Я требовал, чтобы его убрали, настаивая на том, что Кири достаточно сильна, чтобы дышать самостоятельно, и на самом деле нуждалась в этой борьбе.
Лежать здесь, позволяя машине дышать за неё… Это не только могло привести к инфекции, дав её телу ещё одно препятствие, которое нужно будет преодолеть, но она бы зачахла в этом месте. Её хрупкое психическое состояние сработало бы наоборот и помешало бы ее выздоровлению. Она сильная — всегда была такой. Ей нужно бороться.
— Никаких цветов?
Её хрипловатый голос врывается в мои мысли, и я осторожно сжимаю её запястье. Улыбка появляется на моем лице, когда я смотрю в её бледно-голубые глаза, цвет которых становится всё более ярким с каждым часом, пока она выздоравливает.
— Я решил, что это было бы слишком банально, — говорю я.
Ее
— Ты правильно решил.
Я смотрю на приспособление для контролируемой пациентом анальгезии, которое распределяет обезболивающие препараты. Пульт управления лежит у неё на талии. Свободной рукой я тянусь к нему, чтобы нажать на кнопку.
— Сейчас я в порядке, — говорит Кири, останавливая меня. — От них меня слишком клонит в сон.
— Тебе нужен сон, — настаиваю я, так как вижу, что она пытается скрыть свою боль, а я не хочу, чтобы она страдала.
— Мне просто нужно выбраться отсюда, — говорит она, а затем меняет тему. — Итак… — она поворачивает голову, чтобы взглянуть на конверт, который я положил рядом с собой на поднос. — Что ты мне принес?
Я держу её руку еще мгновение, поглаживая большим пальцем по поцарапанной коже её запястья, прежде чем отпустить её, чтобы взять конверт.
— Ответ на письмо, которое ты оставила мне в своей хижине.
Она моргает, её мягкий взгляд удерживает мой суровый, пока я его открываю. Я вынимаю сложенный лист бумаги.
— Учитывая всё, что произошло, — я разворачиваю страницу, — учитывая, как ты рисковала и подвергла себя опасности…
— Джек…
— Мне не было дано шанса ответить, Кири. Так что позволь мне сказать, — мой тон становится таким же грубым, как и острая боль в горле. Я понижаю голос на децибел. — Ты отправилась за Хейсом без меня, даже не включила меня в свой план.
Она прерывисто выдыхает, и я пытаюсь почувствовать хоть какую-то долю вины, но это не входит в мой химический состав. Она должна знать, чего произошедшее могло стоить нам — могло мне стоить.
— Если у нас всё получится, то больше никогда мы не будем порознь, — говорю я непреклонно. — Теперь всегда будем только — мы. Вместе. Дуэт. Настоящее партнерство.
Она с трудом сглатывает.
— Я не… Что ты хочешь сказать?
Моя челюсть сжимается.
— Что касается твоего письма, где ты явно вынюхивала и обнаружила документы о моем предстоящем переводе в Канаду… — я встречаюсь с ней взглядом. — Да. Я планировал покинуть Уэст Пейн. Таков всегда был план. Такие люди, как я, как ты, не могут долго оставаться на одном месте, а я пробыл здесь слишком долго, Кири.
Она глубокомысленно кивает.
— Я знаю, Джек. Вот почему я написал то, что написала…
— Но пока я был в процессе поиска нового места работы, я также тщательно организовывал для тебя возможность карьерного роста на кафедре судебной антропологии Университета Альберта, — я смотрю прямо в её мерцающие глаза. — Куда перевожусь и я.
Я вкладываю письмо в её протянутую руку, и она берется за край, её взгляд опускается на первую строчку письма, где говорится о запланированном собеседовании с директором судебно-медицинского факультета Университета Альберта.