До мурашек...
Шрифт:
— Вы просили явиться и срочно прибрать? — раздался рядом мелодичный голос, заставив задумавшегося Артема Николаевича невольно вздрогнуть. — Извините, я вас не хотела пугать.
— А… да, в кабинете, разбитая чашка на полу, — опомнился он, окинув взглядом стоявшую перед ним женщину лет сорока пяти в фартуке, с пышной и замысловатой прической: широкие косы цвета перезревшей вишни, уложенные вокруг головы, образовывали подобие венца. Довольное красивое, открытое лицо с тонкими чертами и чуть хитроватый или, скорее, ироничный взгляд как-то совсем не
— А встреча-то, видать, не задалась… — послышался уже из кабинета хорошо поставленный голос уборщицы. — Вгляните, хорошо ли прибралась?
Артем Николаевич окончательно пришел в себя и понял, что с этой женщиной что-то не так. Поспешил вернуться к себе и мельком посмотрел на пол — тот действительно теперь сиял чистотой, ни одного осколка на глаза не попадалось.
— Да, благодарю вас. И раз уж мы пересеклись… — мужчина глянул на бейдж и удивленно моргнул. Это еще что за имя? — Эм, Офелия, небольшая просьба — убирайте тщательнее под столами. Сегодня пришлось чинить компьютер — и человек вылез весь в паутине.
Женщину замечание, вопреки ожиданию, не только не задело, но даже не смутило нисколько. По какой-то неведомой причине она молчала пару минут, задумчиво морща нос, а потом выдала не в рифму:
— После того скандала, что устроил мне за уборку ваш компьютерщик, я эти железяки трогать боюсь. И убирать рядом — тоже.
— Компьютерщик? — Артем Николаевич вначале не понял, а потом догадался, кого она могла иметь в виду. — Вы убирали в кабинете сисадмина и, видимо, выдернули пару проводов?
— Не знаю, но кричал он очень громко, что из-за швабры страшная поломка… — возвращаясь к своей прежней манере, продекламировала женщина.
Артем Николаевич совершенно неподобающим начальнику образом прислонился к краю стола и потер переносицу. Веселый, очень веселый день. Такое чувство, будто эта уборщица — уже галлюцинация, порожденная его измученным сознанием.
— Скажите, если не секрет, — обратился он к женщине, — а почему вы все время говорите стихами? И откуда такое странное имя? Ваши родители — поклонники творчества Шекспира?
— Но кто ж родную дочку наречет умалишенной и самоубийцей? — возразила Офелия.
— Я думаю, что день не истечет, как из-за вас я окажусь в больнице, — устало пробормотал Артем Николаевич, незаметно для себя уподобляясь собеседнице.
— Никогда не замечала, чтобы стихотворный слог на кого-то плохо влиял, — усмехнулась Офелия и грациозно опустилась на ближайший стул. — Но, если вам от него действительно нездоровится, то я пока оставлю свои упражнения.
— Что? — растирая лоб, из-под руки взглянул на нее мужчина. — О чем вы?
— Позвольте представиться: Ольга Федотова, — церемонно произнесла уборщица, едва заметно поклонившись, — когда-то известная под писательским псевдонимом Офелия.
— А, так вы бывшая писательница? — с некоторым облегчением выдохнул Артем Николаевич. Ну, хоть не псих и не «белочка».
— Писателей
— Забытья, — подсказал мужчина.
— Спасибо, — последовал кивок благодарности. — Я долго боролась, пыталась вернуть признание, но читателей уже интересовали другие темы. Кто-то посоветовал мне идти мыть полы, а не заниматься подобной ерундой да еще сметь просить за это деньги… я и пошла.
— Серьезно? — не поверил своим ушам Артем Николаевич.
— Я утрирую, — кокетливо улыбнулась Офелия, поправив фартук, — просто, после долгих лет работы в компании, не смогла уйти на заслуженную пенсию и осталась в качестве уборщицы. Стихосложение никогда не являлось моим основным заработком — только дорогим сердцу увлечением, но я поддерживаю навык, постоянно рифмуя слова.
— Я бы никогда не догадался, вы очень молодо выглядите, — искренне признался Артем Николаевич. Почему-то с людьми некоторых профессий сам не замечаешь, как начинаешь болтать обо всем на свете.
– А вы, наоборот, выглядите очень мужественно и зрело для своих двадцати пяти, — отметила Офелия. — Впрочем, есть в кого, в любом случае…
Артем Николаевич мгновенно подобрался, выпрямил как-то нервно и напряженно. Последняя фраза подействовала на него, как кусок льда, приложенный к затылку.
— Что вы хотите этим сказать? — чуть хрипло произнес он.
Офелия спокойно пожала плечами.
— Отвечу на вопрос без затрудненья, но вот не поплачусь ли головой?
— Прекращайте этот спектакль, прошу вас, — поморщился Артем Николаевич. — Если действительно что-то знаете — говорите. Я не оскорблюсь.
— Последуй же за мной, о юный Гамлет, и приоткрой завесу древней тайны… — нараспев продекламировала Офелия и, ловко подхватив ведро со шваброй, выплыла из кабинета.
«Господи, пусть она не окажется сумасшедшей или, чего доброго, очередной озабоченной невестой!» — мысленно взмолился Артем Николаевич и проследовал за женщиной, не забыв запереть офис. Если Вероника не захватила ключи — отсидится у подруг-секретарш.
14. Офелия II
— Куда мы едем? — с легкой опаской поинтересовался Артем Николаевич, когда лифт покинул этажи, занятые офисами их компании, и двинулся дальше, вниз. Там, конечно, ничего страшного не находилось, холл да подземный гараж, но… чувство возникало такое, будто он спускается прямиком в ад, да еще со странной спутницей.
— «Чтоб память совершила возвращение в тот мир, ей высший нужен проводник», — процитировала Офелия, то ли подначивая, то ли успокаивая его строками из «Божественной комедии». — Я всю жизнь проработала в общем отделе, занимаясь обработкой всего оборота документации компании. Позже отдел расформировали, распределили эти обязанности между канцелярией и отделами, а нас перевели работать в архив.